Сирийский эшафот - Александр Тамоников

«Принесли завтрак? Или опять поведут на задний двор для истязаний? — вяло размышлял лейтенант. — Но тогда почему в камеру ввалились сразу трое? И зачем они принесли медный таз?..»

Фарид Сайнак поискал среди вошедших человека, который приносил таблетки и назвал себя их другом. Кажется, его звали Вадид.

Но среди пришедших лейтенант его не обнаружил.

Из соседнего помещения доносились голоса и похожий шум. Что-то в поведении боевиков офицера настораживало. Что-то было не так.

Один из боевиков поставил на середину камеры таз с водой.

— Снимите одежду и ополоснитесь, — приказал все тот же рыжебородый бандит.

Пленники с трудом поснимали рваную и окровавленную форму. Лейтенант подошел к тазику первым, наклонился, набрал пригоршню воды, умылся. Второй пригоршней обмыл торс. За ним водные процедуры принял заместитель Такаль. Последним помылся связист Башар.

Отойдя в сторонку, Сайнак хотел надеть камуфлированную куртку, но рыжебородый прикрикнул:

— Выбрось эти лохмотья! Возьми это, — и он бросил офицеру что-то ярко-оранжевое.

Поймав тряпку, тот развернул ее. В руках оказался просторный балахон. И тут он понял: это подготовка к казни. Ничего не добившись от пленников на допросах, полевой командир решил казнить их сегодняшним утром.

Внутренне лейтенант давно приготовился к такому исходу, однако все равно почувствовал неприятный холодок, пробежавший по телу. Сердце заколотилось быстрее, дыхание перехватило.

Тем не менее, он взял себя в руки: натянул балахон, расправил складки и встал, гордо подняв голову. Если уж суждено расстаться с жизнью, то сделать это нужно так, чтобы не было стыдно перед товарищами.

Когда все трое оделись в оранжевые балахоны, их вывели на улицу. Там уже ожидали трое других бойцов взвода: командир первого отделения сержант Алан Найзур, рядовой Баха Харад и рядовой-пулеметчик Алим Калари. Они были в такой же одежде, на лицах синяки, ссадины, страх и недоумение.

— Держитесь, парни, — вместо приветствия проговорил Сайнак.

Всех пленников построили в одну шеренгу у задней стены дома. Поочередно к каждому подошел молодой боевик и сделал инъекцию сильнодействующего наркотика.

Через десять минут, когда наркотик подействовал, шестерку бойцов сирийской армии проводили на невысокий деревянный пьедестал, покрытый серым брезентом. Там их усадили на колени, связали за спинами руки.

За всем этим действом следил полевой командир Ахмад Хамани, сидевший на раскладном кресле в тени платана. Рядом стояли два приближенных человека: заместитель — Басир Фахри и младший полевой командир Давуд Газал, которому посчастливилось взять в плен разведчиков сирийской армии. Все трое были в новенькой камуфляжной форме.

Хамани был невозмутим, в каждом его движении царила уверенность.

Внешний вид Фахри выражал готовность исполнить любое приказание известного полевого командира. За эту готовность, исполнительность и понятливость Хамани и ценил своего заместителя.

Газал буквально светился довольством. Без проблем уничтожив разведывательный взвод и пленив этих шестерых, он спас свою репутацию, к тому же подзаработал денег. После успешной операции в Фадзине Ахмад Хамани выполнил свое обещание и выплатил всем участникам боя приличную премию.

— Они готовы? — спросил полевой командир у того, кто делал инъекции.

— Да, Ахмад.

Тот посмотрел на часы и распорядился:

— Запускайте гостей!

Тотчас грохнули створки открывшихся ворот, и полсотни жителей, собранных боевиками в соседних кварталах, хлынули с улицы во двор.

Бойцы усиленной группы Андреева приготовились к работе заранее. Встали в четыре утра, когда небо еще не окрасилось в фиолетовые краски. Ополоснув водой из фляжек лица, позавтракали, проверили оружие, боеприпасы, снаряжение и связные радиостанции. После чего капитан провел последний инструктаж.

Собрав всех вокруг себя в одной из комнат дома, он сказал следующее:

— Женя, ты занимаешь позицию на крыше жилого дома; запасная позиция внизу — окно, выходящее на соседнюю усадьбу. Валера, ты сидишь на крыше амбара, запасная позиция внизу — у разлома в каменном заборе. Я лезу на дальний граб, а в случае обнаружения тоже перемещаюсь к забору. Лейтенант, ты своих парней распределишь сам, но не забывай о главном: наши позиции должны быть прикрыты со всех сторон, чтобы ни одна бродячая кошка к нам не проскочила, пока мы крошим головы бандитам. Потому что, если мы начнем заниматься собственной обороной, — эффективность операции упадет в разы.

