Знак махайрода - Юрий Леж

VI

…— Ребята, вы как знаете, а я в душ, — с порога заявила лиловая королева, едва только вся компания с Яром на руках ввалилась в маленькую квартирку Властительниц Пределов. — Чувствую себя, будто на помойке валялась…

— И частенько приходилось? — уточнил с невинным видом Каин.

С широкой, доброй улыбкой Метка от души влепила триарию затрещину, ударила бы и посильнее, но поберегла пострадавшего командира, которого наглый мальчишка подпирал плечом.

— Ты, конечно же, в душ, а я — как всегда, на кухню, — уточнила Телька, распахивая перед ребятами дверь в комнату сестры.

— Я тебе помогу, — заверил Кай, скрываясь в комнате. — Сейчас уложим Яра, им Рекс займется, а я — сразу к тебе, на кухню…

— Нюх у него, — засмеялся старший. — Нюх на еду…

Пока гости, ставшие почти хозяевами в этом доме, разоблачались от своей боевой «сбруи», предварительно уложив на постель лиловой королевы пострадавшего от анархистов командира, Метель, сбросив прямо в коридорчике курточку, отправилась в ванную комнату, совершенно не подумав даже о смене белья, не говоря уж об остальной чистой одежде. Вот и пришлось ей, быстренько смыв с себя пот и грязь, даже толком не успев насладиться горячими струями воды, выбираться обратно завернутой в огромное махровое полотенце лиловых тонов, с фантастическими цветами и птицами.

В её комнате, разложив на покрывале разноцветные шприц-тюбики, старший триарий колдовал над Яром, то и дело поглядывая в какую-то мельчайшим шрифтом напечатанную на бумажке в ладонь величиной инструкцию. Кай, похоже, как обещал, перебрался на кухню, а Молчун, привычно незаметный, пребывал неизвестно где.

Рекс через плечо глянул на вошедшую королеву и продолжил свое занятие, вогнав этим девушку в легкое смятение: как ей одеваться при таком желанном, но пока еще все-таки чужом парне?.. но, поколебавшись секунду, Метель отбросила ложную застенчивость, ведь буквально час назад они вместе стояли под пулями и добивали подраненных анархистов, сбросила полотенце и зарылась в шкаф, отыскивая чистое, выставив на обозрение лишь крепкие, упругие ягодицы, а услыхав позади подозрительное кашлянье мальчишки, бессовестно оглянулась: «Ты чего?»

— Могла бы и у сестрички одеться, — пряча не прячущиеся глаза, сказал деревянным голосом Рекс, машинально катая по покрывалу шприцы.

— Нам нельзя в чужие … — Метка едва успела прикусить язычок, чтоб проглотить слово «цвета». — Вообщем, что за вопросы? Ты до сих пор голых женщин ни разу не видел?..

— Тебя не видел, — откровенно признался триарий.

— Ну, вот теперь посмотрел и отворачивайся, — посоветовала лиловая королева. — Какой интерес стриптиз наоборот смотреть? Да и я не люблю на глазах одеваться…

— Ладно, — послушно кивнул паренек, возвращаясь к своему занятию, но, видно, так и не смог сосредоточится, бесцельно перекатывая в пальцах то один, то другой шприц и прислушиваясь к шороху женской одежды за спиной.

— Вот и все, вуаля! — притопнув каблучком, сказала Метка.

Перед вновь оглянувшимся триарием стояла — леди. Изящные, повыше щиколотки, закрытые замшевые туфельки, тончайшие чулки-паутинки телесного цвета, строгая юбка до колен сочной, ультрафиолетовой расцветки, роскошная, в кружевах и вышивке, сиреневая блузка и такой же строгий, как юбка, черный жакет с прямыми плечами, на двух огромных пуговицах, выточенных из какого-то полудрагоценного минерала.

— Ты на прием собралась? — удивленно спросил Рекс. — Тиары из черных бриллиантов не хватает…

— Какой прием? — нарочито удивилась Метель. — К обеду только так и следует одеваться, если ты, конечно, знаешь и чтишь этикет… а у нас предстоит очень ранний обед в самом изысканном и утонченном обществе…

— Этикет учили, помню, — в тон своей девушке ответил триарий. — Да вот беда, фрак с собой не прихватил, броню вот взял, а про фрак забыл, не рассчитал как-то, что придется обедать с такими высокими персонами…

— Ты такой… милый, — лиловая королева обняла ошалевшего Рекса и поцеловала в щеку. — Давай тут заканчивай с эскулапством, наши, думаю, уже себя в порядок привели и пожрать приготовили… жрать хочу…

Она, совсем как утром, при первой их встрече, чуть закатила глазки и почмокала губами.

