Сирийский эшафот - Александр Тамоников

А потому в ранцах каждого снайпера имелось по три упаковки качественного «сухпайка».

Из серьезной провизии в запечатанном пакете, сделанном из крепкого зеленоватого целлофана, имелись сухие галеты двух сортов, две баночки с первым блюдом, три — со вторым, плавленый сыр, колбасный фарш, паштет из натурального мяса, десяток стикеров с концентратом натурального сока, кофе и чая, пакетики с сахаром, солью, перцем. Имелся также шоколад, тюбик со сгущенным молоком, блистеры с поливитаминами и таблетками для обеззараживания воды, влажные салфетки. И никаких спичек, сухого спирта и прочих вещиц для открытого огня.

Этим и отличался снайперский паек от спецназовского или армейского — все продукты можно было употреблять в пищу без предварительного разогрева, даже первые и вторые блюда, которые специально изготовлялись с минимальным количеством жиров. А для заварки кофе и чая в комплекте имелись хитрые одноразовые стаканчики со встроенным в донышко химическим разогревом.

Да, пищи было не так много — всего на четыре скромных перекуса в течение суток. Однако никто из группы Андреева на голод во время затяжных рейдов и операций не жаловался. Да и незачем было на войне до предела набивать желудки. С сытым желудком всегда клонит в сон, и появляются проблемы с пищеварением. Съел содержимое одной баночки вприкуску с галетой, запил соком или чаем, и довольно…

Распаковывая пакет с пайком, Павел вдруг заметил короткий взгляд одного из сирийских бойцов. Те сидели чуть поодаль и, достав из карманов крохотные мешочки, что-то ели. Приглядевшись, капитан понял: орехи и сушеные фрукты. На ремнях у них висели фляжки с простой водой. Вероятно, больше никаких припасов с собой у сирийцев не было.

Недолго думая, Андреев вынул из ранца нераспечатанный паек и протянул коллегам:

— Держите!

Те благодарили и пытались отказаться, но он настоял:

— Подкрепитесь как следует, до начала операции почти двадцать часов — на такой срок ваших орешков не хватит…

Покончив с обедом, снайперы по старой привычке тщательно закопали в грунт пустые банки, одноразовую посуду и остатки упаковок. Сирийский лейтенант сменил дозорных, все настроились на продолжительный отдых.

Прилег и Павел, уложив под голову ранец.

День был жарким и безветренным. Яркое июльское солнце, пробивавшееся сквозь листву деревьев, начинало здорово припекать.

По левую сторону от командира устроились два давних товарища: Суров и Грид.

— Странные хлопцы эти сирийские иностранцы, — негромко рассуждал прапорщик. — Воюют по-серьезному, а нормальной жрачкой командование не обеспечивает. Что это такое — по мешочку орехов и сухофруктов на каждого?!

— И это, заметь, спецназ, — лениво подлил в огонь бензинчика старлей. — Представь, как обеспечивают простых пехотинцев.

— Вот и я о том же. Так в окопах скорее от голода загнешься, чем от вражьей пули.

— Согласен. Только иностранцы разные бывают. Встречаются и побогаче и поразборчивее в пище.

— Это само собой. Я ж не про «пиндосов» толкую.

— Большинство европейцев тоже зажрались. Помню, как из моего класса по обмену отправили шестерых отличников в город-побратим Братиславу. А из Словакии в ответку прислали шестерых наших ровесников.

— Чего ж тебя не отправили? Ты же, вроде, был смышленый, как миллиард китайцев.

— Я тогда готовился к крупным соревнованиям по стрельбе и не мог никуда отлучаться.

— А-а… Ну и?

— В школе перед приездом иностранных детишек навели идеальный марафет, всех учеников жестко проинструктировали: ходить по стенке, молчать и улыбаться. Потом собрали расширенный педсовет на предмет расселения гостей в семьях учеников. Накопали максимум информации: у кого какое жилье, сколько комнат, в каком состоянии квартиры, этажи, балконы, лоджии, наличие лифтов и ухоженных дворов… Короче, весь расклад. Оказалось, что из всего нашего класса — а он был немаленький — приличные жилища только у трех семей. В общем, к ним словаков и подселили. Те неделю там жили, днем приходили на занятия — точнее, на показательные уроки. А мы каждый день расспрашивали тех одноклассников, у которых они квартировали.

— И что же?

— Ребята из какой-то там замухрыжной европейской страны площадью меньше Смоленской губернии были дико удивлены всего двенадцати каналам в телевизорах, убогости наших домов, отсутствию кондиционеров, малому количеству автомобилей на улицах и низкому качеству продуктов.

