Не улыбайся незнакомцу - Наталия Левитина

Потом настал черёд торопливых признаний. Каждый спешил покаяться и взять на себя максимальную долю вины и ответственности. Мы не давали друг другу договорить. Я считала себя виноватой в том, что, не разобравшись, обвинила Никиту в бездействии. Он – что так долго держал меня в неведении.

– Прости, я была идиоткой!

– Да нет, это я вёл себя как последний дурак.

– Не надо было ничего от меня скрывать!

– Просто всё надеялся, что вот-вот найду классную работу и обрадую тебя. Неделя, месяц, три месяца… Так ничего и не получилось. Как мальчишка, бегал по интервью, выслушивал отказы по телефону. А многие и вовсе не перезванивали – ни да, ни нет, ни кукареку. Приходилось самому звонить и добиваться ответа. И снова слышал отказ. Отвратительно ощущать себя неудачником.

– И не надо! Никита, ты не неудачник. Да, у тебя трудный период, но он – всего лишь один короткий эпизод твоей биографии, и скоро закончится. Ты найдёшь фантастическую работу, где по достоинству оценят твои знания и трудолюбие.

Я думаю, эта пауза вовсе не случайно возникла в судьбе Никиты – она была ему необходима. Наверное, настал момент, когда мой любимый должен был остановиться, замереть и прислушаться к себе. Учитывая, как напряженно Никита всегда работал, он вряд ли нашёл бы в своём графике даже час для собственной души. Ежедневный бег по кругу, командировки, встречи, переговоры…

Но жизнь заключается не в том, чтобы каждый день уходить на работу, сворачивать там горы, а потом возвращаться домой. Нет, и в этом, конечно, тоже. Но очень многое из того, что могло бы дать нам ощущение полноты жизни, остаётся за бортом. В сосульке, поймавшей солнечный зайчик и оплывающей ледяной слезой под весенними лучами солнца, заключается больше смысла, чем в каком-нибудь грандиозном проекте, реализованном во имя процветания компании…

Как выяснилось, мой рыцарь вернулся из эмиграции с твёрдым решением расторгнуть договор с инвестиционным фондом «Фаворит». Я была вне себя от радости – выходит, совсем не зря капала на мозги Никите.

Девы! Капайте на мозги своим мужчинам!

Делайте это нежно, но неутомимо, изо дня в день.

Что-нибудь да и получится.

Моё занудство дало положительные всходы. Проанализировав ситуацию, Никита в конце концов понял: тянуть больше нельзя, пора спасать деньги. Конечно, чтобы утвердиться в мысли, мужчине надо прийти к ней самостоятельно. Моё нытьё, а также подробный финансовый анализ, представленный в компьютерной презентации, – всего лишь шум дождя. Но именно под его ненавязчивое шуршание Никиту и озарило: мы скоро потеряем всё до копейки.

Я проглотила готовые сорваться с языка «наконец-то до тебя дошло!» и «ведь я же давно говорила!», а просто восхитилась финансовой прозорливостью друга. Действительно, дела у «Фаворита» шли из рук вон плохо, фонду не удавалось выйти даже в ноль, не говоря уж о небольшом плюсе.

На следующий день мы забрали деньги. По сравнению с первоначальным взносом капитал Никиты «усох» на треть, как манекенщица, подписавшая контракт со знаменитым, но особо придирчивым дизайнером. Менеджер фонда завывал сиреной, укорял нас в пессимизме и недальновидности. Менее интеллигентные вкладчики запросто набили бы ему морду. Сколько денег мы потеряли, связавшись с «Фаворитом»! Какое разочарование испытали!

– Ты говорила, что присмотрела какую-то квартиру? – спросил Никита.

Я чуть было не лишилась чувств в первое мгновение. А во второе уже болталась на шее у любимого, как гавайская гирлянда.

– Мы купим квартиру? Серьёзно?

– Думаю, идея не лишена здравого смысла. Цены на недвижимость упали. Самое время что-то купить.

Когда я звонила в «СуперСити», у меня от волнения дрожали руки.

– Борис! – проорала я в трубку в лучших традициях моей подруги Нонны. – Мы срочно должны встретиться! Будем смотреть квартиру!

– Ещё раз? – изумился риелтор. – В тысячу двадцать пятый? Нет, я, конечно, не против. Ради тебя, Юля, всё что угодно!

– Её хочет посмотреть Никита, – объяснила я.

– Правда?! – заволновался риелтор. – А где встречаемся? Прямо у «Башни»? Или заехать за вами? Буду через две минуты!

