Тёмные тропы - Антон Кравин

А потом в голове будто что-то щелкнуло, и Марина вынырнула в реальность, собралась по частям и вскрикнула: из лесу на них двигался отряд из голых по пояс существ (особей пятнадцать), похожих на людей. Вооружены они были копьями, топорами и изогнутыми саблями, и, что самое удивительное, их оранжевые глаза с вертикальными зрачками смотрели не на вооруженных врагов, а – все! – на Марину. Причем взгляды их были маньяческими.

Когда тринадцатилетняя Марина жила в детдоме, то иногда сбегала бродить по окрестностям, и однажды вечером к ней подошел мужчина, приставил нож к спине и велел идти с ним. У него был такой же взгляд – вожделение и жажда крови.

Тогда ее спас полицейский патруль, маньяка задержали. Марина засеменила к Рэмбо, который казался ей наиболее человечным.

Шейх, хромая, пятился и готовил винтовку, Рэмбо целился. Лукавый вскрикнул по-русски:

– Не стрелять!

Примирительно поднял руки и зашипел на чужом языке:

– Мы заинтересованы друг в друге, потому не причиним вам вреда. Меня послали ваши соплеменники извне, и вот я здесь. Я помогу вам открыть дверь, если вы поможете мне. Алан, опусти оружие!

Шейх не послушал его, Рэбмо – тоже.

Один из аборигенов заговорил, не сводя взгляда с Марины:

– Извне? Ушедшие в рай?

Лукавый попытался улыбнуться:

– Там не рай. Просто другое место. Хорошее место.

Говоривший абориген подошел к Марине, воззрился на нее маньяческим взглядом.

– Поговорим позже. Нам нужна она. Ее призывают боги.

Марина всхлипнула и вцепилась в руку Рэмбо. Ей хотелось сжаться в комок, исчезнуть, лишь бы не видеть этого страшного человека… страшное человекообразное существо.

– Не отдавайте меня им! – прохрипела она, сжав пальцы.

Лукавый пересвистывался с аборигенами. Марина понимала их язык, но не слышала, о чем они договариваются. Догадывалась только, что сейчас решается ее судьба. Наконец Лукавый сказал:

– Мы идем в город наших друзей. Шейх, Рэмбо, опустите оружие. Марина, ты очень интересна этим людям.

Вот и все. Что теперь? Сожгут на костре? Съедят? Желтоглазые обступили ее, лучась благоговением, оттеснили от Рэмбо, он не шелохнулся, лишь злобно глянул на Лукавого. Тот пожал плечами и сказал по-русски:

– Все хорошо, Марина, они не причинят тебе вреда. Шейх, успокойся, они нам нужны, они – звено цепочки.

Марина всхлипнула и закрыла лицо руками, а потом кто-то коснулся ее сознания и успокоил – сразу стало все равно, и она пошла за лысыми аборигенами, будто на поводке.

Глава 2

Вождь вывел Данилу к берегу реки, медленно несущей по равнине ржавые воды. Здесь и расположились. В зарослях мелколистных растений было тихо. Местный гнус не донимал, птицы не пели, не плескалась вода, и ветра по-прежнему не было. Липкая духота так и толкала искупаться, но зайти в реку Данила не рискнул – мало ли, что там обитает.

Разложили костер, Лиана достала из заплечного мешка снедь: полоски вяленого мяса, домашний сыр, лепешки. Данила не был уверен, что есть это безопасно, но выхода не было.

Ел же он чупакабру и жив остался…

Маугли что-то изучал в воде, ихтиолог Картограф присоединился к мальчишке.

Что это за место, все-таки? Точно не Земля, не бывает на Земле такого. Параллельный мир? Другая планета? Но почему такой необычный ландшафт? Будто замкнутый, хотя «стен» не видно, но кажется, что они прячутся где-то в серой дымке. И небо – ну что это за небо?! Оно светится само по себе, безо всякого намека на солнце! Память Момента выдала – Массаракш, мир наизнанку, другая планета…

– Мы – последние из людей, – говорил Вождь, пока Данила, призвав на помощь армейский опыт, перематывал его повязку из синтетической ткани, порванной на лоскуты. – Издревле люди враждуют со змееглазыми.

Данила слышал его, но больше – видел. И был благодарен чужому языку за бесплатное кино.

– …Сначала людей было много. Боги, живущие в джунглях, и боги, обитающие на небе, создали их, чтобы заселить мир. Боги дали людям поля и научили пахать, боги дали людям копья и остроги и научили охоте. Люди плодились и размножались, и стало много деревень, и стада были тучны, а пашни – обильны.

Это было так давно, что самые старые старики не помнили. Так давно, что сохранились только песни и сказки, но люди верили им.

