Товарищи офицеры. Смерть Гудериану! - Олег Таругин

Но самое главное: всего в сотне метров перед нашей будущей позицией грунтовка немного понижалась, после чего делала довольно крутой поворот, огибая особенно топкое место, заросшее камышом. Именно это и стало главной изюминкой плана поручика: во-первых, поворот и подъем делали невозможным заранее разглядеть, что находится впереди, за изгибом дороги. А во-вторых, если колонна наберет высокую скорость, здесь они в любом случае притормозят. Хотя какая там «высокая скорость» у автобронетехники начала сороковых, едущей по русской проселочной дороге, даже не смешно…

По обеим сторонам грунтовки оборудовали пулеметные позиции, на сей раз настоящие, с первым и вторым номерами и небольшим земляным бруствером впереди, благо шанцевый инструмент имелся, затрофеили у немецких батарейцев. Остальных бойцов Гурский самолично распределил по огневым точкам, заставив некоторых даже отрыть себе неглубокий лежачий окопчик. От последнего красноармейцы в восторге не были, но спорить с командиром, разумеется, не посмели.

Строго-настрого наказав без приказа огня не открывать, а после получения оного бить только по грузовикам или бронетранспортерам, но ни в коем случае не стрелять по легковым автомобилям, буде такие в колонне обнаружатся, поручик отозвал в сторону меня, танкиста и Феклистова. Эдакий мини-военный совет перед боем. Если он, конечно, вообще состоится.

– Короче, так, бойцы. – Гурский в очередной раз обошелся без столь нелюбимого им «товарищи». – Старшина с младшим лейтенантом остаются по левой стороне дороги, мы с Виталием – по правой. Как только наблюдатели за поворотом засекут приближение противника и подадут условный сигнал, никому даже головы не поднимать, ждать моего первого выстрела. Цели я стрелкам распределил, сектора огня, как мог, нарезал, вас же прошу проконтролировать. Гранаты применять только в крайнем случае, прошу особо довести это до личного состава. Вопросы?

– Так нет, – уже привычно ухмыльнулся в усы старый артиллерист. – Че ж тут не понять? Повоюем.

– Вот и ладно. – Гурский поддернул на плече автоматный ремень. – Тогда по местам. Удачи.

– Ну, с Богом, стал быть, – вызвав короткий недовольный взгляд Якунова, кивнул Феклистов. – Пойдемте, товарищ младший лейтенант, вот-вот светать начнет.

Дождавшись, пока артиллерист с Серегой перебегут на ту сторону дороги, мы присели под невысоким кривым деревцем неопределенной породы.

– Как считаешь, Коля, поедут немцы? Наследили мы с тобой ночью мама не горюй.

– Сложно сказать, – задумчиво ответил поручик. – Я карту внимательно проштудировал, других подходящих дорог тут нет, так что, возможно, и поедут. Иначе крюк в добрых сорок верст выходит.

– А насчет позиции, как думаешь?

– Что насчет позиции? – не понял тот.

– Удобная больно. Если вдруг фрицы решат эти холмики заранее под контроль взять? Передовой дозор, все дела. Не дураки же они, воюют, сам знаешь, грамотно, а тут на ближайший десяток километров это самое подходящее место, сам же сказал…

Поручик размышлял несколько секунд, затем отрицательно помотал головой:

– А знаешь, не думаю, Виталь. Смотри: немцам необходимо еще затемно добраться до некой точки, причем время, похоже, поджимает. Скорее, усилят охрану да попытаются проскочить с максимальной скоростью.

– «Усилят охрану» – это ты хорошо сказал. А если ее танками усилят, нам что делать? Трофейными гранатами мы эти железяки не остановим.

– Вряд ли. Танк намного медленнее автомобиля или броневика. Я бы так не поступил, глупо снижать скорость движения. Вот сам посуди, как они должны рассуждать: кто-то расстрелял мотоциклетки, причем на дороге и обочине нашли множество гильз от их же собственного оружия. По отпечаткам колес станет понятно, что обстреляли их не во время движения, а при остановке. Значит, что? Значит, напал некто, вооруженный трофейными автоматами, то бишь очередные окруженцы. Получается, передовой дозор утерял бдительность, остановившись, допустим, по нужде, и, не наладив должным образом боевое охранение, попал под огонь противника. Который после боя немедленно ушел в лес, даже не забрав ни оружия, ни боеприпасов. Как мне кажется, именно последнее должно убедить их в случайности произошедшего. Понимаешь?

– Хотелось бы верить, – пробурчал я. – Кстати, насчет медлительности современных танков ты не совсем прав, на дворе все-таки не империалистическая, но в целом в твоих рассуждениях что-то есть. Ладно, будем надеяться на лучшее, но готовиться к худшему. Расходимся?

– Давай, Виталий, и удачи.

