Тени Прерии. Свои среди чужих - Al1618

— Такое предчувствие, что он нас «выпас». И вся возня у него как на ладони. К делу такие ощущения не подошьешь, но всем осторожность утроить, не исключено что мы прозевали канал получения сведений. Аналитики — строите альтернативные планы исходя из этого предположения. Все — работаем дальше.

На следующий день Глухарь установил примитивную систему визуального контроля. Настолько примитивную, что Корь чуть не сорвалась и не отдала приказ сворачивать контакт. Уж очень все начало напоминать игру в «кошки-мышки». Неприятно чувствовать себя мышкой.

Потому Коржика гоняли по отработке спектакля на камеру уже всей группой, попеременно оря хором — «Не верю!» и «Халтура!». А за предложение просто сфабриковать нужные снимки, благо Брюзга в этом плане превосходил на голову любые системы местных, беднягу чуть не побили.

Паранойя нарастала. Даже вкусная дынька, которую приволок Коржик со своего «премьерного» выступления, горький вкус пилюли подсластить не смогла. Тем более что Глухарь, просмотрев на месте снимки, только кивнул своим мыслям, да и убрался восвояси. Ни снять слепки со следов, ни их замерить, даже просто посмотреть — не попытался.

То есть, их поведение в его схему укладывалось, и дополнительных подтверждений не требовало. Вот такое вот получилось «тестирование на агрессивность». Что ж — мяч теперь явно на другой стороне, будем посмотреть.

Глухарь не подвел. Это всем известно, если ждешь от разумного какого сюрприза — он не подведет. Ребята еще готовились и планировали, а Седой уже прибывал в тоскливом предчувствии и составлении «кризисного плана».

То, что предчувствия его не обманули, стало понятно сразу после того как парнишка сделав фотографии своих саженцев положил фотоаппарат в карман. После чего, распихав по двум корзинкам десяток дынь, и оставив нечто в междурядье, неспеша удалился.

Кнопка только еще наводила на цель наряженного до потери подвижности во все защитное оборудование, что у них нашлось, Коржика, отправившегося разведать, что там им оставили, а Корь уже начала кусать губы и прядать ушами. Седой про себя отметил, что у девочки хорошее чувство на неприятности, а главное — она умеет его слушать, несмотря на очевидные факты.

И пусть Брюзга вместе со своей машинерией и разошедшиеся сегодня очень далеко наблюдатели докладывают, что в округе нет ничего опасного или просто достаточно крупного, а местные и вовсе сняли часть охраны — все равно чутье подсказывало, что неприятностей не избежать.

— Тут, это… в общем, я не знаю что делать… — раздался в коммуникаторе ломающийся голос Коржика, разом подведя черту всем несбывшимся надеждам.

— Поддержка… вашу… и… за……… Вы что — мину проворонили?

«Ну, хоть игра — говорить как можно больше на местном наречии, дала свои плоды», — отметил Седой, — «Как поет — заслушаешься». Глаза тем временем не отрывались от замершей столбом у неизвестного предмета крохотной фигурки. Поддержка пока молчала, поспешно перепроверяя данные системы наблюдения в попытке найти, что они проворонили на этот раз. Ответ пришел от Коржика.

— Да не, мин нет. Я просто…

Седой успокаивающе погладил Корь между ушами.

— Раз мин нет, значит бомба. Идемте девочки, посмотрим, чем нас там порадовали. — И неспешно двинулся через поле в нарушение всех инструкций, две тени заскользили за ним следом.

— Я же говорила, что — халтура! — В сердцах бросила Корь и от души влепила Коржику затрещину, после чего громко шипя, запрыгала вокруг, отбив лапу об броневые вкладки шлема.

«М-да», — подумал Седой, рассматривая полученный дар, — «лучше б уж это была действительно бомба».

Прямо перед ними лежала рыба именуемая знатоками «лобань», приличного размера — чтоб всем хватило. Мороженая — что предполагало наличие у получателя микроволновки для разогрева. На блюде.

«Сервировка не полная — еще разделочный нож, вилка и лопатка полагаются», — подумал Седой.

— Это он в следующий раз принесет, — угрюмо ответила Корь, демонстрируя недюжинные провидческие способности и то, что ее начальство приобрело старческую привычку выбалтывать собственные мысли.

«Все понимаю», — подумал Седой, чеша в затылке, — «но откуда он узнал, что мы морскую рыбку предпочитаем?»