Борису не удалось блеснуть красноречием – ведь квартиру мужу рекламировала я сама. А мне красноречия не занимать. Когда-то давно я помогала торговать объектами недвижимости подруге. Та работала, как и Борис, риелтором, но у неё ничего не получалось. И тут я обнаружила в себе талант продавца. Хотя в принципе и раньше подозревала, что умею убеждать людей: подброшенные мне младенцы всегда безропотно съедают кашу, даже если привыкли выплёвывать её в лицо матери, а клиенты «Удачных покупок» подписывают договор на рекламу, стоит только намекнуть…

Мы приехали в «Синюю башню», поздоровались с охранником. Я, как обычно, начала аллюром осваивать пространство, демонстрируя Никите, где у нас будет кабинет, а где – детская комната.

И квартира понравилась Никите!

– Что ж, берём, – коротко бросил он.

Я замерла от восторга, физически ощущая приближение к мечте. Словно медленно вплывала в серебристо-розовое облако и двигалась в нём, окутанная невесомой вуалью счастья.

У Бориса радостно сверкнули глаза, хоть он и пытался сохранить равнодушное выражение. Ещё бы, продажа квартиры была крупной операцией и наверняка сулила риелтору хорошие проценты. Мужчины ударили по рукам. Я сияла от счастья так яростно, что сгодилась бы в качестве вечерней иллюминации – могла бы украсить собой целый проспект!

Следующие дни превратились в суровое испытание для нервов: не часто ведь приходится покупать квартиры. Это напряжённый процесс. Мы внесли задаток агентству недвижимости, застолбив за собой вожделенные сто квадратных метров. Документы подписывали в шикарном офисе «СуперСити». Я много раз тут бывала раньше, когда мы общались с Кунгуровым, и сейчас меня так и подмывало влететь в кабинет директора и напомнить о былой дружбе. Я могла бы обрадовать Ярослава Алексеевича известием, что мы покупаем квартиру именно через его агентство, но в очередной раз меня что-то остановило. За пару месяцев я неоднократно хватала мобильник, порываясь поговорить с Кунгуровым, расспросить его обо всём. Но почему-то со вздохом облегчения выключала телефон, услышав, что «абонент в данный момент недоступен».

Что мне мешало?

Хотелось бы понять.

В конце концов, проанализировав, я пришла к заключению, что не горю желанием возобновлять старое знакомство. Отсюда и моя нерешительность. Ярослав Кунгуров – яркая личность. Я запомнила его донжуаном и любимцем женщин, источающим сокрушительное обаяние. Находиться рядом с ним было опасно. Он элементарно меня лапал! И самое ужасное – мне было очень приятно…

Вот поэтому я и не хочу его видеть.

К тому же Борис и сам всё отлично организовал – нам вовсе не требовалось вовлекать в процесс его начальство. Цена на квартиру снижена до самого крайнего предела. Ниже не будет, я уверена.

Поэтому и решила оставить владельца «СуперСити» Ярослава Кунгурова в покое. Пусть тихо обитает в дальнем уголке моего сознания. Не более.

Чтобы завершить сделку, нам не хватало совсем немного денег.

Буквально капельку!

Мы принялись искать недостающую сумму. Ужасно не хотелось брать кредит в банке под их драконовские проценты. Ах, если бы у Никиты была работа с той же зарплатой, как и в концерне «Фростком»! Мы бы взяли любой кредит или смело назанимали бы два мешка денег у знакомых.

– Не одолжишь полмиллиончика? На неопределённый срок. Под ноль процентов годовых. В плане дружеской поддержки… – поинтересовалась я у Нонны на всякий случай еще раз.

Подруга поперхнулась чаем. Она не ожидала от меня подобной просьбы, полагая, что я прекрасно осведомлена о её материальном положении. Полтора года назад Нонна разорилась дотла и превратилась в пролетария. Сейчас она жила на одну зарплату. Правда, это была зарплата директора и назвать её скромной не поворачивался язык. Подруга ездила на дорогом служебном автомобиле и снимала прекрасную двухкомнатную квартиру, укомплектованную мебелью и техникой по высшему разряду. Но своего у неё ничего не осталось – ни загородного особняка, ни любимого «ленд-Крузера», проданного, чтобы рассчитаться с долгами…

Однако я знала и другое. Как истинный коммерсант, подруга всегда свято хранила тайну своего финансового положения. Сколько раз я слышала от неё: «Ну, всё, отдала последнее, теперь и бублик купить не на что». Позже выяснялось, что у подруги существует ещё один – самый-самый последний! – банковский счёт, и с его помощью можно купить не просто бублик, а целую макаронную фабрику. Когда и этот счёт Нонна опустошала, пытаясь расквитаться с долгами, обнаруживался следующий. И так далее!

В общем, добиться от подруги честного отчёта о её финансовом состоянии было так же нереально, как получить два одинаковых ответа на вопрос «Когда закончится всемирный экономический кризис?».