Во славу Отечества - Евгений Белогорский

Турок хотел спросить о чём-то ещё, но Колчак властно произнес:

- Если Вы согласны с нами, тогда давайте подписывать.

- Но мы ещё не успели подготовить необходимые документы,- робко пискнул помощник Али-паши, на что Колчак ответил, снисходительно поведя подбородком в сторону турок,- зато они готовы у нас. Действуйте, господа, время дорого, не заставляйте ждать моих комендоров, у них приказ открыть огонь по Стамбулу, если я не вернусь через полтора часа.

Услышав подобное откровение, турки принялись вздыхать, охать, но при этом внимательно вчитываться в строки предложенного документа. Прошло ещё несколько томительных минут и, наконец, обе стороны скрепили текст перемирия между двумя странами необходимыми подписями и печатями.

Так 29 марта 1918 года турки потеряли город, который их предки взяли ожесточенным штурмом 29 мая 1453 года.

Колчак покинул султанский дворец победителем, но перед возвращением на корабль адмирал пожелал отправиться в Святую Софию, чей купол еще продолжал украшать золотой полумесяц.

Адмирал медленно вошел под величественный  купол этого чуда света и, встав в центре, с интересом стал осматривать легендарный храм. Созерцая  украшения Софии, его взгляд скользнул по двум огромным медным щитам с цитатами из Корана, которые были подвешены под куполом храма, в знак напоминания о былой победе ислама.

По лицу адмирала скользнула тень неприязни и, сняв фуражку, адмирал начал истово креститься, став лицом на восток напротив того места, где раньше был алтарь патриарха и располагался иконостас. Примеру Колчака последовали все остальные члены его небольшой свиты, и Покровский поневоле сравнил Колчака с турецким султаном Мехмедом, который в день взятия города своими войсками совершил победный молебен именно в этом храме. Лицо Колчака было наполнено одухотворением и радостью от этой чести, первым за пятьсот лет открыто справить свою духовную потребность.

- Колычев,- звенящим от волнения голосом обратился Колчак к начальнику своего конвоя, когда закончил креститься,- немедленно на корабль, привезти иконы вместе со священником и выставить здесь! Да, и приставить караул! Да самых лучших!-             

- Пророчество Тавра свершилось,- подумал капитан, покидая вслед за адмиралом стены храма.  Покровскому очень хотелось осмотреть руины знаменитого Буколеона, Большого императорского дворца, Ипподром и прочие легендарные места Константинополя, однако времени для этого совершенно не было.

Простившись с адмиралом, Слащёв сразу направился к себе в корпус: предстояло решить вопрос о принятии капитуляции столичного гарнизона и выводе турецких войск из города, и заменой их русскими. Кроме этого, генералу не терпелось поскорее разобраться с Галлиполийской группировкой во главе с немецким генералом Сандерсом. Пока они были надежно заперты на полуострове русскими кораблями, но как повернется дело дальше, было непонятно. Зная характер Сандерса, и то, что Дарданеллы были очень важны русскому флоту, можно было предположить всевозможные осложнения.

Для ускорения вопроса с проливами к берегам Галлиполи был послан русский миноносец, на борту которого был специальный посланец с фирманом султана о капитуляции. Его появление вызвало бурную реакцию в стане турок, которым по решению адмирала был отпущен срок до 9 часов утра следующего дня.   

Был уже глубокий вечер, когда через Босфор из Севастополя прибыл первый транспортный караван с «особым запасом». Не останавливаясь ни на минуту, в авральном режиме, прибывшие на судах саперы  и артиллеристы энергично занимали форты Босфора, устанавливая там свои орудия и торпедные аппараты, делая всё возможное, чтобы они были неприступны для  любого врага.

Мало кто сомкнул глаза в эту ночь. Малую часть солдат, вновь прибывших на кораблях, Слащёв перебросил за Стамбул, где фронтом на Адрианополь уже разворачивались его дивизии с целью отражения  возможного наступления болгар, немцев или турок, не признавших султанскую капитуляцию. Однако, большую часть присланных сил генерал приказал не выгружать с судов, а направить прямо к Галлиполи на случай принуждения силой к капитуляции осажденной группировки врага. 

Сам адмирал инспектировал позиции на Босфоре, стараясь свести число слабых сторон их обороны к минимуму. Все ждали этой ночью возможного выступления столичного гарнизона, однако, ничего не произошло. Столица блистательной Порты, как оказалось, меньше всего желала вести борьбу с победителями. Находясь в походном лагере, Покровский заметил необычную картину: возле полевых русских кухонь выстроилась большая толпа голодных людей, которые просили у солдат еду.

