Место для большего (др. перевод) (ЛП) - Эманн Бет

***

Я бы не сказал, что испытал внетелесный опыт, [измененное состояние сознания, когда человек чувствует, что покидает свое тело, находится вне своего тела] но въехав на грунтовую дорогу, ведущую к ферме родителей, я абсолютно не помнил, как сюда добрался. Сердце бешено колотилось, а в голове снова и снова проигрывались самые страшные сценарии развития событий. Если у мамы вновь обнаружили признаки рака, я не сломаюсь у них на глазах. Я останусь сильным. Один раз мама уже победила рак. И сможет сделать это снова. Общими усилиями мы все его победим. Но что, если в этот раз болен отец? Бл*дь. Он ее скала. Опора. Возможно, мне стоит закончить карьеру раньше? Не то чтобы дело было в деньгах. Скорее в том, смогу ли я прожить без хоккея?

Я поднялся по ступенькам и вошел в дом, пока Дизель бросился на задний двор, чтобы найти себя игрушку.

Тихонько закрыв дверь, прислушался. Ни голосов, ни плача. Ничегошеньки. Это ведь хороший знак, да?

— Броди? — позвала мама, когда я вошел на кухню. Она подошла ко мне и обняла. — Не стоило так поздно приезжать.

— Отец мне никогда не звонит. Что стряслось?

Мама тут же взглянула на отца, который сидел за кухонным столом. С последней нашей встречи он будто постарел лет на десять. Уставившись на огромный дубовый стол, он ковырял ногти на руках.

— Иди сюда, присядь. — Она подошла к столу и выдвинула для меня стул.

Застонав, я упрямо последовал за ней, садясь напротив отца.

Мама прочистила горло, пока отец намеренно избегал смотреть мне в глаза.

Переводя взгляд с одного на другого, я понял, что здесь точно никто не горит желанием мне что-то рассказывать.

— Может, кто-то мне, черт возьми, объяснить, что тут происходит? — рявкнул я, от чего мама слегка подпрыгнула на стуле.

— Дорогой, на самом деле это не так уж и важно, — попыталась заверить меня мама с фальшивой улыбкой на лице, но с каждой минутой вся эта ситуация раздражала меня все больше и больше.

— Потрясно. Ладно, давайте-ка тогда рассказывайте, что не так уж и важно.

Мама взглянула на отца еще раз. В этот раз, он не стал отводить глаз. Она потянулась и взяла его за руку, глядя на меня.

— Броди, мы с твоим отцом собираемся развестись.

На мгновение воцарилась гробовая тишина.

Я вздохнул и запустил пятерню в волосы.

— Не смешно. Что на самом деле произошло?

Отец посмотрел на маму, которая ни на секунду не сводила с меня глаз. Ее глаза были широко открыты, а рот приоткрыт от удивления.

— Броди, это не шутка. Мы разошлись.

Я закрыл рот руками, переводя взгляд с одного на другого. В ожидании, когда хоть кто-то скажет, что они решили прикольнуться.

Когда молчание затянулось, мой пульс участился.

— Когда? Как? Почему?

— Просто так сложилось, сынок, — пробормотал отец.

— Не может так просто сложиться, чтобы после тридцати лет семейной жизни, люди решили разойтись, папа. Не делай из меня идиота! Почему? Почему вы решили разойтись?

Мама опустила взгляд на стол, а затем взглянула на отца, словно ожидая его объяснений.

Я нахмурился и посмотрел на отца.

— Это твой косяк? Ты изменил маме? А я даже и не удивлен. Ты был дерьмовым папашей, но мужем, видимо, еще хуже.

— А теперь быстро угомонился, черт возьми, — сидя напротив, приказал отец, указав на меня пальцем. — Понимаю, тебе нелегко это принять, но нам с матерью тяжелее вдвойне.

— Давайте просто все успокоимся. Пожалуйста. — Мама накрыла мою руку своей. — Броди, твой отец мне не изменял. И он ни в чем не виноват. Как и я. Мы довольно долго думали об этом, но ждали, когда Шей получит образование, и вы оба будете твердо стоять на ногах и чувствовать себя независимыми, прежде чем мы с отцом точно решим, что делать. — Она молча опустила взгляд на свои руки, и по привычке стала покручивать обручальное кольцо на пальце. Значит, она нервничала.