– Тебе тоже. – Я хлопнул поручика по плечу.

Глава 13

Чинарик выплюнул и выстрелил в упор…

Если честно, я не особо верил в успех нашего мероприятия, хоть и держал сие глубоко пораженческое мнение при себе. Относительно «большой шишки» поручик мог просто напутать, неправильно переведя треп расстрелянных мотоциклистов. Кому, скажите, придет в голову рассекать вблизи линии практически не существующего фронта, да еще и по темноте? Немец комфорт любит, по крайней мере пока. Это ближе к Сталинграду он завшивеет и станет вмерзших в лед лошадей да отловленных по подвалам кошек жрать, а сейчас воюет по правилам.

Пока я предавался размышлениям, небо на востоке заметно посветлело: мои навороченные «будущанские» командирские показывали четыре с минутами утра. Скоро совсем рассветет, июль на дворе. Если в ближайший час на дороге никто не появится, можно будет спокойно отходить в лес. Хотя напуганные ночным происшествием фрицы, конечно, могли и изменить время поездки. Но это уже так, натягивание совы на глобус и наивная попытка убедить самого себя, что ты тут вовсе ни при чем, а во всем виновны исключительно обстоятельства, которые сильнее тебя…

И в этот момент раздался короткий свист одного из высланных за поворот наблюдателей, означавший, что дозор засек приближающуюся колонну. Опа, неужели?! Ладно, посторонние мысли прочь, пора действовать.

– Боец! – окликнул я ближайшего ко мне красноармейца с пехотными петлицами, последние полчаса мирно клевавшего носом. От того, чтобы окончательно уснуть, его удерживал лишь приказ поручика, пообещавшего лично покарать каждого задремавшего как предателя Родины, и находящийся под подбородком затвор «трехи», об который он неминуемо расквасил бы нос, опусти голову еще на десяток сантиметров. – Спишь?!

– Нет… – испуганно пискнул тот, смаргивая предательский сон.

– Передай по цепи: боевая готовность! Приготовить оружие, без приказа не стрелять! Гранаты без команды не бросать. Давай!

– Есть!

Вдоль нашей жиденькой цепочки – десяток красноармейцев не столь и много, чтобы перекрыть добрые сто метров дороги, – пронесся сдавленный шепоток репетующих бойцов, заклацали затворы винтовок и карабинов, сочно щелкнула затворная рама пулемета, едва слышно звякнула о край коробки патронная лента в руках второго номера.

Сняв с предохранителя автомат, я поудобнее ухватил оружие за горловину приемника магазина и упер локоть в землю. Уже почти привычно приложился к разложенному прикладу. Три запасных магазина лежали под рукой слева, успев покрыться крохотными капельками ранней росы. Что ж, похоже, не зря мы комаров кормили – сейчас повеселимся.

Неожиданно меня начало нешуточно потряхивать – то ли от утренней сырости, то ли, что вернее, давало о себе знать волнение с прочими «нервами». Блин, только этого не хватало! Нашарив на поясе флягу со спиртом, которую так и не вернул танкисту, сделал пару торопливых глотков. Отдышавшись и смахнув выступившее слезы, встретился взглядом с ближайшим бойцом, умоляюще глядящим на меня, и показал ему кулак. Обойдется. Сейчас верный глаз нужнее, чем смелость, чай, не в атаку идем. Да и «наркомовские» сто грамм пока никто в Красной Армии не вводил, так что перебьется служивый. А вот после боя – может быть. Вроде попустило.

Прислушался – в пронзительной тишине, какая бывает, пожалуй, только на рассвете, уже можно было различить завывание автомобильных моторов. А вот характерного для танков лязга не слышно, что не может не радовать. Секунды ожидания, как всегда бывает в последние мгновения перед боем, тянулись медленно, вязко, словно нехотя складываясь в минуты. Но вот наконец из-за поворота показалась колонна. Первыми, оторвавшись метров на тридцать, ехали два мотоцикла; стволы пулеметов смотрели в стороны обочин. Этих мы, как и договаривались, пропустили – байкерами в фельдграу должны заняться крайние в ряду бойцы, которым поручик разрешил (и даже рекомендовал) без ограничений пользоваться гранатами, поскольку два неподавленных пулемета на фланге – это весьма плохо.

Следом за мотоциклистами двигался полугусеничный бронетранспортер с солдатами – поскольку мы находились пусть и ненамного, но выше дороги, можно было разглядеть покачивающиеся в такт движению каски – и еще один такой же, но с дугообразными антеннами над десантным отсеком и весьма интересным тактическим номером R03 на броне. Если мне склероз не изменяет, буква R означает штаб танкового полка, а цифры – принадлежность к связистам. Плюс – буква G на левом крыле. Короче говоря, если сложить все до кучи, то получится машина связи командира какого-то танкового полка из состава 2-й танковой группы Гудериана.