Марианская впадина - Ясмин Шрайбер

– Вот видите! Мы ее сожжем и сохраним. А потом вы ее развеете.

Это действительно была очень неплохая идея.

– Завтра мы доедем до вашей горной деревушки, верно? – спросила я.

– Правильно.

– Вау.

– Да. Только и сказать – вау.

– Сколько вы там уже не были?

– У-ух. – Гельмут уперся руками в бока, прогнул спину и поднял глаза к небу, а звезды сияли ему в ответ. Некоторые из них так ярко светили, что прямо в глазах покалывало.

– Так, примерно лет тридцать, наверное, – сказал он.

– Вот это да-а.

– Да.

– А дом принадлежит вам?

– Мне в наследство дом достался, братьям – фирма отца. В основном, деньги им остались, да. Сейчас все братья уже умерли. Мне тогда дом не был нужен, я его не хотел. Ну, а что поделаешь?

– И с тех пор он стоит пустой?

– Да, с тех пор, как умерли родители, дом стоит пустой. А родителей нет уже давно.

– Да-а. Я бы на вашем месте его продала. Там сейчас, наверное, тенёт полно.

– Да, и полно призраков.

Он, не отрываясь, всматривался куда-то в ночь, пока кашель опять не начал душить его.

– Ваш кашель становится все хуже, и, честно говоря, выглядите вы немного… утомленным.

– Все нормально.

Типично по Гельмуту.

– А что у вас, кстати, все время гудит в трейлере по ночам? – спросила я.

– Что? А-а, это, наверное, трансформатор или холодильник.

– А-а, понятно, – сказала я, и подумала: «Все с тобой ясно, Гельмут».

Когда Гельмут попрощался перед сном, я еще постояла в темноте. Лутц спала в своей корзине около меня. Свет в трейлере еще горел, и вдруг я услышала звуки, как будто из пулемета кто-то строчит. Стук клавиатуры? Пишущей машинки? Почему шторки в трейлере всегда были закрыты? Я непременно должна была узнать, что там внутри происходит.

5990

– Э-эй! Э-э-э-эй!

Я приоткрыла глаза, жмурясь от солнечного света, хлынувшего в мою палатку.

– Что? Что такое?..

– Я подумал, а разбужу-ка я вас. Ведь не голая же вы спите, в такой-то холод, хе-хе.

Гельмут просунул голову в палатку, вдруг рядом с ним появилась Джуди и неуклюже протиснулась внутрь. Я рукой на ощупь поводила вокруг себя, нашарила теплые перья Лутц и быстро придвинула ее к себе, на что она тихим кудахтаньем выразила свой протест.

– Я уже не сплю. Который час?

– Пять тридцать, – просиял улыбкой Гельмут мне в ответ.

– Сколько?!

– Да. Хочу еще кое-что сделать. Мысль одна есть…

– Уберите Джуди. Я сейчас выйду.

– Хорошо.

Входной полог палатки вновь опустился, тихонько колыхаясь на ветру.

Во сне я видела тебя и, кажется, еще не совсем вернулась назад из этого (нашего) мира. Во сне мы сидели верхом на гигантской стрекозе, на такой, каких можно увидеть в музеях на рисунках: с размахом крыльев в целый метр. Стрекоза в моем сне была еще больше. Он была похожа на летучий переливчатый автобус.

Мы крепко держались друг за друга, и закат солнца переходил в ночь, звезды сияли на небе, а мы летели через город, который, казалось, состоял сплошь из огней. Франкфурт? Этого я не знала. Ветер дул мне в лицо, я закрыла глаза и чувствовала себя свободной. Ты ликовал и кричал от радости в небо. Тебе хотелось обнять все звезды, ты кричал, что ты самый великий открыватель мира. Ты размахивал руками, мотал головой, смеялся. Но вдруг все рухнуло. Огни разом погасли, город под нами лежал в темноте, дома освещал лишь холодный свет луны и звезд. Улиц не было видно, но почему-то я знала, что никого уже нет. И вдруг ты сказал: «Идем со мной, Паула, идем со мной!» Я говорила: «Но я же с тобой». А ты все повторял и повторял эти слова, пока не начал от этого плакать. «Идем со мной! – ты всхлипывал, и еще: – Я не могу уйти туда без тебя, пожалуйста!» А потом ты упал. Я не знаю, как это могло произойти, я же только что держала тебя в своих руках. Ты упал, а стрекоза безжалостно летела дальше со мной одной. Я закричала, а потом я прыгнула, а дальше я ничего не помню.

Раньше я не видела кошмарных снов, а после твоей смерти мне постоянно снятся кошмары. Однажды мне приснилось, что ты выполз из своей могилы и орал на меня, почему меня не было рядом? Я закрыла глаза руками, чтобы не видеть твое полуразложившееся, изъеденное, серое лицо. Проснулась я, лишь когда ты обхватил мою шею руками и начал давить, потому что хотел забрать меня. Потому что не мог быть там один, в этом черном Ничто, потому что хотел, чтобы я пошла с тобой. Если бы только это было возможно! Мне бы хотелось, чтобы ты как-нибудь забрал меня к себе, потому что этот мир для меня давно стал непереносим. Потому что я в этом мире без тебя больше не могла жить, не хотела жить.

Я оделась и вылезла из палатки вместе с Лутц. Сначала я покормила