Поединок отражений - Дмитрий Федотов

— Не поминайте имя старушки всуе, майор, — покачал я головой, закуривая и присаживаясь на подножку салона минивэна.

— Ладно, — отмахнулся Олег и тоже закурил. — Выкладывайте вкратце, что накопали?

— Действуйте, лейтенант, — кивнул я топтавшемуся рядом Велесову.

— В общем, на самоубийство это мало похоже, — выдал тот радостным басом и замолчал.

Ракитин несколько секунд подождал продолжения, потом повернулся ко мне:

— Я, конечно, понимаю: краткость — сестра таланта и тому подобное, но хотелось бы все же узнать некоторые особо пикантные и интригующие подробности вашего доблестного похода.

— Извините, господин майор, — спохватился Велесов. — Я думал… Значит так: секретарша показала, что вчера после обеда на прием к управляющему приходила яркая молодая женщина азиатской наружности, а сразу после ее ухода господин Витковский сказался больным и спешно покинул банк. Выглядел он при этом неважно. Однако сегодня он явился на службу вовремя, вел себя как обычно: шутил и флиртовал с секретаршей, принимал клиентов, а в обеденный перерыв вдруг попросил вызвать к себе начальника службы безопасности. Но когда тот явился, кабинет управляющего оказался запертым изнутри, и на сигналы по селектору и телефону Витковский не ответил. Начальник СБ принял решение взломать дверь. Управляющего в кабинете не обнаружили, зато увидели, что дверь на балкон открыта настежь, а на ее наружной ручке висит клок ткани от костюма шефа, оказавшийся карманом пиджака.

— Ого! — присвистнул на этом месте Олег. — Что же он, с разбега с балкона сиганул?

— Да еще с какого! — вставил я. — Чтобы так порвать поливолловую ткань и при этом прыгнуть аж на пятнадцать метров от стены, пусть даже с восьмого этажа, надо быть поистине Геркулесом, или в крайнем случае Шварценеггером, а покойный, по свидетельствам сослуживцев, не отличался пристрастием к спорту…

— Короче, ему помогли, — резюмировал Велесов.

— Кто? — задал резонный, но неприятный вопрос Ракитин.

— Уж конечно не женщина! — поспешил я на помощь замешкавшемуся Павлу.

— Следы борьбы есть?

— Да вроде нет… Там же эксперты побывали? Ну, вот их и надо спросить.

— Ладно, их и спросим, — Олег выбросил окурок на газон и полез в кабину минивэна. — Поехали в управление, пинкертоны.

— А почему ты не спрашиваешь, что за женщина приходила накануне к убиенному господину Витковскому? — невинно поинтересовался я, забираясь в салон машины вслед за Велесовым.

— И кто же она? — невозмутимо спросил Ракитин, разглядывая мою простецкую физиономию в зеркале заднего вида. — Уж не наша ли подруга с гор?

— Не угадали, Олег Владимирович! — я скромно опустил очи долу. — Но вы можете попросить подсказку у зала или позвонить другу…

— Только не говори мне, что это Нурия Саликбекова! — рявкнул он вдруг так, что я едва не прикусил язык.

— Я и не утверждаю, что здесь побывала она, — сказал я примирительным тоном, глядя в зеркале на его побледневшее лицо. — Просто похожа…

— Поехали, — бросил Ракитин водителю Мише вместо ответа и до самого управления не проронил больше ни слова.

У меня тоже пропало всякое желание чесать язык, а Велесов вообще не отличался многословием. Так, похоронной командой, мы и прибыли к зданию городской криминальной милиции. В виду важности персоны жертвы преступления Ракитин решил подстраховаться и провести первое оперативное совещание в кабинете и в присутствии начальства. Не думаю, что Берест воспринял сие предложение с энтузиазмом, но, видимо, ему уже позвонили и попросили взять на личный контроль все следственные мероприятия.

Бравый комиссар встретил нашу команду с не менее мрачным видом, молча кивнул на вялые приветствия и принялся набивать трубку, расхаживая по кабинету. Мы тоже в молчании расселись вдоль длинного стола для совещаний, разложили на нем свои бумажки и писульки и уставились в них, ожидая «команды сверху». Однако Берест не торопился начинать «разбор полетов», неспеша раскурил трубку и остановился у окна, покачиваясь с пяток на носки.

Как всегда в таких случаях ожидание принялось растягивать ткань времени, превращая секунды в минуты, а минуты в часы. Не зря же говорят, что хуже всего ждать и догонять! Понятно уже, что без экспертов разговора не получится, но ведь можно хотя бы начать. И вот когда я совсем было решил вызвать огонь на себя путем самовольного закуривания и раскрытия рта без разрешения, дверь распахнулась и в кабинет ввалился донельзя довольный лейтенант Седых в обнимку с объемистой папкой, из которой торчали во все стороны разнокалиберные листы.

И сразу всеобщее напряжение спало, все зашевелились, задвигали стульями, Ракитин с явным облегчением достал сигареты, Данила сказал «здравствуйте, Николай Матвеевич» и благополучно уронил папку на пол, Велесов бросился помогать ему собирать разлетевшиеся протоколы и заключения и сбил два стула, а бравый комиссар наконец-то оторвался от окна и вернулся в начальственное кресло. Рабочая атмосфера была восстановлена полностью, и Берест произнес любимую фразу:

— Слушаю вас, господа сыщики!

— Николай Матвеевич, — Олег поспешно загасил сигарету, — думаю, целесообразно будет вначале выслушать мнение экспертизы, поскольку никто из присутствующих с ее результатами ознакомиться не успел.

— Согласен, — комиссар придвинул поближе пепельницу и принялся выбивать в нее трубку. — Докладывайте, лейтенант Седых.

— Гхм! — Данила приосанился и выудил из папки какой-то лист. — Результат судебно-медицинской экспертизы однозначно указывает, что смерть Витковского Кирилла Константиновича, одна тысяча девятьсот семьдесят первого года рождения, наступила от разрыва аорты. Прочие повреждения внутренних органов равно как переломы ребер и конечностей были получены Витковским уже после клинической смерти. Следов борьбы на теле покойного не обнаружено. Химических соединений, могущих привести к смертельному исходу, в крови и тканях также не выявлено. Между тем, уровень адреналина даже спустя час после смерти превысил физиологическую норму в двенадцать раз…

— Погоди-ка, — остановил его нахмурившийся Берест, — ты хочешь сказать, что Витковский умер до падения с балкона?

— Разумеется, — снисходительно улыбнулся «юный клоковец», — разрыва аорты даже от сильного удара произойти не может.

— Витковский страдал сердечными заболеваниями? — спросил Ракитин.

— Нет, но…

— Он умер от страха. — Я постарался сказать это как можно спокойнее, хотя внутри все звенело от напряжения. — Представляете, как надо напугать взрослого мужика, чтобы его кондрат хватил?