Заклинание для спецагента - Роберт Асприн

— Прошу прощения! — взревел технический директор, прикрыв ладонью свой микрофон. — Вы уж извините, но мы тут к концерту готовимся, — сказал он Лиз и Бобо. Бобо, прижав палец к губам, кивнул Лиз. Они отступили к дверям аппаратной, чтобы следить за приготовлениями со стороны. Женщина-звукорежиссер за пультом кричала что-то в микрофон. Светооператор тоже кричал в микрофон, заодно что-то показывая руками. Лоу, покосившись на Лиз с Бобо, напрочь забыл о них, когда из динамиков на потолке аппаратной раздался баритон режиссера Хью Бэнкса:

— Народ! Пожарные с уборщицами свалили! Никого нет. Давайте уж поработаем, в конце концов!

Далеко внизу на сцене крохотные музыканты заняли свои места и взялись за инструменты. Длинные пальцы Майкла Скотта летали по струнам — о, Лиз наизусть знала эти пальцы и эти движения по видеозаписям концертов! — извлекая из гитары нежное, как у арфы, глиссандо. Как всегда, этот звук отдался в теле Лиз сладостным трепетом. Если бы не серьезность ситуации, Лиз сейчас стояла бы рядом с кумиром и задыхалась от счастья… Во Локни, ударив палочкой о палочку у себя над головой, начал выстукивать бешеную дробь. Затем вступили остальные. Лиз услышала, как эхо музыки покатилось по залу, как задрожали стены. Впрочем, в аппаратной все звучало куда глуше. Звукорежиссер деловито крутил ручки на пульте.

На сцене возникла Фионна в огненно-алом платье, плотно облегающем фигуру. Тем же оттенком были подкрашены ее веки, щеки и губы. Невысокий зеленый «гребешок» волос на голове придавал ей сходство со спичкой — впрочем, с изящной спичкой, была вынуждена признаться себе Лиз. Так, но почему же Лиз не почувствовала, как Фионна покинула гримерку? Поразмыслив, Лиз решила, что заклинание сработало как раз тогда, когда капитан Эверс подкалывал ее насчет «Джамботрона».

Крохотный язычок пламени с зеленой головой замер на самом краю сцены. Двое в сером — охранники — выскочили на подмостки, точно гончие псы, преследующие зайца.

— Хорошо, — заявил Лоу, подавшись вперед. — Прожектора давай. На Фионну. И… черт, что это с ней творится?

Музыка смолкла. Все музыканты обернулись к певице.

— Да валяйте же! — взвыл Лоу. — Теперь-то за чем дело стало?

— Она хочет, чтобы они поискали бомбы, сэр, — сообщил динамик на потолке. — Опасается покушений.

— Бомбы! Еще чего выдумали! — завопил технический директор, колотя по спинкам стульев. Звукорежиссеры замерли, уставившись на экран. — А на концерт что, наплевать? Уберите этих людей со сцены или отнесите Фи на место насильно. Хватит время терять!

В сердцах Лоу плюхнулся на стул между Робби и звукорежиссером.

— Елки, как жаль, что это драное платье загорелось не с Фионной вместе! Хотя бы было из-за чего шум устраивать! Чтоб ее приподняло да шлепнуло! Гори огнем ее «прозрачные рукава»! Шевелитесь, шевелитесь! Поставьте ее куда следует!

Повинуясь этому приказу, к Фионне подошел парень в джинсах с наушниками на голове и повлек ее на середину сцены. Фионна умоляюще воздела руки. Из кулис показался массивный Ллойд Престон и встал за ее спиной. Робби заскрипела зубами.

Музыканты вновь начали играть. Фионна вцепилась обеими руками в микрофон, зажмурилась и испустила пронзительный переливчатый вопль, переходящий в мелодичную трель. Ее голос вздымался и опускался, точно развевающийся на ветру тончайший шелк. Люди в аппаратной заметно расслабились. Даже Лоу отошел подальше и, скрестив на груди руки, внимательно уставился на сцену. Бобо тронул Лиз за руку, и оба выскользнули из комнаты.

— Ноль магии, — провозгласил Бобо, когда они преодолели очередные двойные двери с тамбуром и оказались в пресс-центре. То было помещение наподобие аппаратной, с выходящим в зал большим овальным окном и несколькими рядами столов с микрофонами и компьютерными розетками. В задней части комнаты имелся распределительный щит с теле- и радиокабелями, которые исчезали в потолке. Несколько мониторов позволяли видеть сцену крупным планом с разных точек — что в данном случае не роскошь, а необходимость, если только местные репортеры не носят с собой биноклей. А то с этой верхотуры музыканты выглядят почти неразличимыми между собой букашками.

На сцене Фионна, точно сентиментальная попсовая певичка, томно ласкала свой микрофон. Она и гитарист двинулись друг к другу, движимые страстью. Лиз блаженно затрепетала, предвкушая их встречу и начало действительно великолепного дуэта.

— Ничего, — вернул ее к житейской прозе Бобо, огорченно хлопнув в ладоши. — Ничего, кроме того, что мы с вами сами принесли. По всем статьям, причина была естественная — или материальная. Тут местная полиция должна разбираться, а не мы.

— Мой шеф только обрадуется, — смирилась с неизбежностью Лиз. — Разоблачения магических иллюзий ему больше по душе. Проще объясняться с высшим начальством.

Бобо ослепительно улыбнулся:

— У вас, значит, тоже эти свиньи на шее сидят?

— А у кого — нет? — улыбнулась Лиз в ответ.

Она обнаружила, что вопреки всем дурным предчувствиям этот американец ей начинает нравиться. Ни нестандартный стиль работы, ни одежда с помойки не мешали ему быть умелым сыщиком и квалифицированным профессионалом. Лиз не сомневалась: правда на его стороне. Весь сыр-бор разгорелся из-за цепи случайностей и параноидальных фантазий блажной аристократки, которую судьба наградила высокопоставленным папочкой. Правда, остается еще загадочное сумасшествие ирландского агента, — но скорее всего кто-нибудь распознал в нем сотрудника МИ-5 и подсунул ему какой-то наркотик. В криминальных кругах используется масса странных веществ, о которых не позволено знать даже рядовым агентам ее отдела. В Уайтхолле поворчат насчет нескольких тысяч фунтов, выкинутых на бессмысленную командировку, но хотя бы лорд Кендал останется доволен.

Музыка достигла крещендо. На сцене в луче прожектора, трепеща всем телом, застыла Фионна. Уронила руки… затем начала медленно вздымать их в такт музыке. За ее спиной, согнувшись в три погибели, Майкл Скотт извлекал безумные риффы из своей гитары. К упоению Лиз, песня всколыхнула в ее душе целое море чувств. Очень похоже на приток астральной энергии. Лиз почти что встала на цыпочки, ожидая, пока Фионна выкрикнет последнюю строчку, и музыка нахлынет на певицу, точно прибой, разбивающийся об утес.

И тут Лиз почувствовала… Точнее, почуяла. Обонянием. Или, как всегда выражалась ее бабушка, «просто поняла». Стадион наполняется черной энергией. Очень интенсивной. Но откуда она берется?

— Замечаете? — обратилась она было к Бобо. Внезапно на экранах полыхнул световой столб. Фионна, вскинув руки — черный силуэт на фоне огня, — завизжала от боли.