Ганфайтер. Огонь на поражение - Валерий Большаков

– Радиатор чист, – доложил Браун наверх.

– Огромное вам спасибо! – с чувством сказали оттуда.

– Огромное вам пожалуйста...

Тимофей поднял нос субмарины вертикально и начал подъем «ракетой». Тысяча девятьсот метров, тысяча восемьсот, тысяча семьсот пятьдесят...

– А заповедник мы будем проплывать? – поинтересовался Токаши.

– Какой заповедник?

– Ну, как… «Кальмарник»! Где этих силурийских гадов нашли… как их… ортоцерасов. Они такие, вроде больших осьминогов, только щупальца из раковины торчат, а раковина на клоунский колпак похожа, конусом таким. Там еще гигантские кальмары прижились – по сорок, даже полста метров в длину! Вот бы поглядеть…

– Токаши, – сказал Браун терпеливо, – ты в перегоне хоть раз участвовал?

– Участвовал, – вздохнул Ашизава. – Один раз. Перегон – это не экскурсия…

– Не переживай, – улыбнулся Сихали с видом бывалого китопаса, – наглядишься еще на всяких архитойтисов с батитойтисами [36].

Если бы он знал, насколько верно предвидел недалекое будущее…

…Сверху наплыла целая туча светящихся кальмаров. Кальмарчики маленькие, но их тут мириады, множество голубоватых теней, быстро мелькающих в темноте. А где ж мои коровки? – мелькнуло у Тимофея. Кушать подано! Вот они, зубатенькие...

Громадная кашалотиха, косясь на субмарину хитрым глазом, поднырнула и стала хватать кальмаров по десятку зараз. Хап! – и только фосфоресцирующая слизь, покрывавшая кожу кальмаров, оставалась в китовой пасти, светясь на зубах и языке. Призрачное сияние пометило новую порцию головоногих. Хап! Хап! Китиха неторопливо заскользила в темной толще воды, поворачиваясь налево и направо – кого бы тут еще схапать?..

– Приятного аппетита, – сказал Браун и посмотрел на часы. Ого! Пора и самому подкрепиться...

– Ты как насчет отобедать? – спросил он Токаши.

– Да можно... – оживился стажёр.

Не глядя, Тимофей пошарил слева, в продовольственном ящике, и достал пакет с бутербродами. Налил чаю из термоса и поднял стакан, приветствуя китенка за иллюминатором, азартно хватавшего кальмарят беззубой пастью-чемоданом.

Двести метров, сто пятьдесят, сто... Субмарина всплыла, но не закачалась – океан был, как зеркало, покоен и гладок. Медленно кружась, пало перышко, оброненное альбатросом, опустилось к воде и повстречалось со своим отражением. Вода зеленая, чистая. Крупный тунец плавно всплыл из глубины и ушел под субмарину. На мутном горизонте синели два пятнышка – «Онекотан» и «Тако-мару». И тут же, нарушая идиллию, заработала рация.

– Где Сихали?

– Он на дне, Стан, – ответил голос Арманто. – Там реактор показывал перегрев...

– Я уже тут, – поправил командира Тимофей.

– Что там с реактором? – поинтересовался Боровиц.

– Да ерунда, залепило пару секций. Я уже почистил.

– Ладушки... Поможешь тогда Вальцеву, он сейчас на дойке.

– Понял.

Субмарина малым ходом, чтобы не ошпарить китов, пошла через стадо. Кашалоты отдыхали – спали, просыпались, поводя плавниками, сонно открывая дыхала. Какой-то нервный кашалот всполошился и нырнул, а вода стала красной – переваривал, псих, креветок... А вот и сам вожак Хрика заметил «Орку». На треть длины матерый кашалотище поднялся над водой – смерить возможного противника взглядом. Узнал силуэт субмарины, успокоился и вертикально погрузился.

Тимофей уже начинал узнавать китов. Вон, у китихи Пиппи вывернута челюсть, обросшая водорослями и моллюсками, – травма после драки с косаткой. А вот самая старая самка, ей уже за пятьдесят, так у ней вся спина усеяна бледными круглыми отметинами размером от чашки до большой тарелки – следы мощных присосок гигантских кальмаров. У кита Пейта Джо вокруг пасти – частая сетка шрамов, длинных белых царапин на черной блестящей коже. Это тоже кальмары постарались. А на левом боку китихи Пуффендуй позади плавника видна длинная выпуклость – это рыба-меч столкнулась с кашалотихой и оставила в ране обломленный «клинок».

– Эхой! – зазвучала рация. – Сихали! Мы здеся!

Тимофей на манер Хрики приподнялся над сиденьем и выглянул за колпак. В кабельтове от него белой стеной вставал молочный танкер «Амальтея». От его бортов змеились гофрированные шланги с круглыми присосками на концах. Тут же, выстроившись на дойку, висели в воде китихи, изредка почесываясь об обшивку танкера. Дояры в блестящих красно-белых гидрокостюмах плавали рядом, прилаживая присоски. На вымени кашалотихи, первой в очереди, доильный аппарат уже был закреплен, и дояры взобрались ей на спину – делать «макияж». Они гуляли по необъятной спине, электрощетками и лопаточками очищая кожу дойной самки от водорослей, морских желудей и «морских уточек». Китиха лежала в фазе неги и млела от удовольствия. Еще бы...

