Контракт с плейбоем - Марина Серова

— Красиво, да? Поля, лес и небо…

Улыбнувшись ему в ответ, я пошла на снижение. Впереди на крышу здания высыпала группа встречающих, человек двадцать. Снижаясь, я разглядела среди людей владельца химкомбината, а также бандитов, что были в фургоне и квартире убитой Сурковой. Один с переломанной рукой на перевязи топтался за спиной у владельца. Хомяк стоял от владельца в пяти метрах, зорко вглядывался в спускавшийся вертолет и что-то жевал. Лысый, которому я прострелила ногу, стоял на другом фланге. Это были телохранители владельца химкомбината, как я поняла. В виновности Михайлева не осталось никаких сомнений. Больше опасных объектов в толпе я не заметила. Обычные люди. Какой-то длинный тощий парень в кожаном пиджаке фиксировал все происходящее на видеокамеру. Секретарь, полненькая блондинка под сорок, держала в руках букет роз для непонятных целей.

Ветер, поднятый лопастями несущего винта, мигом уничтожил прически всех присутствующих дам. Порывы ветра буквально сносили людей, трепали на них одежду, ослепляли. Я аккуратно посадила вертолет в середину крыши, поднялась из кресла, повесила на плечо сумку, на другое — винтовку с оптическим прицелом, взяла автомат и потянула из кресла клиента.

— Зачем, — вяло запротестовал Уваров.

— Прогуляемся, — рявкнула я.

Наконец мне удалось поставить его на ноги. Сквозь стекла кабины было видно, как встречающие толпой хлынули к вертолету.

— Пошли! — Подталкивая прикладом автомата, я выгнала Уварова из кабины. Вытащив из кобуры револьвер, я приставила его к виску клиента, делая вид, что он мой заложник, дуло автомата смотрело на остальных, предупреждая об опасности необдуманных действий.

В нас впились десятки глаз. Натянутые улыбки в толпе стали медленно гаснуть. В лица бросилась нездоровая бледность. Послышались ахи. Последней перестала улыбаться секретарша.

— А к-к-кто вы?.. — растерянно промямлила она, косясь на мой автомат.

— Всем оставаться на местах! Кто двинется — получит пулю! — закричала я во все горло, затем тут же подтвердила серьезность своих намерений — навскидку выстрелила в толпу из револьвера.

Лысый, пытавшийся достать револьвер, отлетел метра на три назад и упал с перебитым, простреленным плечом. Букет роз выпал из рук секретарши, а она сама повалилась на второго телохранителя Михайлева. У последнего была во многих местах сломана нога, поэтому он не смог удержать блондинку, споткнулся, и они вместе повалились под ноги оторопевшего владельца предприятия.

— Всем стоять на месте! — снова рявкнула я, почувствовав, что толпа вот-вот ломанется с крыши, не разбирая дороги. — Завод заминирован. Если милиция начнет штурмовать, то я взорву емкости с хлором, аммиаком и синильной кислотой, которые в изобилии здесь имеются. Бежать некуда!

Хомяк перестал жевать. Сверля меня маленькими, хитрыми глазками, он проскользнул за спину какой-то полной женщины. Я видела, как бандит вытащил пистолет. Но что делать? Не стрелять же сквозь женщину, стоявшую на линии огня. Еще секунда — и разразится стрельба. Дуло пистолета Хомяка стало подниматься и поворачиваться в мою сторону. Секунда растянулась так, словно время было резиновым. Я приняла решение. Хотелось, конечно, приберечь этот сюрприз на потом, но ничего не поделаешь. Не успел Хомяк прицелиться, я расстегнула олимпийку, демонстрируя всем муляж бомбы, и пояснила:

— Пять килограммов пластиковой взрывчатки. Взрыватель имеет ручной и автоматический режим. В автоматическом — он настроен на биение моего сердца. То есть если меня сейчас убьют, то от этого здания останется лишь дымящаяся воронка.

Хомяк сразу расхотел стрелять, а Михайлев, стоявший напротив, превозмогая страх, сдавленно спросил:

— Что вам надо? Если деньги…

— Заткнись, — перебила я его, свирепо тараща глаза. — Мне нужна справедливость. Ваше предприятие загрязняет окружающую среду, а вы на этом зарабатываете деньги. Мы, тайное общество «Зеленый щит», положим этому конец. Нет загрязнению планеты! — Заметив, что парень с камерой перестал снимать, я завопила, тыча в его сторону автоматом: — Ты, а ну-ка снимай это! Пусть все знают, из-за чего я пошла на такое.

