Во славу Отечества - Евгений Белогорский

В то же время один из барражирующих над морем самолетов заметил долгожданный  силуэт «Гебена», который на всех парах спешил к выходу из пролива, стремясь с помощью береговых батарей, не допустить прорыва русских в Пронтиду.  Убедившись, что двигающееся от Принцевых островов судно и есть «Гебен», летчик  гидроплана развернул свой аппарат в сторону эскадры и, приблизившись к кораблям, стал сигналить крыльями, извещая своих о приближении врага. Но долгожданная встреча двух старых врагов не состоялась. По иронии судьбы в этот день не было яростной артиллерийской дуэли в узком проливе Босфора, никто из матросов двух противоборствующих сторон не блеснул отвагой и героизмом, а капитаны своим  мастерством ведения боя. Лукавая  и ветреная мадам судьба в один момент повернула всё по своему усмотрению. Спешащий на всех парах корабль был атакован русскими подлодками, которым удалось миновать Босфор и затаиться в устье пролива в ожидании добычи.

Крейсер не успел увернуться от выпущенных в него торпед и получил два прямых попадания в правый бок. Подобно боевому скакуну, «Гебен» на полном ходу стал стремительно зарываться носом, с каждой минутой увеличивая опасный крен на бок.  Благодаря своей «непотопляемой» конструкции, крейсер ещё некоторое время смог продержаться на плаву, постоянно принимая в пробитый трюм забортную воду. Видя бедственное положение судна, адмирал Приштвиц отдал приказ покинуть корабль, не спуская с его гафеля боевой флаг германской империи. С гордо реющим на ветру красно-бело-черным флагом Второго Рейха на мачте,  линейный крейсер так долго наводивший ужас на русское Причерноморье медленно ушел под воду  в 16.02  на виду у всего правоверного Стамбула. 

Не зная о судьбе своего старого врага, Колчак продолжал свое энергичное продвижение по проливу. Минные  тральщики беспрерывно работали в теснине Босфора, подсекая тросы выставленных мин противника. Экипаж каждого судна осознавал, как важна его правильно сделанная работа, малейшая фальшь в которой сразу обернётся срывом всей операции. Вслед за ними двигались эсминцы, чьи дозорные тщательно  рассматривали поверхность воды в поисках перископов вражеских субмарин. Осторожно лавируя  среди множества природных ловушек, первым из отряда линкоров по проливу ползла громада «Императрицы Екатерины II», которая, миновав опасный угол Босфора, наконец вышла к последним неподавленным турецким  батареям, охраняющим пролив.

Если азиатская батарея Кичели-Бай не представляла особой угрозы для линкоров своими земляными укреплениями, то с Мавромоло, где находились четыре современных бронекупола, надёжно прикрывавших скорострельные восьмидюймовые крупповские пушки, пришлось бы изрядно повозиться. 

Поэтому, расположившись вне зоны досягаемости пушек Мавромоло, в 15.46 линкор обрушил всю мощь своей артиллерии на азиатскую сторону, предоставив честь покорения европейского участка суши морским десантникам, и выпустил в направлении берега желтую ракету, требующую помощи у Свечина, чьи подразделения были уже на подходе.

Понесшие минимальные потери при захвате  береговых огневых точек, солдаты очень радовались возможности не надевать, опротивевшие им за день противогазы, так как в этот раз использовались мощные фугасно-бетонобойные снаряды. Обвыкшие к особенностям ландшафта Босфора  десантники быстро вышли в тыл Мавромоло и с ходу атаковали батарею. Охрана, открывшая по ним огонь беглый огонь, не смогла сдержать стремительный рывок русских солдат, бегущих с громким криком «Ура!» на батарейную прислугу. 

В едином порыве десантники прорвались к пушкам, перекололи испуганных турков  и незамедлительно стали снимать замки с трофейных орудий. Такие действия десанта были обусловлены вполне здравым смыслом, поскольку не исключалась возможность отбития противником орудий обратно, а свободное  движение в проливе было крайне важно для дальнейшего развития операции.   

Победным аккордом в небо взлетела очередная белая ракета, извещая о падении последнего турецкого бастиона на этом берегу. К тому времени пушки «Императрицы Екатерины II» прекратили огонь и  корабль двинулся вперед, уступив  свою стоянку линкору  «Императору Николаю I», чьи орудия должны были прикрыть смотровую команду эсминца высаженную перед Кичели-Бай.