– Ты где, Вальцев?

– Туточки мы. Будь другом, отгоняй китят. Мешают, туши прожорливые!

Взволнованные запахом молока, китята – каждый поздоровее слона! – приставали к матерям: то с разгону врезались в бок, то заплывали китихам на спину и скатывались с их плавников.

Сихали подогнал субмарину к самому хулиганистому «ребенку» и носом (носом подлодки, разумеется!) стал отталкивать прочь. Китенок обиделся, боднул «Орку», за что получил удар током. Проняло.

– Так его, так его! – подбодрил Токаши. – Нашли «горки»!

Китята забеспокоились, выстроились в круг, как лепестки гигантской черной ромашки, – головы к центру, хвосты наружу. Младший смотритель включил кристаллозапись, голосом Хрики передав раздражение. Зашуганные детеныши кинулись к стаду. Шпана мелкая...

Дояры переговаривались:

– Врубай насос. Тераи!

– Качаем уже!

– Вальцев!

– Ась?

– У Винни молоко пропадает! Второй день пять гектолитров недодает.

– Ветеринарам показывали?

– Говорят – здорова, как корова!

– Да это она сыночка подкармливает. Лодырь просто реликтовый!

– Шурик! Не ты – Белый! Слышь? Не подпускай его к маманьке больше!

– Второй танк полон! Гоним к стаду.

– По местам! – скомандовал Боровиц. – Выходим через десять минут! Звено Арманто идет впереди, звено Тугарина – сзади, звенья Вальцева и Дженкинса – с левой и правой сторон. Мое контролирует глубину. Взялись!

Субмарины медленно разошлись, окружая стадо. Короткие, резкие сигналы с «Орки» Вуквуна возымели действие – старые самцы, огромные, иссиня-черные, пошли спереди и сзади стада. Даже не пошли – помчались, но так, словно их понесло стремительным течением, а не они сами работали лопастями могучих хвостов.

За ручными стариками, ведущими стадо, пошли молодые самцы, киты-подростки и китихи, кормящие детенышей, годовалых и двухлеток.

Величественное зрелище – перегон китового стада! Куда ни посмотришь – всюду прет живая армада, гигантские антрацитово-черные тела появляются из воды и снова ныряют, разводя пену. И везде, как в долине гейзеров, вырываются фонтаны и сеются мелкой водяной пылью. Классика!

Наутро Боровиц обнаружил, что украдены четыре лучших кита, в том числе двадцатитрехметровый гигант, прозванный Мокой за шоколадный оттенок шкуры.

След в океане оставить сложно – Тихий или Великий переменчив, даже глубинные слои, оцепенелые в вечном холоде и покое, пронизаны течениями. И все же напасть на след можно. Тут главное – взять правильное направление, ибо Тихий велик в обоих смыслах.

– Воры явились на трех субмаринах, как минимум, – рассудил Станислас. – А может, и на четырех… Ходовые киты обычно узлов семь-восемь выдают и ныряют неглубоко… Это я к тому, что далеко они не уйдут – на сотню миль, не более.

Рассуждая вслух, он настраивал биодетектор.

– У меня такое ощущение, – протянул Браун, – что это опять наш приятель Шорти балуется.

– Добалуется… Мало ты его отшлепал.

– Я сначала хотел даже «сабы» у них отнять, но передумал.

– И правильно сделал! Слишком большой перевес. Без риска в нашем деле никак, но зачем рисковать зря? Правильно? Шагом марш!

Они живо спустились на доковую палубу и заняли места в «Орке-1» и «Орке-2».

– Я с вами! – прогудел Тугарин-Змей, громыхая по трапу.

И занял место в «Орке-3».

Субмарины, едва погрузились в воду, тут же набрали скорость и взяли курс на восток. Потом разошлись, и «Орка-2», ведомая сегундо, описала большую дугу поперек выбранного курса.

– Есть! – гаркнул по селектору довольный голос Станисласа. – Детектор засек след!

– Отлил кашалотина, – добродушно прокомментировал Илья.

– Направление? – спросил Браун.

– Северо-восток. Ходу!

И стартовала гонка. Субмарины шли на полном ходу, только рыбины мелькали в иллюминаторах.

Прикинув, что идти еще час, не меньше, Тимофей сказал:

– Станислас, рассказали бы что-нибудь…

– Что-нибудь? – донесся из селектора голос сегундо. – Это что?

– Ну-у… Не знаю. Интересненькое что-нибудь. Вы же воевали?

– А как же… Слушай, Сихали, ты долго еще будешь меня на «вы» называть? Я в старперы не записывался, понял?