Сегодня от аналитиков докладывался Филин, Ромашка слишком близко к сердцу приняла произошедшее и сидела, кусая губки с опухшими ушами и красным носом, ну и глазами на мокром месте естественно. А давать слово Редиске — так от ее язвительного язычка и чертям в аду солоно станет, а уж при наличии достаточного повода…

— Должен констатировать полный провал тестирования на агрессивность социума. Дальнейшая программа контакта тоже требует радикальной корректировки. Объект банально предвидит наши действия и дает понять это. Скажу прямо — надо сворачивать работу, нам попалось что-то совершенно непонятное.

«Общее оживление в зале» завершившееся выкриком из заднего ряда — «Ну хоть варианты есть?».

— Вариантов с низкой степенью достоверности полно. Есть вариант «утка» — мы напоролись, на одного из резидентов Адамитов, хотя по всем данным тут их активных агентов нет. Есть вариант «вундеркинд» — по которому наш Глухарь, это гений коммуникабельности или интуиции, но тогда непонятно что он в этой глуши делает, таким людям усидеть на месте невозможно. Есть вариант «колпак» — местные обладают неким технологическим козырем, с помощью которого все происходящее для них не секрет. Мы конечно отрабатываем, но все эти теории с равной степенью сложно как доказать так и опровергнуть.

— Рекомендации. — Корь успешно справилась с разочарованием и начинает брать управление, пока Филина не унесло в неведомые дали высокой теории.

— Падаем на мороз. Мы теперь по всем законам дипломатии обязаны сделать ответный дар. Вот и сделаем его максимально двусмысленным — так чтобы он в равной степени служил для развития отношений и создавал впечатление розыгрыша. Это, кстати, единственная разумная теория — парень, просто посчитал, что его разыгрывают.

— Что ж, тогда за работу.

Седой с удовольствием наблюдал за развернувшейся суетой. Ребятишки проявили неплохую сработанность в команде, видимо именно близости провала им не хватало, чтобы понять, что все всерьез, и перестать косячить. По крайней мере — никаких придирок к их действиям у него не было.

Звено из трех ведьмочек из группы поддержки, оседлав метлы, унеслось на ночь глядя, на самый что ни наесть ведьмин промысел — спереть у ближайших соседей пару полиэтиленовых кульков. Тут эту одноразовую тару приспособились стирать и вешать сушиться, но будем надеяться, что ночью веревки с сохнувшими кулечками не охраняются, а то охрану ждет просто мистическое приключение.

Группа аналитиков, вместе с оставшимися, устроила мозговой штурм в попытке найти в НЗ чего-нибудь съедобного, что одновременно можно дать в качестве подарка не рискуя отравить и в тоже время не спалиться, подсунув совсем уж неизвестный местной науке вид.

Выручила всех, как ни удивительно, Редиска, у этой язвочки «совершенно случайно» завалялась баночка с белой икрой. Филин перепроверил — виноградные улитки здесь водились. Каждая улитка откладывает два раза в год несколько штук яиц молочно-белого цвета, общим весом в три грамма и размером даже больше крупной красной икры. По вкусу их «продукция» малоотличима от настоящей черной икры даже для настоящего гурмана.

Правда тут встало другое препятствие — банка была из НЗ и впечатления упаковки продукта, рассчитанного на привлечение покупателя желающего заплатить за содержимое отнюдь немалую копейку, ее серые унылые бока ну никак не производили.

Нарисовать какую угодно картинку было несложно, да вот принтер совсем не предназначен для печати на круглом или цилиндрическом, а человеческая лапа — для перенесения рисунка на сложную поверхность с точностью копировального автомата. Тупик.

— А может… — Ромашка вспомнила об не совсем обычном хобби, одного из членов команды прикрытия.

И подпрыгнула, взвизгнув от испуга — дремавший в уголочке Молоток, прославившийся помимо немногословности и виртуозного владения снайперской винтовкой, еще и необычным хобби — самостоятельно изготавливать линзы для прицелов, неожиданно появился у нее за спиной.

Не обращая внимание на столь неординарное проявление удивления Молоток сгреб со стола банку и рисунок, посмотрел на них задумчиво и, буркнув, — «к утру сделаю», удалился в свой угол — досыпать.

Утро поприветствовало Седого громогласной ржачкой, с плавным переходом в неконтролируемую истерику. Видимая картина от слышимой отличалась мало — в большой пещере для собраний на столе стояла вчерашняя банка, а вокруг нее в разнообразных позах скорчилась, поскуливая, вся группа контакта. Руководитель, то есть Корь, сидела за столом и дирижировала этим весельем, отбивая ритм собственным лбом по столешнице, только банка подпрыгивала.