— Поверить не могу, — я потер глаза ладонями. — Тридцать лет! Прошло тридцать лет, и вы просто хотите разойтись. Даже не попытавшись что-то сохранить.

Они оба молчали.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Просто сидели, увязнув в своем провальном браке.

— Может, сходите к психологу? Я оплачу лучшего семейного психолога в стране.

Отец взглянул на маму, но та лишь покачала головой.

— Тогда отпуск? Давайте смотайтесь на недельку на Гавайи. А лучше на месяц? Может, вам просто надо освежить чувства?

— Броди, это очень мило с твоей стороны – предложить нам все это. Но в этом нет необходимости. — Мама посмотрела на отца, который натянуто улыбнулся ей в ответ. — Мы подробно все обсудили. И нас все устраивает. Мы даже наняли адвоката и урегулировали все вопросы. Мы довольны своим решением.

Я не мог поверить в то, что только что услышал. Широко раскрыв глаза, переводил взгляд с одного на другого.

— Как долго вы знали, что все к этому идет?

— Год.

— Год? — воскликнул я, подскакивая с места. — Вы, блин, только в мае отпраздновали тридцатилетнюю годовщину. Мы с Шей устраивали для вас вечеринку-сюрприз. Бл*дь!

— Броди, — предостерег меня отец.

— Я знаю. — Мама закрыла лицо руками. — Мы были смущены, но и не догадывались о вечеринке. Что нам оставалось делать? Объявить о разводе перед родственниками и друзьями?

— Не знаю, — я вздохнул, расхаживая по кухне, не находя себе места. — Но и так все закончиться не может. Просто не может и все. Я ведь знаю, вы все еще любите друг друга.

Мама взглянула на меня со слезами на глазах.

— Даже не представляю, как тебе сейчас тяжело, Броди. Даже думать не хочу.

— Нет. Не представляешь. Я всю свою жизнь думал, что у меня полноценная семья с любящими друг друга родителями. Когда я сделал шаг во взрослую жизнь, то был практически на сто процентов уверен, что вас союз – это навсегда. — Я с неодобрением посмотрел на родителей. — Ей богу, наверное, узнать о таком в семь не столь херово, как в двадцать семь.

— Броди, нам так жаль. — Мама тихонько заплакала.

— Когда позвонил отец, я подумал, что что-то не так с томографией. Конечно, я рад, что дело не в ней, то ваша новость едва ли лучше. — Открыв дверь, я громко свистнул Дизелю.

— Что ты делаешь? — Печаль и беспокойство отражались в маминых глазах.

Дизель пулей рванул через заднюю дверь, направляясь к входной.

— Мне нужно идти. Подумать обо всем.

— Броди, постой! — Подорвалась за мной мама. — Уже поздно. Давай ты переночуешь у нас?

Я открыл входную дверь и развернулся к матери. Отец вышел за ней из кухни, держа руку на ее плече, нежно поглаживая. Еще мгновение мой взгляд был прикован к его руке – дольше, чем следовало бы. А в голове крутился вопрос: «Что, черт возьми, произошло?» и «Когда все пошло наперекосяк?». Посмотрев маме прямо в глаза, спокойно ответил:

— Ни за что. — И хлопнул дверью.

Когда я, наконец, завел пикап, мама уже три раза выглянула из окна в гостиной. Зная ее, могу с уверенностью сказать: надеялась, что заглушу мотор и вернусь обратно. Наверно, так и следовало сделать. Они с отцом не заслужили такого отношения, но я был чертовски зол.

Я чувствовал, что меня обманули. Предали.

Нажав на газ и выбрасывая гравий из-под колес, я прибавил скорость. Вывернул с подъездной дорожки на главную дорогу. Но поехал не домой.

После прошедшей недели, я чувствовал себя не в своей тарелке. Дерьмово отыграл последние два матча, а теперь и родители огорошили новостью о своем разводе. Сегодня вечером, мне необходимо единственное постоянное в моей жизни.

Мой компас.

Мой якорь.

Мое большее.

Я направился прямиком к Кейси домой.

Глава 21

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Кейси

Своими крохотными ручками Люси и Пайпер обвили мою шею, крепко-крепко обнимая. Почувствовав недостаток кислорода, я театрально закряхтела.

— Я тебя сейчас до смерти заобнимаю! — захихикала Пайпер.