Ганфайтер. Огонь на поражение - Валерий Большаков

– Где-то здесь… – пробормотал Вуквун и склонился к селектору: – Змей! Видишь маяки?

– Нет… Стоп, вижу!

– Мне тоже видно, – доложил Сихали, всматриваясь в оранжевые лампы-мигалки, вмороженные в лед.

Арманто провел субмарину на запад, вдоль голубого среза, и свернул в узкую бухточку, вырубленную в толще ледника. На узком бережку-причале топтались трое бородачей в оранжевых куртках, толстых штанах, заправленных в громадные унты, и в вязаных шапочках. Бородачи блестели зубами, зеркальными очками и клапанами на множестве карманов. Это и были ледоформаторы.

– Приветствуем субмарин-мастера! – вскинули они руки по команде, как только в отверстии люка показалась голова Брауна.

– Вольно, – сказал Тимофей, и трио гулко захохотало. Смех запрыгал эхом по голубым стенам. Четырехрукий робот, тоже оранжевого цвета, проворно перепрыгнул на «Орку», принял швартов и ловко накрутил его на кнехт, вмороженный в лед.

Младший смотритель внимательно проследил за швартовкой и сошел на берег, наблюдая, как к ледяному причалу приваливают субмарины Змея и Белого. Четверорук причалил и их.

– Тимофей, – повернулся к полярникам Сихали.

– Иван, – отрекомендовался самый толстый из ледоформаторов.

– Трофим, – сказал самый худой.

– Всеволод, – окая, произнес третий.

– А это не Арманто ли? – сощурился худой Трофим. – Ну точно! Эгей! Здоров, тундра!

– Молчи, олень безрогий! – осклабился Вуквун, выглядывая из люка. – Привет, мужики!

Мужики степенно поручкались. Пришел черед расшаркиваться Шурикам и Харину. Покончив с церемониями, все поднялись по ступенькам на поверхность ледяного поля. «Там хоть солнышко!» – сказал Иван.

И впрямь, наверху было светло, ярко, но не жарко. Стоял мягкий морозец, даже уши от него не щипало – близилось антарктическое лето.

Ледник, плоский, ровный и белый, уходил вдаль на многие километры. Драгоценный водяной пирог! Бесценная «руда», из которой добывают чистую талую воду, воду, которая уже лет сорок стоила дороже нефти.

Во льду была вырыта глубокая канава, очерчивающая прямоугольник с заостренным концом – план айсберга, вид сверху. Посреди будущей ледяной горы стояли красные жилые модули – все те же купола и покатые полуцилиндры.

– Здесь будет корма! – сказал Иван, раскидывая руки вдоль края, выходящего к океану. – Осторожно только! Видите флажки? Это обрыв. Если ухнете вниз и вас сразу не вытащат – все, можете спокойно идти ко дну…

– А нос – там? – спросил Браун, кивая в сторону материка.

– Ну! – подтвердил Трофим. – Тут осталось-то… Щас поскалываем лишнее, вырежем по всей высоте, подравняем кое-где – и на север, в теплые края.

– Большая, вообще, «ледышка» получается? – осведомился Тимофей.

– Да так, средненькая – четыре кубокилометра.

– Два подводных буксира потянут, – вступил Всеволод, почему-то уже не окая, – а два атомохода-толкача будут пихать в… э-э… в корму.

– А нам что делать? – деловито осведомился Арманто.

– А как всегда – дно осмотреть, воду в трещинах наморозить, выступы оплавить – ну, ты ж понимаешь, чем глаже днище, тем выше скорость. А чем выше скорость…

– Тем целее айсберг, – кивнул Сихали.

– Пра-авильно! И тем больше воды доберется до жаждущих. Кстати, навесное оборудование на «Орках» ваших стоит?

– Стоит, однако, – подтвердил Вуквун и добавил солидно: – Пульсаторы ты имел в виду?

– Самую суть ухватил! – восхитился Иван. – Действуй, командир!

До самого вечера три субмарины ползали под огромным айсбергом, готовящимся к отплытию. Громадный пласт ледника толщиной пятьсот метров, длиною четыре, а шириною два кэмэ, был гладок сверху и бугрист снизу. Рытвины, кочки, ломкие ребра, надолбы… Опрокинутые вниз буераки.

Работать приходилось при свете прожекторов, на глубине вполкилометра, да еще подо льдом. До дна в этих местах оставалось не больше сотни метров.

Было скучно и нудно – субмарина шла малым ходом и подравнивала пульсатором дно айсберга. Пульсатор глухо гудел, оставляя за собой полосу гладкого льда, точно рубанком обструганного. Арманто вел подлодку, Тимофей следил за пульсатором.

Пройдя четыре километра, Вуквун развернул «Орку» и повел ее обратно. Вдалеке просвечивали лучи прожекторов остальных субмарин. Работы хватило всем.

К девяти вечера у будущего айсберга было идеальное дно, не хуже, чем у доски для серфинга.

