Небо для смелых - Михаил Сухачёв

— Смотри, он в авиации разбирается не хуже нас с тобой.

— Не экзамен же он едет у нас принимать, — ответил Птухин.

— Экзамена, может, и не будет, но за беспорядки поддаст крепко.

Уже прошло много дней, Евгений Саввич сам несколько раз проверил все «глазами командующего», а тот не приезжал.

…Полетов не было, с утра зарядил дождь, поэтому за день провели много «земных» мероприятий. Закончили подписку на оставшиеся три разряда 6-й Всесоюзной лотереи Осоавиахима. Билеты раскупили дружно, хотя в предыдущем тираже в эскадрилье оказался счастливчиком только один летчик, выигравший охотничье ружье. Другой, если бы сошелся номер всего на единицу, мог выиграть жеребца-производителя.

Вечером состоялась встреча с комсомольцами железнодорожного депо, взявшими после решения IX съезда комсомола шефство над эскадрильей. По окончании трудового рапорта железнодорожников стихийно возник концерт, затянувшийся допоздна. Птухин ушел в штаб раньше.

В тишине кабинета он углубился в статью, автор которой доказывал необходимость перехода от трехсамолетного к четырехсамолетному звену. Писал толково, убедительно. Помнится, еще на курсах у них были споры по этому поводу. Кто-то напомнил, что командующий белогвардейской авиацией генерал Ткачев уже в гражданскую войну применял полеты парами и четверками…

В открывшуюся дверь вошли двое. Едва первый откинул капюшон накидки, Птухин по отблеску пенсне мгновенно догадался — перед ним командующий. Это было в манере Уборевича — появляться всегда неожиданно. Сзади стоял Кушаков. Птухин вскочил с докладом. Стоя в мокрой накидке, Иероним Петрович не шелохнулся во время доклада. Даже здесь он не мог себе позволить отступить от порядка.

— Видимо, нет смысла поднимать эскадрилью по тревоге в такую погоду, — обратился он одновременно к Кушакову и Птухину. — Чайком не погреете? Сломался наш «фордик», так мы пешком добирались.

Пока Птухин распоряжался о чае, Уборевич прочитал статью, над которой сидел Евгений Саввич перед самым их приходом.

— Ваши пометки? — показал он на подчеркнутые места.

— Мои.

— Значит, согласны?

— Целиком. Только пары нужно не назначать, а подбирать, чтобы они, как бы это сказать, были расположены друг к другу. Ведь и дружат-то, как правило, но двое, а не трое. Мне кажется, это от жизни.

— Видимо, для истребителей четырехсамолетное звено имеет смысл. Я об этом читал у Рихтгофена в «Красном истребителе», редкая книга. Будете в штабе округа, напомните, я вам ее дам… Как у вас с подготовкой к осенним учениям? — перешел он к делу. Птухин ответил, что эскадрилья почти полностью освоила новый истребитель и готова к воздушным боям.

— А штурмовые действия по наземным целям?

— Мы истребители, товарищ командующий, и у нас есть задача номер один — воздушные бои, а потом все остальное. Пока не освоена эта задача, переходить к другим я не имею морального права.

— А параллельно?

— Это значит действовать растопыренными пальцами. А наша задача бить кулаком. Пытаться выполнить две задачи одновременно — это значит не быть подготовленным в короткое время к выполнению ни одной из них.

— Что вы скажете о Птухине, товарищ Кушаков? — продолжил разговор Уборевич, когда инспектирующие вышли из штаба эскадрильи.

— Я думаю, он прав. Если завтра война, то истребителям хватит своих забот.

— Да, наверное. Может быть, на учения не привлекать его эскадрилью? Ведь нарком и штаб РККА ждут от нас на этих учениях решительных действий по наземным целям.

Птухин летел в Смоленск на сборы командиров эскадрилий и бригад, которые проводил Алкснис. Пумпур улетел раньше.

Внимательно осматриваясь, Евгений Саввич вышел на прямую к третьему развороту. Впереди и ниже шел самолет Р-5 [Р-5 — двухместный полутораплан, разведчик, штурмовик, торпедоносец]. Он почти по-истребительски заложил крен и с большим снижением развернулся на посадочную прямую. Птухин без труда нагнал его и на минимальной дистанции одновременно с ним произвел посадку.

На пробеге тяжелый Р-5 быстро потерял скорость, и Евгений Саввич, чтобы не обогнать его, начал сильно работать рулем поворота, увеличивая торможение. Тем не менее они остановились почти одновременно. На стоянке пилоты вылезли и, обогнув плоскости, оказались друг против друга.

— Саша! — Птухин ринулся к летчику с двумя ромбами на петлицах.

Сдернув шлем, комбриг Туржанский устремился навстречу Птухину.

— Сколько лет-то прошло, сколько! — не разжимая объятий, трясли они друг друга.

— Ты как здесь? Я знал, что в последнее время командовал бригадой в НИИ ВВС, — удивился Евгений Саввич.

— Да, но я ведь штурмовик, а в НИИ много канцелярской работы. Мой кабинет вот здесь. — Он указал рукой на самолет. — Словом, упросил отпустить в строй. Недавно принял бригаду штурмовиков в Гомеле. Ну да обо мне хватит, как ты? Уже знаю, что командуешь истребительной эскадрильей. Растем! Всего-то лет двенадцать прошло с тех пор, как стоял в строю моторист Птухин-Попелюхин, а теперь вот он — командир сорока трех истребителей и даже полнеть начал от важности.

— Я что, хвастаться нечем, работаю. А вот о тебе молва идет еще с киевских маневров 28-го года, когда ты конную дивизию Криворучко разогнал своими штурмовиками.

В первый день по обстановке, составленной штабом округа для военной игры на картах, каждый командир должен был доложить свое решение. Третий раз Алкснис поднимал Птухина, требуя все новые варианты прикрытия бомбардировщиков. Командир бомбардировщиков никак не мог предложить решение прорыва через заслон истребителей противника. Птухин волновался, видя нелепость предлагаемых вариантов.

— От такой чехарды можно все истребители потерять, — вспылил он. К потере истребителей, пусть даже теоретической, отнестись равнодушно Птухин не мог.

— А вы можете предложить лучший вариант? — в упор спросил его Алкснис.

Птухин подошел к карте и изложил план нанесения удара бомбардировщиками и прикрытия их истребителями. Алкснис слушал внимательно. Потом с небольшим уточнением одобрил решение Птухина.

Второй день сборов Алкснис посвятил проверке летной подготовки командиров. Он прошел вдоль строя командиров и, останавливаясь перед каждым, объявлял: «С вами я сам слетаю. Вас проверит инспектор. Вы, товарищ Туржанский, проверяться не будете». Очередь дошла до Птухина.

— Сейчас над стартом выполните высший пилотаж. Основным ориентиром на вертикальных фигурах считайте «Т». Очередность фигур: два глубоких виража, переворот левый, иммельман [Иммельман — фигура высшего пилотажа, в настоящее время называется полупетлей] правый, переворот правый, ранверсман левый, два срыва в штопор в обе стороны.