Государь Иван Третий - Юрий Дмитриевич Торубаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Погоди, – остановил Иван ее, – давай завтра встретимся на этом месте.
– Не знать, посмотру.
– Я завтра туда приду! – твердо сказал Иван, повернулся и пошел прочь.
Эту ночь Иван спал плохо. Часто просыпался, поглядывал на темные окна, уж не проспал ли он. Когда явился на место, там никого не оказалось. У него отчего-то горели щеки, и слышно было, как в груди билось сердце. Он обдумывал каждое слово, с чего начнет разговор. Но прежде всего он выяснит, что за книгу она читала. Он был очень удивлен, увидев читающую девушку. До этого он знал, что читают только священники, очень редко дьяки, князья да бояре. А больше – никто. Но чтобы девушка… Это что-то особенное. «Может, у них так заведено. Интересно, что она читала. Спрошу обязательно». И он ускорил шаг.
Но… увы! Она не пришла. Ему показалось, что в груди что-то оборвалось. «Ладно. Не пришла… и пускай! Подумаешь!» Он опустился рядом с тем местом, на котором она вчера сидела. Трава уже выпрямилась, но он все равно опустил руку на то место, где она сидела. Земля была холодная. Тоскливо глядя на сверкающие воды реки, он поругивал себя: «Дурак, вот дурак, давай нырять! И что она обо мне подумала? Поди, посмеивается надо мной. Вот дурак! Больше…»
– Ку-ку! – внезапно раздалось за его спиной.
Он резко обернулся. Это была она! И еще прекраснее, чем вчера. На голове – шляпа с большими полями, которые делали взгляд ее прекрасных глаз каким-то таинственным. А синяя курточка с поднятым воротничком на талии перехвачена широким поясом, что подчеркивало стройность девушки. Красивые ноги. «Господи! Да она… божественна!» Сердце его заколотилось так, что казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Ему не удалось скрыть свой радостно-растерянный вид, который рассмешил ее. Она спросила:
– Ты нэ рад меня видет?
– Да что ты! – Он пылко схватил ее за руки и закружился в бешеном вихре.
– Ой, отпусти, – смеялась она, – у меня кружить голова.
– У мня тоже! – и закружил еще сильнее.
Они упали. Когда Елена поднялась и попыталась сделать шаг, она ойкнула. Отвернувшись, приподняла подол и увидела кровавую ссадину на колене. Не скрылась эта ссадина и от острого взора Ивана. Он тотчас оказался рядом и успел поцеловать ее круглую, привлекательную коленку, за что получил по лицу. Иван упал перед ней на колени, сложив руки:
– Прости! Делай со мной, что хочешь! Хочешь, я понесу тя на руках?
– Нет! – сквозь слезы ответила она.
– Я знаю, что надо делать! – воскликнул он и бросился к дороге.
Там Иван нашел подорожник. Оторвал от рубахи солидный лоскут.
– На, перевяжи, – и подал ей листочки подорожника и тряпицу.
Она посмотрела на него, взяла листья и тряпицу.
– А помогать? – неуверенным голосом спросила она.
– Поможет! – уверенно ответил Иван.
Подхватив ее на руки, донес до пенька. Она поставила на него ногу и, слушая его советы, которые он давал, стоя к ней спиной, быстро перевязала ранку. Чуть прихрамывая, направилась к тропе, Иван поплелся сзади. Вид у него был виноватый.
– Ты прости мня, дурака. Сам не пойму, как это случилось. Увидел тебя, обрадовался. Что случилось, не пойму. Раньше со мной такого не случалось.
– И со мной. – Она остановилась и повернулась к нему.
А ее глаза почему-то горели нескрываемой радостью. Ее вид явно взбодрил паренька.
– Хочешь, я тя понесу до самых дверей?
– Хочешь, – вдруг ответила она.
Он легко поднял ее. И она обняла его за шею. Иван шел молча, тщательно всматриваясь в дорогу, боясь споткнуться и еще раз ее уронить.
– А ты что молчать? – спросила она, убирая с его лица невесть откуда взявшийся листочек.
– Да я хочу спросить, что ты вчера читала. О чем?
Она засмеялась, прогнав этим сомнения Ивана: простила она его или нет.
– О лубов!
– А что это такое? – спросил он.
– Ты не знать, что такое лубов? – Она так удивилась, что, неожиданно дернувшись, оказалась на земле.
– Не знаю, – замотал он головой.
Выражение его лица было таким наивным, что девушка опять рассмеялась.
– Лубов – это… это… не знаю, как тебе объяснить. В общем… сам понять, когда полубить.
Разговору помешал неожиданно появившийся княжеский служка. Покосившись на Елену, он произнес:
– Великий князь, тя ждет король!
Удивлению Елены не было конца.
– Скажи, сейчас приду. Вот доведу до дому девушку.
В голове Елены промелькнуло: «Да кто он такой, чтобы так ответить на зов короля?!»
– Пошли скорее, – сказала она и, прихрамывая, показала пример.
Король встретил Ивана, сидя в кресле. На его ногах был шерстяной покров, на голове – утепленный колпак, на плечах и груди – большая женская шаль. У него было лицо человека, которого крайне измучили постоянные боли. Глаза тусклые, безразличные. И хотя молод был Иван, но понял, что с ним ни о чем не договоришься.
– Сколько тебе лет? – на чистом русском спросил король.
Иван ответил:
– Четырнадцать, хотя на вид мне никто меньше шестнадцати не дает.
– Счастливчик, – прошамкал король, – зачем хочешь прибавлять себе годы? Доживи до моих лет – захочешь их убавить. А пока передай господину великому…
– Государю, – перебил Иван.
– Ну, – махнул опять рукой король, – государю, что у нас с Московией мир.
«Да куда те воевать, отвоевался!» – подумал про себя Иван, а вслух сказал:
– Мой государь велел передать тебе, королю Польши и Литвы, самые добрые пожелания насчет твоего здоровья и сказал, что у него с тобой, ваше величество, всегда соблюдались договоры. Оставь Новгород. Он – наш. Вечевой колокол ныне звонит в Москве.
При этих словах Иван поднял голову. Король засмотрелся на молодца и подумал: «Такой не только Новгород приберет. Как бы он и до Кракова не добрался, кровь-то у нас одна – Гедиминова».
– Так говоришь, Новгород ваш? – Голос короля окреп, да и весь он оживился.
– Да, наш, – повторил Иван.
– А что дальше думаете делать? – спросил король.
– Дальше? А дальше будем вертать, что вам не принадлежит, – наши исконные русские княжества.
Король чуть не вскочил от такой прямоты и наглости, но успокоился, отнеся это к молодости и неопытности Ивана. Но все же попытался узнать, как он это собирается делать.
– Очень просто. Мы, русские, раньше жили под единой крышей. И сейчас хотим.
Королю не надо было объяснять, он это хорошо знал. Именно это и не позволяло ему собрать силы и дать отпор туркам, которые, как монголы, все сильнее надвигались на них. Но сказал не то, что думал:
– Боюсь, княжич, ты сильно ошибаешься. Не хотят