— Понял, капитан, — кивнул тот.

— Далее. Связь поддерживаем постоянно. Никто ни на одну секунду не должен отключать радиостанции, так как обстановка может поменяться в любое мгновение. Это тоже понятно? — Он обвел взглядом подчиненных. Последний довод был красноречив, и спорить никто не собирался. — Теперь конкретно по тебе, Женя. Я специально не стал загонять твою персону на дерево, хотя корячиться должен был ты как самый молодой.

Суров вскинул брови и хотел возмутиться, но командир продолжил, не дав раскрыть ему рта:

— На тебе самая ответственная задача: не прощелкать подход наших «вертушек». В десять или в самом начале одиннадцатого они будут рядом с Джадином и сами выйдут на связь.

— Понял. Что им передать?

— Скорее не передать, а вовремя услышать. Они должны сообщить место посадки транспортного вертолета. Это может быть площадка рядом с оврагом или центральная городская площадь. И еще они могут предложить помощь и прикрыть в том случае, если мы будем спешно сматываться с позиции. В общем, ты — наши глаза, уши и бронежилет для задницы. Уяснил?

— Чай, не футболист — понимаю с первого раза.

— Вот и отлично. Ну, и пара мыслишек общего характера. Первая касается снайперов. Начинаем «банкет» с самых «жирных» целей: полевых командиров, пулеметчиков, гранатометчиков и боевиков, находящихся рядом с пленными. Далее действуем по обстановке. Вторая мысль касается вас, — перевел взгляд на сирийцев капитан. — Как только мы расчищаем плацдарм, наступает ваше время. Сами не дергайтесь — ждите моей команды, иначе ненароком угодите под наши пули. Во дворе штаба вам нужно действовать молниеносно. Думаю, на эвакуацию плененных разведчиков у вас будет всего полминуты — не больше. Понятно?

— Так точно, — ответил лейтенант.

— Кстати, назови свой позывной.

— По рации меня все зовут «Анваром».

— Хорошо, пусть будет «Анвар». А я — «Юнкер».

— «Юнкер», — кивнув, повторил тот незнакомое слово.

На том инструктаж был закончен, и в пять утра Павел приказал занять позиции.

Самая простая и в то же время самая опасная позиция досталась прапорщику Гриду. Дело в том, что сарайчик, прозванный снайперами «амбаром», находился ближе всех к разделяющему участки забору. Дистанция до деревянного «подиума», где, предположительно, поставят пленных и вокруг которого сосредоточатся боевики, не превышала шестидесяти метров.

Щелчки «винторезов» с такого расстояния боевики не услышат, но позже — когда опомнятся и начнут палить по соседней усадьбе — могут ненароком и задеть Валерку. Ведь скрыться от противника за низким бортиком будет проблематично.

Вторая по сложности позиция досталась Павлу. С одной стороны, дерево, на которое он влез в предрассветных сумерках, отстояло от заднего двора штаба аж на сотню метров. Плюс шикарная густая крона, полностью скрывавшая стрелка от противника. Тем не менее, если во время операции его фигуру кто-то заметит — беды не миновать. Тут тебе ни кирпичных стен, ни других серьезных препятствий для пуль. Одна автоматная очередь, беспорядочно пущенная по кроне, и ты на девяносто девять процентов труп.

На самом «козырном» месте разместился счастливчик Женька. Этому повесе и раздолбаю всегда везло. Сейчас он распластался на плоской крыше жилого дома, просунув толстый ствол «винтореза» в небольшую щель между булыжниками, из которых был сооружен бортик высотой шестьдесят сантиметров. Размеры крыши, высота бортика и десяток подобных щелей позволяли Женьке легко менять позицию и безнаказанно вести прицельный огонь по противнику. А дистанция в восемьдесят метров и относительная бесшумность «винтореза» обещали вообще оставаться незамеченным. Под левой Женькиной рукой лежала мощная связная радиостанция с развернутой антенной, под правой — несколько запасных магазинов.

Свои ранцы с провизией и запасной одеждой снайперы оставили внутри дома. С собой на позиции взяли только оружие, боеприпасы, оптику для наблюдения, радиостанции, индивидуальные перевязочные пакеты, по паре гранат, фляжки с водой и по одной плитке шоколада.

Забравшись на дерево в начале шестого утра, Павел обследовал обширную крону граба и наткнулся на неплохое местечко между раздвоенных сучьев на высоте шести метров. Сидеть на твердой древесине было неудобно, но в его практике доводилось терпеть и не такие неприятности.