А потом (тоже так давно, что много поколений успело уйти) пришли Змееглазые… – В сознании Данилы это по-прежнему были змееголовые создания на человеческих ногах. – Они не стали пахать землю рядом с людьми, ушли в другую долину, – Вождь указал рукой на стену джунглей вдали, – за лесом. Та долина – меньше. Я сам никогда там не был, но разведчики и сбежавшие из плена змееголовых рассказывали, что там нет пахотных земель, кругом – камень, а еще там – Тени. И змееголовые обозлились.

Они решили, что хотят долину людей, где нет хотя бы Теней.

Сперва люди решили, что змееглазые – такие же, как они, но вскоре осознали свою ошибку. Если людей создали боги, то змееглазых – гады подземные. И поклонялись змееглазые не богам, а демонам. Там, в своей долине.

Змеи требовали крови, змееглазые тоже любили кровь.

Особенно – кровь людей.

Тут кулаки Вождя сжались, и он надолго замолчал. Лиана подошла к отцу, положила ладонь ему на плечо.

– А что за Тени? – поинтересовался Данила, предполагая, что это какие-то местные твари.

Но оказалось – не твари, а самая страшная тайна Глуби, или как теперь называть место, этот странный мир, где они очутились. То ли люди, то ли нелюди, они появляются внезапно и убивают тех, кто к ним приближается, а потом исчезают. Где они живут и прячутся, никто не знает, возможно, в плохих местах, коих тут в изобилии.

Потом Вождь говорил, что война людей и змееглазых длилась много поколений. Когда он был маленьким, людей оставалось совсем немного – две деревни. Когда шаман надел на его голову шапку Вождя и отнял детское родовое имя, осталась всего одна.

И вот уничтожили почти всех. Вождь с дочерью и еще несколько воинов спаслись, и для гордого мужчины это было позором – пережить свой народ.

Они хотели бы отомстить, но не было сил. Тогда Вождь решил прорваться в долину змееглазых и умереть там с честью. И тут пришли другие люди. Видимо, боги сжалились над его народом. Их было четверо – трое мужчин и женщина. Женщина с волосами цвета травы (рыжая, перевел Данила), один мужчина – старец, другой – вождь, третий – воин.

Это было не так давно. Вождь не считал дни, но меньше четырех рук назад.

Но боги наказали Вождя за то, что он выжил, и люди эти ушли к змееглазым, посмеявшись над Вождем.

А потом змееглазые вернулись и убили воинов. Вождь принес богам жертву и взмолился не о помощи – об отмщении. Тогда боги послали еще людей – Данилу и троих воинов.

– Скажи, Вождь, – уточнил Данила, – те люди, что ушли к змееглазым… Один из них – высокий, с длинными волосами. Второй обрит налысо, но на лице растут волосы, а третий – седой старец? Женщина молода и красива?

– Да, – согласился Вождь.

И Данила как наяву увидел отца, Шейха и наемника, ведущего Марину к змееглазым.

Отец не бросил «отмычку»? Что это – человеколюбие или умысел? Судя по рассказу Вождя, профессор Астрахан знал, куда идти и что делать.

– Я хотел нагнать людей, ушедших к змееглазым, – продолжил Вождь. – Ведь скоро, и мой народ знает об этом, у змееглазых праздник. В это время они всегда чествуют Змея…

Алан Мансуров по прозвищу Шейх проснулся незадолго до рассвета – ему было трудно дышать. Воздух, густой, жаркий, липкий, напоминал кисель. Каждый вдох требовал дополнительного усилия. Во рту оставался привкус гнили и тления. И постоянно испарина на коже, все время хочется хотя бы обтереться влажным полотенцем, а лучше – залезть под ледяной душ.

Душ!

Эх, вспомнить бы, когда последний раз довелось мыться. Тут, у змееглазых, вода слишком дорого ценится, чтобы расходовать ее на такие бессмысленные (с их точки зрения) надобности, как гигиена.

А вот Мансуров всю жизнь старался содержать себя в чистоте. Как шутили еще в военном училище: умом ты можешь не блистать, а сапогом блистать обязан. Сапогом не сапогом, но, благодаря чистоплотности, за долгие годы службы полковник не подхватил ни дизентерию в Уганде, ни гепатит в Афганистане, ни даже триппер в Таиланде.

Но в этих проклятых джунглях – джунглях ли? Вроде бы и джунгли, но какие-то ненастоящие, даже пахнут не так! – наверняка и болезни были местные, экзотические…

Небо за окном сменило цвет с фиолетового на темно-бордовый, постепенно наливающийся багрянцем. Так греется нить накаливания в огромной лампочке – медленно, но неумолимо.

Утро. Точно по расписанию. Можно даже не смотреть на часы: толку от верного «Люминокса» здесь, где сутки длятся двадцать восемь часов, а смена дня и ночи происходит всегда в одно и то же время, секунда в секунду?

Алан откинул влажную от пота простыню, приподнялся на локте и выглянул в окно.