Топить в вине бушующее пламя печали - Priest P大

Внезапно, Сюань Цзи вновь обрел способность дышать.

«Когда сломался меч демона небес, он был еще молод. Но в тот год, когда он прыгнул в Чиюань, его молодость уже прошла. Ты помнишь тот день? Он снял с себя корону и нефритовый кулон, а императорскую печать бросил оставшемуся рядом слуге. Он был совсем один… У него не было ничего, кроме проржавевших осколков клинка».

Сюань Цзи не мог пошевелиться. Дрожа как лист на ветру, он с трудом приподнял веки, словно они весили несколько тонн. Его взгляд упал на лицо Шэн Линъюаня, и в горле тут же пересохло.

Внутренний демон в его голове продолжал настаивать: «Хочешь попробовать?»

Попробуй.

Неужели ты не осмелишься? Неужели ты никогда не делал этого раньше? Тогда, на шестой год Цичжэн, что ты сделал?

Знать осталась в прошлом, но даже теперь, в эту эпоху, ты все еще боишься оскорбить их?

Что произойдет, если ты сделаешь это?

В любом случае, это последняя из куриных костей… Ой, то есть, костей Чжу-Цюэ. Расколов ее, ты увидишь, почему он обменял их на Чиюань.

Помнишь, что случилось в подводной гробнице?

Стоило Сюань Цзи вспомнить то, что произошло в гробнице Вэй Юя, как у него тут же перехватило дыхание, и сердце бешено забилось в груди.

Там, в подводных руинах, Его Величество сотворил себе ледяной гроб, оставшись один на один с морем. Тогда Сюань Цзи ворвался к нему и разбил лед. Он думал, что получит удар, сравнимый с ударом меча, но к его удивлению, скованная холодом кровожадная темная энергия рассеялась без следа. Казалось, эта тьма узнала его.

Словно зачарованный, Сюань Цзи склонил голову и, шаг за шагом, приблизился к Шэн Линъюаню. Но стоило ему коснуться этих холодных и мягких губ, как в его голове завертелись мысли:

«Проснись и ударь меня, — взмолился юноша. — Ударь меня, пронзи меня своим взглядом…»

Это позволило ему избавиться от внутреннего демона.

Но в этот раз «удача» покинула Сюань Цзи. Шэн Линъюань не «просыпался», как бы ему не хотелось. Углубив поцелуй, Сюань Цзи разжал челюсти Его Величества, и напряженные мышцы Шэн Линъюаня немного расслабились. Сила, с которой он сжимал чужую руку, исчезла.

Но он все равно не отпустил Сюань Цзи.

Заключенный в клетку своего неподвижного тела, Его Величество, все это время изучавший русалочий язык, был ошеломлен. Поднявшееся в море знаний цунами почти сразу же успокоилось.

Глава 98

Как долго может продержаться союз меча и человека?

До того, как Шэн Линъюань избавился от сердца, он изо всех сил старался справиться с охватившей его тоской, каждый раз придумывая для этого все новые и новые способы.

Он хотел оттолкнуть от себя это чувство, стать холодным, как лед, но, в конце концов, вынужден был сдаться. Ведь дух меча не был обычным человеком. Кто знает, сколько лет потребовалось бы ему на то, чтобы обрести собственное тело. А до того момента он оставался единственным живым существом в мире, с которым Сяо Цзи мог бы поговорить. Если бы Его Величество пошел на поводу у собственного эгоизма и намеренно отдалился от него, что тогда было бы с Сяо Цзи?

Каждый день ему приходилось «закалять свой разум», ограждая духа меча от ненужных мыслей. Но стоило ему успокоиться, как он вновь выстраивал вокруг себя множество иллюзий.

Его Величество всегда любил духа меча, и лишь в этих иллюзиях он мог быть счастливым. Но за счастьем всегда следовала печаль. У Сяо Цзи была поистине дурная репутация, как у тех соблазнительных красавиц1, что покоряли целые государства. Тысячи людей указывали на него пальцем2, но, в конце концов Шэн Линъюань ослабел и умер, лишившись всех своих чувств. В другой иллюзии дух меча обрел собственное тело. Это был изящный и талантливый юноша, но, к сожалению, к тому моменту Его Величество уже состарился3, как и любой смертный. Его юношеская любовь грозилась сгнить вместе с его дряхлым телом. В глазах духа меча он видел лишь отвращение. Следующая иллюзия показала Его Величеству, что дух меча навсегда остался в его сердце. Он прожил рядом с императором всю жизнь. Но как долго может продержаться союз меча и человека? В конце концов, смерть разделила их, и хорошие деньки прошлого превратились в острый клинок, соскребающий плоть с костей.

1 妖姬 (yāojī) — красавица (особенно об обольстительной служанке или наложнице).

2 千夫所指 (qiānfūsuǒzhǐ) — букв. тысячи людей тычут пальцем (объект всеобщего осуждения).

3 鹤发鸡皮 (hèfàjīpí) — куриная кожа и журавлиные волосы (обр. в знач.: престарелый, древний, в глубокой старости).

Одним словом, в своих мыслях он прошел великое множество развилок, и ни одна из них не закончилась хорошо.

Еще в юности Шэн Линъюань заточил себя в темницу, раз за разом разбивая свое сердце на куски. А спустя тысячи дней и ночей, дух меча, наконец, покинул его позвоночник и с радостью отправился исследовать мир. Это чувство было для него в новинку, он никак не мог насытиться им. Заняв позицию «отца и брата», Шэн Линъюань собственноручно выкопал себе могилу глубиной в три тысячи чи. У него попросту не было другого выхода.

Некоторое время спустя он уже с легкостью обсуждал с Дань Ли возможность политического брака, не опасаясь, что Сяо Цзи может их услышать. Или же в шутку просил Вэй Юня разыскать для него дух медного молота и сделать из него невесту для меча демона небес. Шэн Линъюань искренне надеялся когда-нибудь избавиться от привязанности к духу меча.

Духу меча никогда не нравилось имя «Тун», выгравированное на его лезвии. Оно не казалось ему внушительным. И именно поэтому Шэн Линъюань планировал даровать его своему первенцу, чтобы навсегда остаться отцом человека по имени «Тун».

Но…

Но…

Поднявшийся вверх черный туман прошел сквозь пустую грудь Шэн Линъюаня, так и не найдя себе пристанища. Ему только и оставалось, что бесцельно блуждать по телу Его Величества. Тумана становилось все больше и больше, пока этот сгусток не превратился в невыносимое бремя и едва не хлынул из семи отверстий. Шэн Линъюаню показалось, что он прослезился.

К счастью, это было не так.

В ту ночь даже принявшим успокоительное оперативника снились кошмары. Взяв наушники, созданные представителями класса духовной энергии, Сюань Цзи включил расслабляющую музыку и выкрутил громкость на максимум. Но растущее в груди беспокойство не исчезло, и юноше пришлось сдаться.

Мимолетное возбуждение прошло, и теперь в его голове воцарилась абсолютная пустота. Он чувствовал себя отъявленным негодяем.

Даже если демон небес пожелал