…в кухне всё скворчало и шипело, суетилась, накрывая на стол, Этель, помогал ей, больше мешая, успевший принять душ и вновь влезть в комбинезон, но уже на голое тело, Кай, а Молчун, тоже посвежевший, явно не пропустивший ванную комнату, бродил по коридору, прислушиваясь к редким звукам за входной дверью. Едва глянув на сестричку, красная королева мгновенно бросила кухонное хозяйство и исчезла в своей комнате, чтобы вернуться через несколько минут, переодетой подобно Метке, только в своих, красных тонах и без пышных кружев на строгой алой блузке, зато с рубиновой брошью на лацкане жакета. А еще Телька принесла с собой литровую, старинной выделки бутылку… и от одного взгляда на нее в голове триариев вновь закопошились ненужные мысли. В бутылке был коньяк почти столетней выдержки, да и сама тара, похоже, родилась в одно время с виноградным спиртом, засветившимся в простых тонкостенных стаканах живым, солнечным янтарем…

— А где же Молчун? — спохватилась Метка, когда все устроились вокруг стола, облизываясь на выложенное на тарелки мясо, жареную картошку и зеленый горошек, сжав в ладонях стаканы с коньяком.

— Еще ничего не закончилось, — серьезно сказал в ответ Рекс. — Не стоит бросать Яра без присмотра… потом кто-нибудь еще подежурит, а пока… ладно — за бой!

Звякнуло стекло сдвинувшихся над столом стаканов, ожгло гортань большим глотком коньяка, потянуло мягким обволакивающим теплом откуда-то изнутри, не из желудка даже, из естества человеческого… и полетела за милую душу в юные организмы совсем не коньячная, простенькая закуска, она же — праздничный обед победителей… впрочем, для неизбалованных кулинарными изысками триариев домашняя жареная картошка, только-только снятое с плиты мясо, томатный соус, минералка, купленная еще утром — в самом деле, были не привычными, не стандартными блюдами…

Привыкшая обедать под легкую музыку струнного квартета, ну, а последние два года под шумовой фон маленького кухонного телевизора, Этель автоматически подхватила лежащий неподалеку пультик и нажала кнопку включения, неудачно попав на какой-то городской новостной канал… впрочем, едва она вознамерилась переключить программу, найти какую-нибудь легкую музыку, способствующую, по мнению знатоков, пищеварению, как буквально застыла с пультом в руке… да и все присутствующие разом оглянулись на малюсенький, черно-белый экранчик выглядящего игрушечным телевизора.

«Экстренные новости из Управления столичной полиции, — важно заявила молоденькая, но ужасно напыщенная дикторша, изо всех сил делающая вид, что эти самые новости она лично добыла из сгоревшего дотла полицейского управления. — Сегодня днем было совершено дерзкое нападение неизвестных лиц на штаб-квартиру университетского анархистского движения. По предварительным данным, в результате нападения убито тридцать два человека, в основном — лидеры и активные участники анархистской организации, около семидесяти человек ранены, большинство из них находится в тяжелом состоянии. При нападении неизвестные применили автоматическое стрелковое оружие, ручные гранаты и бутылки с зажигательной смесью. На месте происшествия работает сводная группа полицейских экспертов, следователей прокуратуры, оперативных работников других розыскных служб города. Для тушения возникших пожаров привлечены серьезные силы пожарной охраны. По свидетельству немногочисленных уцелевших очевидцев нападавших было не менее сорока человек, одетых в защитного цвета униформу и маски, затрудняющие последующее их опознание…» Дикторша еще что-то говорила про сбор сведений, про гражданскую активность и необходимость помощи полиции от простых обывателей в целях скорейшего расследования случившегося, но лиловая королева уже ничего не слышала… совсем не аристократично икнув, она повторила:

— Не менее сорока человек… ха-ха-ха, не менее сорока….

И залилась истерическим, освобождающим от пережитого жуткого страха и смертельного напряжения смехом… Метель буквально выворачивало от заливистого хихиканья, кашля, бульканья горлом до тех пор, пока все понявший старший не влил ей едва ли не насильно в рот остатки благородного столетнего коньяка…

…в слабом, мерцающем свете изящного лилового ночничка застеленная свежим бельем постель Метели выглядела самым настоящим королевским ложем, и растянувшийся под сиреневой легкой простыней Резкий чувствовал себя немного неуютно среди этой шелковой роскоши в чуть затянувшемся ожидании главной героини ночного спектакля…