Яд Минувшего. Часть 1 - Вера Камша

— Ваше Величество, — твердо сказал Ричард, — Удо Борн умер под моей крышей, и я обязан его похоронить.

— И похоронишь, — столь же твердо ответил сюзерен. — Представишь, что его разорвало ядром, и похоронишь. Дикон, никто не должен знать, что случилось с Удо. Это наш шанс схватить убийцу за руку. Мерзавец наверняка примется расспрашивать, в том числе и тебя, так что будь настороже. Суза-Муза, нападение на Робера, убийство Борна — звенья одной цепи. Поймаем отравителя, распутаем весь клубок.

— Конечно, — рука сама собой сжалась на цепи Найери, — конечно, Альдо. Мы его найдем.

— Ты уже начал игру, — рука сюзерена легла на плечо вассала, — нам остается только продолжать… Джереми придется расчленить тело, поверь, другого выхода нет. Я мог бы тебе приказать, но хочу, чтоб ты понял: иначе нельзя. Мы не можем терпеть во дворце отравителя.

— Во дворце? — задохнулся Ричард. — Во дворце!

— Другого ответа нет. — Альдо присел на краешек стола, глядя в расписной потолок. — У тебя Борн ничего не ел, с тобой все в порядке. Значит, его отравили здесь. Убийца понял, что другой возможности не будет, и всыпал отраву в алатское пойло. Хорошо, его было мало, мне не хватило.

— Ты же не стал пить с Борном, — пролепетал юноша, — и Мевену запретил.

— С Борном не стал, — король по-прежнему глядел куда-то вдаль, — но с Матильдой, когда вы ушли, выпил бы, если б осталось. А так мы просто болтали, вернее, ссорились, а потом она уснула. Прямо в кресле. Как это ни смешно, ее опять спасла дайта. У меня в голове крутились щенки, я вспомнил про Мупу и про то, что сказал лекарь о сонном камне. Этот яд усыпляет, Дикон. Просто усыпляет. Дашь человеку выспаться, и с ним ничего не будет, но если разбудить… Хотя чего тебе рассказывать, ты видел.

— Значит, ты понял… что это яд?

— Тогда нет. Матильда не молоденькая, встала рано, пила эту свою дрянь… Она могла просто уснуть, но пуганая ворона куста боится. Я запер дверь и помчался за Дугласом, но он уже уехал. Я вернулся к Матильде, запретил камеристкам к ней лезть, пока не позовет, и потащился на прием. Мне было не очень-то весело, Дикон, особенно когда я думал о тебе.

— Ты думал, меня тоже отравят?

— Нет. — Сюзерен подошел к часам и потянул гири. — Я и представить не мог, что ты потащишь Борна к себе. По моим расчетам, вы должны были подъезжать к Мерции. Я послал вдогонку гимнета, он вернулся ни с чем. Потом явился Дуглас, с ним было все в порядке, к утру я уверил себя, что шарахнулся от тени…

Сюзерен мог умереть. И Темплтон, и Матильда, и Мевен. Дикон облизал пересохшие губы:

— Я прикажу Джереми разрубить тело. — Святой Алан, какие страшные слова, но иначе нельзя. Эта война не знает ни милосердия, ни благородства.

— Что ж, решили, и хватит об этом. — Альдо топнул ногой, словно стряхивая с сапога налипшую грязь. — Сегодня последний день Излома, проводим его по-человечески. И… Дикон, четвертую чашу мы с тобой поднимем в память Борна. Он так долго был нашим другом, а врагом — всего несколько дней…

Глава 8. ХЕРБСТЕ. РАКАНА (Б. ОЛЛАРИЯ)

400 год К. С. Ночь с 5-го на 6-й день Зимних Скал

1

Небо затянули тучи — низкие, тяжелые, полные снега, только на западе в мохнатой облачной шкуре зияла прожженная солнцем дыра. Юго-восточный ветерок пересыпал снежную пыль, над дальними тополями кружило невесть откуда взявшееся воронье.

— Мы должны смотреть, как солнце уходит в землю до половины. — Командор Райнштайнер говорил о предстоящем ритуале, как об арьергардном сражении. — Потом мы возьмем снег, по которому прошла кошка, и пойдем в дом зажигать огонь. Свечи должны загореться во время заката. Они будут долго гореть, и в это время нельзя говорить и покидать свое место. Если ты еще не сделал все необходимое для долгого ожидания, я советую сделать это незамедлительно. Времени осталось мало.

— Я готов, — откликнулся Жермон, глядя на розоватый вечерний снег.

— Хорошо, — кивнул бергер, вытаскивая из-за пазухи беспородную пятнистую кошку, приблудившуюся к кашеварам арьергарда. — Я вынужден просить прощения у бедной малышки, но придется ей сделать лапы и хвост мокрыми и холодными.

Киска протестующе замяукала, широко раскрывая розовый рот, но барон Райнштайнер был не из тех, кто считается с чужим мнением.

— Оставь свой след первой на этом снегу, — велел бергер извивавшейся кошке и решительно швырнул ее в сугроб. Мелькнули черно-белые пятна, раздался жалобный мяв.

— Это было необходимо, — объяснил бергер то ли графу Ариго, то ли своей жертве, с воплями пробивавшейся сквозь снежную целину домой, к кухням.

— Как же мне надоели эти праздники, — невпопад буркнул Жермон, глядя на застывшие тополя. — Если б не они, все было бы ясно.

— Ты имеешь в виду намерения фельдмаршала Бруно? — откликнулся Ойген, провожая глазами барахтающуюся в снегу киску. — Мы можем предугадать его действия с большой вероятностью. Кавалерия дриксов очень старательно занимается разведкой. Я не буду удивлен, если Бруно уже имеет сведения о нас.

— Если так, — сощурился Ариго, — нам остается оставить заслоны и отойти к Шафгазе.

— Разумно, — согласился Райнштайнер. — Фельдмаршал слишком осторожен, чтобы зимой продолжать наступление, игнорируя армию фок Варзов, но что он сделает: атакует фок Варзов, укрепится на Хербсте или отойдет?

— Выбор небогат, — протянул Жермон, щурясь на повисший над острыми верхушками алый диск. — Всерьез воевать или зимовать в открытом поле одинаково противно, а до Аконы им не добраться. Бруно это, надо полагать, видит. Думаю, он вернется к границе и будет ждать весны.

— Это очень похоже на правду, — по физиономии бергера плясали закатные блики, изображая румянец, — но так ли это на самом деле — покажут ближайшие дни. Тебе, мой друг, нужно быть готовым ко всему, и ты готов, о чем я с удовольствием доложу регенту.

Будь на месте Райнштайнера кто-то другой, Жермон бы огрызнулся, но бергер не льстил и не заигрывал. Он пришел к выводу, что генерал Ариго содержит вверенные ему войска в порядке, о чем и собирается сообщить Рудольфу, при особе которого состоит. Очень просто.

— Спасибо, Ойген, — усмехнулся граф Ариго. — Передай герцогу, что мы неплохо устроились.

— Непременно, — пообещал барон. — Я очень рад, что ты не успел уехать в столицу. Ты удачно сочетаешь северный холод и южную дерзость. Это очень хорошо для войны.

— А уж как я рад, что остался, — подкрутил усы Жермон. — Но Олларии нам не миновать, разве что старший Савиньяк поторопится.