Время «Ч» или хроника сбитого предпринимателя - Владислав Вишневский

Аплодисменты вновь прервали его выступление.

Эти аплодисменты выступающий не перебивал. Нужно было всё выслушать, дать съезду выразиться… Выждал… Продолжил.

— Не пришло ещё время, товарищи, открыто нам брать на себя ответственность перед страной… Демократы не все ещё свои силы исчерпали! Как говорится, пусть ещё побьются своим фэйсом об наш тейбл… Извините за вольную шутку.

Присутствующие поддержали, весело отреагировали, ага, именно так, именно фэйсом и об это самое…

— …есть ещё места для наших стратегических и тактических действий, — энергично продолжил выступающий. — Есть ещё точки для приложений. И народ наш ещё, мы видим, не до конца созрел для своего протестного волеизъявления, относительно законной смены существующего строя, пусть и путём стихийного вооружённого восстания. Мы пока, выполняем другую задачу: не дать демократам и этому, так называемому президенту, закрепиться во власти. У нас задача остаётся, как я вижу, прежней, товарищи: любым образом, любыми средствами способствовать дестабилизации политической, экономической, социальной, и прочих ситуаций в стране. Нам нужно, как можно быстрее, застопорить, окончательно остановить этот разрушительный для социалистической строя, так называемый процесс демократических преобразований. И я очень рад, действительно рад, что очередному пропрезидентскому правительству никак не удаётся выйти из экономического и политического кризиса: ни бюджет бездефицитный создать, ни оборонные, ни кадровые вопросы грамотно решить, ни социальные, ни научные, ни внешнеполитические проблемы осмыслить. Наши противники — политические банкроты, товарищи! Банкроты они благодаря, главным образом, нам с вами, товарищи! — Аплодисменты. — Мы приехали в этот традиционно коммунистический созидательный, хлебный край, с целью высказать высокую степень своей поддержки нашим собратьям-коммунистам на этой славной краснодарской земле, рассказать вам о своих достижениях в плане нашей суровой борьбы за будущее народных масс, с желанием поделиться своими планами, выслушать отчёты о достигнутом, скоординировать наши общие совместные планы. Я рад представить своих ответственных товарищей, они и расскажут вам, как мы планируем дальше вести нашу с вами общую политическую борьбу. Встречайте…

Аплодисменты.

К трибуне подходил тоже не молодой уже человек, тоже чиновничьей наружности…

— Дальневосточник, старейший коммунист, ветеран Великой отечественной войны, Почётный железнодорожник Советского Союза, Герой Социалистического труда, бывший начальник Управления дальневосточной железной дороги, член бюро Крайкома Коммунистической партии Советского Союза Чепурной Герман Степанович. Пожалуйста. — Председатель собрания возвышенно театрально представил следующего выступающего, и уступил ему место. Зал встретил гостя уважительными аплодисментами.

— Гхе… кхым-м! — прокашлялся новый оратор в микрофон. В узком — в плечах и поясе, модного покроя костюме, сам как груша оплывший — возраст, как никак! — но с копной серых — седых — взлохмаченных волос, седыми, нависающими над глазами бровями, горящим революционным огнём взглядом, решительными движениями рук и туловища. Выступающий с угрожающим видом, будто прицеливаясь, оглядел зал… — Товарищи! — на соответствующей высокой патриотической ноте начал… — Я, как и все здесь, свой партбилет ни кому не сдавал, от родной коммунистической партии никогда не отказывался, Родину и товарищей не предавал… Вот он, мой партбилет, товарищи, он всегда со мной! — Товарищ выдернул из кармана красную книжицу, высоко поднял её над головой…

Зал принял патриотический жест плотными аплодисментами, перешедшими в ритмическое: раз-два, раз-два!.. Как — левой, левой!..

Всего на съезд приехало около пятисот человек. Денежных средств на это задействовано было заметно много. Точнее — очень много. Хотя это, естественно, было тайной. На целых пять дней был откуплен весь многоэтажный оздоровительный санаторий на побережье Чёрного моря. В прошлом лечебно-профилактическое здание, теперь, с претензией на многозвёздный отель. На период съезда, специальными мерами, добровольно-насильственно, гостиница была полностью освобождена от постоянных или случайных посетителей. Откуда-то, как по мановению волшебной палочки, спешно были доставлены экологически чистые «продукты, вина, фрукты, от мух…». Прилетела заказанная пёстрая группа столичных, остро модных каких-то музыкантов и шумных, эпатажного вида артистов женского пола, так называемых салонных звёзд из ночного варьете, внешне без морально-политических комплексов. На круглосуточное дежурство к подъезду был поставлен весь губернаторский гараж… Заказана хорошая погода. Безопасность и чужой глаз — сглаз! — гарантировала приехавшая капеэрэфовская охрана, местная милиция, ЧОПы, решительного вида местные казаки на конях с плётками в руках, включая ГИБДД на машинах, за многие километры весь периметр прилегающей территории надёжно перекрывали. Все — профессиональные ребята, говорили их лица, устрашающий к тому же внешний вид и боевая экипировка.