Усталые, но довольные, китопасы привели свои подлодки к ледяному причалу и поднялись к модулям. В главном куполе – полутораэтажном, с кольцевым коридором, было тепло и светло. Ужин сварганили по-походному, то есть быстро и без готовки. Пока ледоформаторы с Шуриками сдвигали столы, Браун вышел подышать свежим воздухом. Шел одиннадцатый час вечера, но было светло – белая ночь, солнце упрямилось и не хотело за горизонт.

Младший смотритель прошелся по «корме». Китопасы утюжили дно, но и ледоформаторы поработали на совесть – вморозили в лед прочные упоры с амортизаторами, чтобы было куда упираться буксирамтолкачам. Далеко на носу чернели тяжелые зацепы для буксирных тросов.

Жилые модули тоже отправятся в плавание, будут «надстройкой» ледяному кораблю.

Вдохнув напоследок свежайшего воздуху, Браун вернулся в тепло. Столики были уже накрыты.

– Тима! – прогудел Трофим, поднимая крошечную стопочку. – Ты почто сухой? Налить молодшему!

Браун вяло воспротивился, но спаянная-споенная команда его таки уговорила.

– Ну, за доставку! – торжественно сказал Иван и опрокинул в рот законные пятьдесят грамм. Крякнув, он быстро проговорил на выдохе: – Чтоб ему быстро доплыть и не опрокинуться!

– А что, бывало? – с интересом спросил Тимофей, остограммясь.

– Случалось, – кивнул Трофим, хрустя корнишоном.

– Хорошо хоть мафия до вас не добралась, – пробурчал Белый. – Хоть лед не воруют…

– Как сказать… – протянул Иван.

– Воруют?!

– Нет, ну айсберги пока еще не хитили, а вот танкера с водой уводили, и не раз, – Иван задумался. – Два раза! Один трехсоттысячетонник шел из Владивостока в Бомбей с грузом байкальской воды – гидромафия остановила его в Молуккском проливе. Завели в укромную бухточку и перекачали водичку по цистернам. А танкер «Сармат» нашли в Атлантике – пустой и брошенный. И никто до сих пор понятия не имеет, куда экипаж делся…

– Не наводи мистику, – проворчал Всеволод. – Там и кровь была, и пули в переборках. Утопили экипаж! Перестреляли и – за борт. Нашли, тоже, тему… Ну, давайте еще по маленькой, и баиньки. Завтра будем отплывать…

– Так ты же ледоформатор! – удивился Браун.

– Севка – это наше все! – торжественно сказал Иван. – Выведем «горушку», передадим навигаторам и начнем следующую готовить. Надо успеть до Нового года штуки три отправить…

– Закругляемся, – сказал Вуквун, и Иван разлил по последней.

Рано утром звено субмарин вышло в море. На спокойной воде уже покачивались буксиры – две здоровенные атомарины-автомата, бывшие подводные танкеры, переделанные из бывших подводных ракетоносцев. В сторонке, у барьера, стояли два ледокола-атомохода, приписанные к станции «Мирный», тоже автоматические.

Над ледяным полем замерцали красные световые столбы, призывая ко вниманию. И сразу по периметру айсберга заклубился пар, подсвеченный оранжевыми сполохами плазморезов. Пронзительное шипение и скворчанье пронеслось над ледником Эймери. Не прошло и часа, как снова замигало красным, и раскаты, подобные залпам орудий, покрыли шум моря Содружества – это ледник лопался по надрезам. «Корма» будущего айсберга чуточку просела и снова всплыла, погнав волну. Подводные буксиры-тягачи качнулись и начали погружение. В прозрачной воде было хорошо видно, как обе атомарины натянули свои концы с бульбочками амортизаторов.

– Приготовиться! – сказал Вуквун.

С гулким скрипом и воем полез из ледника выпиленный участок, сверкая гладким срезом цвета медного купороса. Медленно, плавно выплывал громадный айсберг, обтесанный на манер плота «Кон-Тики».

– Даже не качается… – пробормотал кто-то в эфире.

– Фиг ее качнешь.

– Приготовиться к повороту! – прозвучал голос Ивана. – Тягачам отдать концы! Толкачам – стать на точки!

Атомарины всплыли, а ледоколы подошли к айсбергу и уткнулись в него носами.

– Разворот!

У толкачей за кормами взбурлила вода. Айсберг даже не шелохнулся от приложения таких хилых сил, но постепенно стал уваливаться, едва заметно вращаться вокруг оси.

– Стоп! Задний ход!

Атомоходы разошлись, но гигантская льдина сама, набрав скорость, дописала сто восемьдесят градусов.

– Тормозим!

Оба атомохода стали давить на ту сторону айсберга, которая наплывала на них, и погасили силу инерции. «Орка-1» подвсплыла, и Тимофею хорошо стала видна надпись на «носу» айсберга, наскоро сделанная ледоформаторами: «Смерть „Титаникам“!»

– Юмористы… – хмыкнул Арманто.