Помощь понадобилась лишь один раз, когда с соседней с батареей кручи по матросам ударил находившийся там пулемет, который не попал под артиллерийский обстрел с кораблей. Уцелевший пулеметный расчет яростно строчил по врагам, стремясь рассчитаться с ними за гибель своих товарищей. На линкоре быстро сориентировались в обстановке и поменяв снаряды накрыли высотку шрапнельным залпом. Пулемет замолчал и бросившиеся  в атаку солдаты уничтожили турка. Как выяснилось потом, шрапнелью был убит второй номер пулеметного расчета, произошел перекос патрона, и пулемет заклинило.

Тем временем на суше шло своё сражение. Слащёв с блеском демонстрировал свой талант импровизатора, когда второй раз за день разгромил части корпуса охраны побережья. Едва его дивизия высадилась на сушу, ей в помощь были переданы гидропланы одного из  авиатранспортов для контроля за передвижением противника. Самолеты один за другим кружились в воздухе и вовремя сбросили вымпел с запиской о приближении основных сил турок.

Генерал, ранее досконально изучивший карту будущего поля сражения, с помощью орудий «Императора Александра III» уже успевший подавить наиболее важную батарею противника на пути к Стамбулу, теперь терпеливо ждал, когда противник попытается отбить её. Телефонный полевой кабель, проложенный связистами к побережью, и сигнальщик матрос, позволяли ему в случае необходимости  быстро получить огневую помощь с линкора для своих шестидюймовых пушек, стоявших в засаде.

О появлении противника русских известили выставленные секреты, солдаты которых обстреляли противника и стали отходить к основным силам дивизии. Пулеметные гнезда, заранее отрытые по приказу командиров, остановили противника именно там, где и было нужно генералу. Лежа на бугорке, он внимательно рассматривал в бинокль, как походная колонна турок остановилась и залегла под плотным пулеметным огнем и огрызалась нестройными залпами. Пулеметчики были истинными мастерами своего дела и меткими очередями пресекали любую попытку врага продвинуться вперед.    

Воздушная разведка вовремя информировала Слащёва, что противник подтянул к месту засады свою полевую артиллерию для подавления русских огневых точки. Уточнив координаты, он немедленно дал команду своим артиллеристам на открытие огня.  Застоявшиеся бомбардиры  дружно дернули за шнуры, и шестидюймовые гостинцы устремились на врага. Одновременно с этим  телефонист запросил помощь флота и вскоре линкор ответил мощным ревом своих орудий, обрушив на турков заряды шрапнели.

Моряки били по площадям, но множественные шрапнельные заряды находили свои жертвы среди испуганно мечущихся под разрывами турок. В один миг место расположения противника превратилось в огненный ад, в котором моментально потерялось управление подразделениями. Воспользовавшись этим, десантники стали медленно подползать к врагу, готовясь ринуться в штыковую атаку. 

Две желтых ракеты возвестили линкор о необходимости прекращения огня, и сразу же солдаты ринулись в схватку. Для турков, привыкших под руководством немецких офицеров, сидя за рядами колючей проволоки, отражать с помощью пулеметов атаки англичан и французов, русский штыковой бой был страшным испытанием на прочность. Они ещё не успели поднять голову после прекращения артобстрела, как враг уже стремительно накатывался на них, блестя в лучах весеннего солнца сталью своих штыков. 

Бой был скоротечен и, не выдержав удара, турки бежали, оставив поле боя за десантниками. Слащев не стал долго преследовать противника и, оставив роту солдат в арьергарде, сам с главными силами устремился в сторону Галаты, второй половине Стамбула в бухте Золотой Рог. Туда же берегом моря выдвигался и Свечин, окончательно разделавшийся с батареями противника, готовясь, согласно плану операции, к броску на Стамбул.

Было 17.42. когда, закончив расчистку пролива, русские тральщики первыми вышли в Мраморное море, ведя за собой всю остальную морскую армаду русских. Ровно через тысячу лет, с целью завоевания города, вслед за ладьями князя Олега перед Константинополем появился новый русский флот.  Встав на виду турецкой столицы, Колчак приказал продолжить траление вод, направив часть эсминцев и миноносцев в сторону Скутари на случай появления германских подводных лодок. Комендоры кораблей  находились в полной боевой готовности и в случае необходимости открывали огонь по любому буруну на поверхности моря, вызывавшему подозрение у сигнальщиков.