— Подождите, не делайте ничего, — попросил испуганный Михайлев. — Наше предприятие приносит минимальный вред природе. Я знаю, потому что сам занимался оформлением экологических паспортов. ПДК вредных веществ лишь в отдельных случаях немного превышены. В плане развития предприятия я предусмотрел статью расходов на экологию…

— Молчать! — я не дала ему закончить. — Вы приказали своим отморозкам убить нашего человека. Суркова Алла Геннадьевна — ведущий научный сотрудник НИИ промышленной экологии Ростехнадзора — она работала на нас. Она собрала данные о вашем новом производстве, оно приносит огромный вред городу. Узнав об этом, вы ее убили, но не учли того, что она не одна. Диск с информацией у меня, и вы за все ответите.

— Нет, вы ошибаетесь, — проговорил владелец, и его бледное лицо немного позеленело от страха, — я никого не приказывал убивать, а с Сурковой у меня были нормальные рабочие отношения.

— Хватит пороть чушь, — заорала я в ответ, — сейчас все остаются на своих местах, а мы с Константином Семеновичем спустимся и пройдем в его кабинет. Ты, с камерой, тоже пойдешь с нами. Будешь снимать.

— Я могу отдать вам свою камеру, — робко предложил парень. Он явно не горел желанием находиться рядом с пятью килограммами взрывчатки, готовой рвануть в любую секунду.

— Разговорчики, — я свирепо смерила парня взглядом и заметила на его рубашке значок местного телеканала, — ты что, с телевидения?

— Да, — робко признался он. Такая же эмблема была на стоявшей рядом девушке.

— И ты оттуда?

— Нет. Да. Я недавно работаю, — залепетала испуганная девушка.

— Значит, оба пойдете со мной. И давайте быстро, — приказала я.

Подгоняемые дулом автомата телевизионщики послушно засеменили к ходу с крыши. Я шла следом, поддерживая Уварова под локоть. Ствол моего револьвера в этот момент был прижат к шее Михайлева. Тот шел рядом с таким видом, будто его вели на казнь. Если он так думает, то хорошо.

Мы спустились по лестнице и пошли по тротуару к зданию заводоуправления. Где-то совсем рядом завыли милицейские сирены. Везде по пути я расставляла дымовые бомбы, так, чтоб их не было заметно со стороны. Одну под лестницей в РМЦ, другую забросила в обрезок трубы, служившей столбом для креплений ворот на огороженную площадку. Еще одну просто зашвырнула в буйно росшие под стеной здания кусты. Тяжелая сумка на плече стремительно становилась легче.

— Шире шаг, — скомандовала я и заметила бегущих к нам охранников предприятия.

Очередь в воздух заставила их залечь в траву на газонах, а мы проскользнули в здание. Из-за стекла комнаты охраны на нас смотрели испуганные до полуобморочного состояния сотрудницы службы безопасности, старшей из которых было лет под шестьдесят. В центре вестибюля застыл молодой парень из АВО. В кобуре у него был пистолет, но охранник почему-то даже не пытался его достать.

— Руки за голову! Встань на колени! Моргнешь, пристрелю, — обрушилась я на него. Парень послушался, а я скомандовала охранницам за стеклом: — Разблокируйте вертушку, или я снесу вашему управляющему башку.

— Делайте, что она говорит, — закричал Михайлев, к голове которого был приставлен револьвер.

На стойке турникета зажглась зеленая стрелка.

— Стойте здесь, — велела я своим заложникам, прошла к дверям центрального входа, закрыла их и задвинула имевшийся на дверях засов. На засов укрепила муляж взрывного устройства, конструкция которого могла бы свести с ума любого сапера. Внутри устройства была замаскирована светозвуковая бомба с часовым механизмом, уже отсчитывающим свое время. Затем я вернулась, прошла через вертушку и заблокировала таким же образом двери, ведущие на территорию предприятия. Попутно выхватила у охранника из кобуры пистолет, сняла с пояса рацию и вытащила из кармана брелок с ключами от машины. Оружие было не боевым, а травматическим, поэтому пистолет полетел в урну для мусора. Ключи от машины я сунула в карман. Они могли понадобиться при отходе. Если его машины не окажется на стоянке, тогда придется взламывать первую попавшуюся.

На лестнице я тоже спрятала одну дымовую бомбу. Вся операция была рассчитана по минутам. Радиоуправление нельзя было применять из-за спецаппаратуры, имевшейся у силовых ведомств, которая глушила сигналы.

— Вы совершаете трагическую ошибку, — бормотал владелец химкомбината всю дорогу. — Я ничего не делал. Я никого не приказывал убивать.

— Разберемся, — уклончиво ответила, слушая переговоры охраны по рации.

Из того, что мне удалось услышать, было ясно, что служба безопасности полностью деморализована. Они и в страшном сне не могли представить, что их предприятие подвергнется захвату каких-то террористов-экологов. Начальник охраны беспрестанно выкрикивал в рацию тупые команды из серии: пойди туда, не знаю куда, и найди то, не знаю что. Его подчиненные метались по территории, как безголовые курицы, и никто ничего не понимал. По отрывочным слухам знали лишь, что завод заминирован, а владельца и еще нескольких человек захватили.