— Неужто у нас все так плохо?

— Нет, нашлась и ложка меда. Они откровенно завидовали почти бесплатной воде из крана, газовым плитам и тому бескрайнему простору, по которому их провезли на автобусе в один из выходных дней. Мы тогда отправились на ближайшее озеро, и кто-то из них сказал, что за время такой же поездки можно было пересечь всю Словакию. В последний день, кстати, директриса школы организовала товарищеский матч по волейболу, и мы их сделали «всухую».

— И то молодцы — не ударили в грязь лицом…

Закрыв лицо платком от назойливых насекомых, Андреев пытался отключиться. Друзья непрерывно бубнили, а ему почему-то опять вспомнилась Мария…

В тот день они болтали по телефону почти сорок минут. Потом договорились встретиться ближайшим вечером.

Все оставшееся до назначенного свидания время Павел пребывал в прекрасном настроении. Еще бы! Маша его не забыла. Более того, звонку обрадовалась, услышав предложение провести вечер вместе — согласилась, ни секунды не раздумывая.

До места встречи он добирался на такси, не рискнув сесть за руль собственной машины. Мало ли, вдруг девушка захочет пригубить вина в кафе?..

Он очень ждал этого свидания, и все же в душе таился страх. Страх рассказать о своих чувствах и не услышать ничего в ответ. Страх ощутить равнодушие.

Опасения не оправдались — в глазах Маши тоже светились искорки счастья. Узнав его в толпе, она подбежала, чмокнула в щеку.

— Ты почему так долго не звонил? — с легким упреком поинтересовалась она позже — когда сидели в маленьком ресторанчике.

— Не успел вернуться в Москву, как основательно запрягли работой и отправили в командировку, — улыбнувшись, пояснил он.

— А кем ты работаешь?

— Я — военный, — коротко ответил Андреев, не вдаваясь в подробности.

— И служишь в Москве?

— Да. Но часто приходится ездить по командировкам. Гораздо чаще, чем хотелось бы…

Они долго болтали, сидя за столиком уютного ресторана. Она много и подробно рассказывала о своей учебе, о родителях, о родном городке. И хотела такой же откровенности от Павла.

Пришлось и ему поведать о покойных родителях, о городе, в котором родился и вырос. А разговоров о службе он искусно избегал по двум причинам. Во-первых, распространяться о ней было нельзя. Во-вторых, он попросту боялся напугать ее подробностями того, чем ему приходилось заниматься.

Позже он жалел: «Может быть, мне не следовало это скрывать? Узнай она сразу всю правду, наши отношения не зашли бы так далеко. И сейчас не было бы так больно…»

Молодые люди стали встречаться едва ли не каждый вечер. Правда, Павлу раз в месяц приходилось уезжать из столицы, и тогда в общении наступал перерыв. Из командировок по России ему удавалось связаться с Машей по телефону, а вот уезжая в Сирию, он пропадал на одну-две, а иногда и на три недели.

Она тосковала и даже злилась на эти разлуки, но виду не подавала. Он же военный, «офицер с узкой специализацией» — как сам он объяснил свою профессию. Приходилось терпеть и ждать.

Отношения развивались. Молодые люди любили друг друга и все больше времени проводили вместе. Во время своих каникул девушка переезжала к нему в квартиру, наводила порядок, покупала продукты, готовила, стирала и гладила. Хозяйкой, кстати, она оказалась великолепной. Скоротечные перемены в стране и обществе не успели переформатировать ее мозги из нормального ГОСТа в европейские ISO. Примерно о такой спутнице жизни Андреев втайне и мечтал.

Говорят, что безоблачного счастья не бывает. Неправда. Павел с Марией были счастливыми людьми. Но недолго. В какой-то момент их идиллию — словно грязным сапогом в ванильное суфле — нарушил случай. Его величество Случай.

Насколько опасной была «узкая специализация», Мария убедилась через год, когда Павла привезли с Каспийского побережья с несколькими осколочными ранениями. Тогда его группу «пристегнули» к отряду спецназа, посланного в обширный лесной массив Сулейман-Стальского района Дагестана для уничтожения бандгруппы «Южная». Под бронированным автомобилем, на котором группа следовала по проселочной дороге, рванул установленный фугас. Валерку с Женькой контузило, а Павла с водителем нашпиговало осколками, да еще опалило вспыхнувшим двигателем. Кровь хлестала так, что еле довезли живыми до ближайшей больницы.