Оглядывая ряды голодных, капитан обратил внимание, как многие, из страждущих русской пищи, гневно отпихивали своих соседей, протягивали вперед руки с пустыми чашками и, тыча себя в исхудалую от длительного недоедания  грудь, громко  кричали:

- Кристи, кристи (христиане)!- получая в ответ черпаки солдатской каши. Подхватив еду, люди торопливо отбегали в сторону и жадно ели горячую пищу.   

Утро 30 марта было хмурым, моросил мелкий туман, но вести, которые радио принесло адмиралу, были радужными. За успешное выполнение Босфорской операции и подписание султаном акта капитуляции, вице-адмирал Колчак был произведён в полные адмиралы и награжден орденом Георгия 2 степени. 

Слащёв, ещё раньше получивший звание генерал-майора, награждался орденом Георгия 3 степени и назначался комендантом Стамбула и всех территорий, отходивших под временную зону  русский оккупации.  В числе других был отмечен и Покровский, получивший от верховного Георгия 4 степени и чин подполковника.

Вслед за радиограммами Колчаку  пришло долгожданное сообщение о сдаче турецких дивизий блокированных, на Галлиполийском  полуострове. Сандерс, как и предполагал Слащев, отказался признать фирман султана о сдаче, но разъяренные турки подняли генерала на штыки вместе с немецкими офицерами его штаба.

После этого, раньше указанного срока, к перешейку потянулись колоны турецких солдат, которые сдавали оружие и отводились в сторону под небольшим конвоем русских солдат. Как только началась сдача войск противника, Слащёв, не дожидаясь её полного завершения, стал энергично продвигаться вглубь полуострова, желая поскорее взять под контроль батареи на берегу пролива, и попросив у Колчака помощи флота. Кроме победной реляции, генерал отмечал, что турки охотно сдаются, и предполагал о возможном установлении сухопутными силами полного контроля над проливами в течение суток

Едва адмирал получил это известие, к Дарданеллам были отправлены все тральщики для очистки пролива от вражеских мин и установки новых минных полей на случай возможной атаки пролива австрийским флотом. Конечно, минные поля Колчак приказал ставить не столько против австрийцев, сколько, в первую очередь, против англичан, у которых от одной мысли о русском контроле над проливами появлялась густая сыпь.

И вновь армия и флот весь день трудились в поте лица, позабыв об отдыхе и пище. Слащёв спешно занимал дарданелльские батареи, заменяя турецкие гарнизоны своими солдатами и ожидая прибытия саперов, ещё не закончивших укрепление Босфора.

Когда русские заняли батареи, выяснился интересный факт, который объяснил, почему 29 марта турки атаковали позиции русских под Стамбулом без артиллерийской поддержки. Генерал с изумлением узнал, что весь боезапас дарданелльских батарей исчислялся несколькими десятками снарядов. Турки испытывали снарядный голод почище того, что был у русских в начале 1915 года. Кроме снарядов, не хватало так же других видов боеприпасов, обуви и продуктов питания. Всё это сильно подорвало моральный дух столичного гарнизона и солдат Галлиполи, которые охотно сдались в плен, имея официальный фирман султана.    

В хлопотах прошел весь день и половина следующего, от постоянного недосыпания и волнений Колчак резко осунулся, но самой лучшей наградой для него явился удивленный вид англичан, которые прибыли к Дарданеллам поздним вечером 31 марта 1918 года и обнаружили там русских. Русский флаг развевался над теми самыми турецкими батареями, оставшимися неприступными для британцев три года назад, извещая о полной замене хозяев.

Русские линкоры мирно дымили, стоя на якоре в проливе под прикрытием эскадры эсминцев и тральщиков, а над английскими кораблями, подобно альбатросам реяли гидропланы, внимательно изучающие состав эскадры.

Гордым бриттам осталось только поздравить Колчака с блистательной победой, узнать, не нужна ли помощь, и быстренько вернуться на Мальту в распоряжение Первого лорда Адмиралтейства. 

В ту ночь адмирал впервые спал спокойно, только для того, чтобы утром получить новый приказ Корнилова о подготовке русской эскадры к выходу в Средиземное море для высадки десантников Свечина в Александрете - новой базе русского средиземноморского флота. Война продолжалась.