Дом на болотах - Зои Сомервилл

– Рози, дорогая, – сказала она, – добро пожаловать в семью.

Потом она сделала то, что делала всегда: взяла меня за руку и держала всю дорогу до дома. Их повар устроил в гостиной небольшой прием, и Хильди протянула мне бокал, до краев полный шампанским.

– Такое облегчение для мамы, – сказала она.

– Облегчение?

Ну, знаешь, после той истории с девушкой в Лондоне Фрэнк в обществе персона нон грата. Хвала Господу за тебя. Я не сказала ей, что понятия не имею, о какой истории она говорит и кем она назвала Фрэнка, но удержала это внутри, запихав под ребра.

В тот день я ничего не ела, меня тошнило. Когда Фрэнк повел меня наверх, в постель, под одобрительными взглядами улыбающихся гостей – наши собственные семьи были исключением, они знали, что все уже свершилось, – у меня кружилась голова. Фрэнк был беспечен, красив и галантен, так же как всегда. От шампанского на голодный желудок я расслабилась – я это поняла, потому что взяла Фрэнка за руку, и не противилась, и прижималась к нему, пока мы поднимались по лестнице. Я думала, он оставит меня в покое, – теперь, когда мы женаты, он потеряет ко мне интерес, – завоевывать больше не было нужно, и без того предполагалось, что мы вступим в «супружеские отношения». И под моим хитро пошитым платьем торчал животик, отчетливый признак моей беременности. Конечно же, решила я, он не проявит интереса. Я хотела одного – спать.

Но в спальне он сел на кровать и велел мне снять всю одежду. Я застеснялась и замешкалась. Мое тело изменилось. Оно искривилось, распухло, оно больше не было моим. И, думая о Фрэнке рядом со мной, я вспоминала только каменную скамью в беседке под своими бедрами, его руку, зажимавшую мне рот, и грубое вторжение в меня.

– Это обязательно, Фрэнк? Я устала.

– У тебя теперь есть обязанности, Рози. Это твой долг как моей жены. И к тому же должны же быть какие-то выгоды от всех тех неприятностей, которые ты мне причинила.

Я думала, он шутит. Голос у него был нетвердый, и я поняла, что он в тот день много выпил. Я не подошла к кровати, так и стояла у двери. Ковер между нами, огромный, как и сама комната, казался слишком узким, кровать была словно в двух шагах. Я засмеялась. Он улыбнулся, но не засмеялся в ответ.

– Иди сюда, – сказал он, – не надо нервничать. Раньше ты никогда не нервничала.

Он сидел на кровати, такой красивый в своем черном фраке и белом жилете. Цилиндр он бросил на пол, и его песочные волосы были зачесаны назад с высокого лба. Он откинулся назад, опираясь на руки, и рассматривал меня, подзадоривая подойти ближе. Я не шелохнулась.

– Выражение его лица изменилось, словно по солнцу прошла туча. На мгновение я подумала, что он сейчас встанет и потащит меня в постель, но вместо этого он вздохнул и вынул портсигар. Он медленно выдыхал дым изящными кольцами. Хотя бы сядь, Рози. Мне из-за тебя не по себе.

Я присела на край кровати.

Он сбросил фату с моих плеч и обвел руками скромные линии платья.

– У тебя есть преимущество, моя нецеломудренная девочка. Большинство девушек узнает, каковы супружеские отношения, жестко, в брачную ночь, – сказал он, покатав на языке слова «супружеские отношения». – А ты нет, ты уже знаешь, как это происходит, и, в отличие от большинства девушек, знаешь, как это может быть приятно.

Я поморщилась. Ничего приятного в этом не было.

– Не делай так, – сказал он, и я прикусила губу, чтобы не заплакать.

Вскоре ему надоело трогать шелковистую ткань свадебного платья, он развернул меня и одну за другой расстегнул пуговки на спине, а потом, вместо того чтобы с отвращением посмотреть на мой округлившийся живот, прикоснулся ко мне и поцеловал выпуклость.

В ту ночь он недолго на мне пробыл. Все быстро кончилось, первое облегчение, и вскоре он уснул рядом со мной. Я обвела взглядом просторную спальню с высоким потолком. Теперь это был мой дом. Тут я заплакала, тихонько, чтобы не разбудить Фрэнка. Я поняла, что не имело значения, чего я хочу или что мне нравится. Значение имел только он. Позволив Фрэнклину владеть своим телом, я отдала всю свою свободу. Такова была цена, мне пришлось ее заплатить. Но этого я и хотела. Я отчаянно хотела его, и я его получила. Меня укололо то, что Хильди сказала про Фрэнка и Лондон, но мне пришлось это утаить. Из всех девушек, на которых он мог жениться, он выбрал меня. Важно именно это, сказала я себе, и вытерла слезы. Теперь я в сказке.

22

Лицо в окне

Мэлори выронила книжку. Ей казалось, что она побывала под водой, погрузилась в мир этих записок. Ей нужно было перевести дух. Голова у нее кружилась, полнилась вопросами об этой девушке. Фотография с газетной вырезки, которую нашла Фрэнни, снова всплыла в ее памяти – этот вызывающий взгляд прямо в камеру. Она глотнула вина. Мозг мутился, его заволакивали тяжелые тучи. Она закрыла глаза и свернулась на диване. В затылке разрасталась острая боль. На краю ее поля зрения замерцал свет. Наверное, луна отражается в стене за ее спиной. Она застыла, лежала совершенно неподвижно. Кто-то был в комнате, у нее за спиной, рядом с окном. Не смотри. Если не смотреть, оно уйдет. Но не смотреть было невозможно – она почувствовала, как все ее сознание тянет к тому, что за ней наблюдает. Она повернула голову.

Через окно на фасаде на нее смотрело лицо. Бледный овал в одном из черных прямоугольников в свинцовой рамке. Это было лицо с газетной вырезки, те же немигающие глаза, те же черные волосы вокруг лица. Темно-зеленые глаза. Глаза, которые ее видели.

Из ее рта вырвался сдавленный звук. Винный бокал упал, и ее руки взлетели к глазам, чтобы их закрыть.

Откуда-то сверху долетел стон. Она открыла глаза и раздвинула пальцы щелочкой. На нее уставилось ее собственное лицо, бледное, с черными глазами. За ним была лишь тьма, пустое стекло и серебряное сияние луны. Дрожь облегчения прошла по коже Мэлори. Это ее лицо отразилось в окне, в обманчивом свете луны. Просто ее лицо и луна. Игра света. В голове у нее по-прежнему стоял туман, ясности не было – нужно поспать. Дрожа, она поднялась и задернула старые ветхие занавески, закрыв окно, словно от любопытных глаз, потом рухнула обратно на диван. Снаружи никого не было, вообще никого, но