Небо для смелых - Михаил Сухачёв

Время шло незаметно за лекциями, чтением, спорами у карт мировых перелетов. 1929 год был насыщен авиационными событиями. Весной мир был удивлен шестисуточным беспосадочным полетом американского самолета, пролетевшего 30 тысяч километров с 37 дозаправками в воздухе. В июне прилетела в Одессу итальянская воздушная эскадра на самолетах «Савойя-55» во главе с заместителем министра воздушного флота Италии генералом Бальбо. Почти одновременно с этим было объявлено о готовящемся полете Громова по столицам Европы на построенном в рекордно короткий срок самолете «Крылья Советов». Всем составом курсов ходили смотреть этот самолет, выставленный на Красной площади в первомайские праздники. В день старта, глядя за окно на проливной дождь, слушатели с болью в душе думали о Громове, который должен вылетать в строго назначенное время.

В актовом зале у карты с отметками последних данных полета подсчитавались возможности победы в стихийно возникшем соревновании нашего «Крылья Советов» и однотипного германского самолета «Рорбах-Роланд», совершавшего полет по странам Европы.

Чувство гордости охватывало курсантов, когда зарубежная печать восторгалась отвагой Громова, направившего сухопутный самолет из Парижа в Рим через Лигурийское и Тирренское моря на высоте 5—10 метров. «Европа теперь для наших полетов уже мала», — скажет после возвращения Громов.

Как бы в подтверждение этих слов серийный бомбардировщик ТБ-1 со снятым вооружением, названный «Страна Советов», 23 августа отправился с визитом в США. Официальные власти очень холодно встретили советских летчиков — не пригласили даже осмотреть столицу. Совсем по-другому встречала советских авиаторов неофициальная Америка. Генри Форд, не менее могущественный, чем не пожелавший принять советских летчиков президент США Гувер, пригласил русских на завтрак еще на маршруте к Детройту. Американцы не устраивали такой восторженной встречи авиаторам со времени возвращения Чарлза Линдберга, перелетевшего впервые Атлантику. А предприимчивые дельцы авиационной промышленности по достоинству оценили великолепную схему свободнонесущего моноплана-бомбардировщика Туполева и отныне копировали ее в различных вариантах на своих самолетах.

Набор, в котором учился Птухин, закончил учебу. По примеру предшествующего выпуска все бывшие слушатели единодушно отказались от банкета и концерта, с тем? чтобы деньги, выделенные на это, были переданы подшефной сельхозкоммуне «Атеист».

«С этого момента вы не просто будущие грамотные командиры эскадрилий и бригад, — напутствовал их заместитель начальника Управления ВВС Алкснис, — вы теперь одновременно и военкомы, воспитатели больших воинских коллективов, обязанные найти нужное слово для каждого, кто вам подчинен. Такая задача куда сложнее, чем правильное тактическое решение, которое может так и не воплотиться в жизнь, если между вами и исполнителями не будут установлены незримые духовные связи. Во всю полноту используйте знания, полученные здесь. Помните ленинское правило: «Результаты науки проверяются практическим опытом».

Начальник авиации Белорусского военного округа Владимир Антонович Кушаков тепло принял нового командира 15-й отдельной истребительной эскадрильи имени ЦИК СССР Евгения Саввича Птухина. В свою очередь, Птухин поздравил Кушакова с только что присвоенным ему званием «Военный летчик РККА», хотя до этого Владимир Антонович уже командовал авиацией в двух военных округах в звании летнаба.

С наголо обритой головой, начальник ВВС Белоруссии производил впечатление новобранца, хотя был старше Птухина на семь лет. И казалось, не было ничего удивительного в том, что он обратился к Евгению Саввичу на «ты», а тот, в свою очередь, только в последний момент удержался, чтобы не ответить аналогичным обращением.

— Пойдем, я тебя представлю командующему.

Командующий Александр Ильич Егоров [А. И. Егоров — впоследствии один из первых Маршалов Советского Союза], человек богатырского сложения, энергично поднялся из-за стола навстречу вошедшим. Птухин почувствовал силищу в рукопожатии командующего. Выслушав скупые слова автобиографии, он поинтересовался:

— О Бобруйских маневрах слышали?

— В общих чертах.

— Надо внимательно изучить их. Авиация летала лихо, прямо по головам, а в бою оказалась малорезультативной: многократные атаки одной и той же цели и часто не «противника», а своих же войск. И все потому, что авиация в теории отстала, по старинке, как в мировую войну, молотит передний край обороны, забывая о теперешней ее глубине. Ну, да вас Кушаков проинструктирует. Поезжайте, принимайтесь за дело, знаний у вас сейчас в голове, как у ежа иголок, — шутя закончил он.

Первым, кто встретил Птухина уже в Брянской бригаде, был вернейший друг Петр Пумпур, командир 17-й эскадрильи, прибывший всего на неделю раньше Евгения.

— Мир тесен, так и будем гоняться друг за другом.

— Ну, теперь за тобой не угонишься, ты ведь почти академик, с высшим образованием, — с гордостью за друга шутил Пумпур.

— Кушаков сказал, тебя тоже скоро направят в академию.

— Поживем, увидим. А пока пошли ко мне обедать, с утра тебя дожидаюсь.

— Может, сначала на стоянку? Хочу посмотреть, на чем вы летаете…

— Ты все такой же одержимый. Ну, будь по-твоему — начнем с ангара твоей эскадрильи.

15-я эскадрилья летала на самолетах И-2 бис [И-2 бис — одноместный истребитель, биплан. Всего их было выпущено 211. Максимальная скорость 220 километров в час], производство которых было прекращено уже год назад. Летно-тактическими данными этот самолет почти не отличался от Д-11, но зато был первым советским истребителем конструкции Григоровича. Птухину еще не приходилось летать на самолетах советских конструкторов.

Садясь в кабину, он опытным взглядом оценил его достоинства и недостатки. Кабина тесновата, с парашютом в ней сидеть нельзя. Сиденье высокое, обзор лучше, но приборы, особенно ночью, будут видны плохо…

В первый же летный день Птухин сделал две рулежки. На третьем выруливании взлетел. Ничего, пилотировать можно, хотя машина и тяжеловата. К тому же было известно, что его эскадрилья скоро должна получить новые истребители. Птухин знал о них. Это те самые И-3, которые под девизом «Каким быть истребителю?» рождались в схватках двух теоретических принципов.

Одни доказывали, что истребитель должен быть скоростным. «Он, как гепард, должен непременно настичь свою жертву и сразить ее в первой атаке», — говорили они. Другие убеждали, что истребитель должен быть маневренным, поскольку увеличение скорости является тенденцией мировой авиации, следовательно, победит тот, кто более ловкий в схватке. Выбор принципа влиял на выбор мотора, конструкцию планера. Решено было строить и тот и другой тип истребителя.