В банкетных залах, между тем, спешно накрывались обычные и фуршетные столы; прогревались несколько до бела выскобленных саун; в одноместных и двухместных номерах, под люкс, вновь сменили гостиное и постельное бельё, как и в массажных кабинетах тоже, жёлтые холодные клеёнки там и вовсе убрали; ещё раз пропылесосили бильярдные столы; в бассейне сменили кристально чистую воду на голубую… Подсветку в нём соответствующую для этого местные «кулибины» установили. И прочее.

— …За несколько первых трудных лет, после этой… эээ… так сказать, чтоб она… эээ… я извиняюсь, перестройки, мы, под руководством нашего бессменного первого секретаря краевого комитета коммунистической партии товарища Валерия Ивановича, — пристукивая ладонью по краю трибуны, убеждённо говорил оратор, — смогли сделать так, что вся законодательная и исполнительная власть в нашем крае находится теперь под нашим полным, негласным, партийным контролем. От КГБ, прокуратуры, до МВД и частных охранных структур, от налоговой, до пожарной, от СЭС, до таможни… Все службы, все инспекции так или иначе возглавляются нашими людьми, коммунистами, или сочувствующими. Не все они, по понятным причинам, могут об этом сегодня во всеуслышание заявить… Ещё не пришло время. Мы это знаем, понимаем, и всячески помогаем им в их сложной, но очень важной, законспирированной, так сказать патриотической деятельности. Средства массовой информации в своём большинстве, как вы знаете, тоже содержатся на наши партийные или около партийные деньги. Транспорт, железная дорога, связь, электронные средства массовых коммуникаций тоже под нашим негласным контролем. Есть у нас, правда, отдельные негативные очаги, проявляющие демократические признаки, но они неорганизованны, разобщены, и находятся в разработке наших специальных структур…

— А где же они теперь, ваши политические оппоненты — демократы, куда вы их там загнали? — громко, со смешком доносится из зала чей-то весёлый голос. — Интернировали?

Зал колышется одобрительным смехом: «Да, где?» «В резервации?»

— Где наши дерьм… э-э-э… демократы?.. — выступающий оторвался от бумажки, из-под козырька нависших серых бровей растерянно глянул в зал, но поймал кем-то вброшенный мяч, мгновенно отпасовал обратно. — А они… э-э-э… в торговле у нас все… — расплывается в довольной улыбке. — На нашем оптово-розничном рынке они сейчас все и работают, места там у нас арендуют. И чтобы жизнь им мёдом не казалась, выдали мы им, каждому, по кассовому аппарату, и приставили своих ответственных проверяющих… Дань собирать! У нас всё по-закону, всё на законном основании… Спасибо вот товарищам законодателям за это! — короткий театральный поклон в сторону депутатских значков на лацканах многих… Ответно вспыхнули одобрительные аплодисменты. — И теперь им, демократам, и всяким разным предпринимателям, как говорится: шаг влево, шаг вправо… Чтоб жизнь мёдом… эээ… не казалась, я извиняюсь, в смысле расстрел!

Зал хохочет, одобрительно аплодирует. Слышны возгласы. «Так их, дерьмократов!» «И у нас они вот где, в кулаке». «Недолго музыка играла, недолго фраер танцевал!» «На лесоповал их всех!»

Председательствующий, холёного вида пожилой, лобастый, с залысинами, с депутатским значком на лацкане, наклонившись к настольному президиумному микрофону, изображает на лице некоторую строгость, но не усердно, а так просто, для острастки, по должности. Даёт залу насладиться единым саркастическим порывом, потом всё же укоризненно произносит:

— Товарищи! — оглядывая зал, с плохо скрываемой довольной усмешкой, негромко стучит председательствующий кончиком карандаша по стойке микрофона. — Товарищи! Тише, пожалуйста, товарищи, тише! Дадим человеку спокойно выступить. Не перебивайте, пожалуйста. Мы ж не в Госдуме.