Источник. Магические ритуалы и практики - Урсула Джеймс

Когда он закончит, сообщите ему, что в вашей внутренней реальности больше нет места для его негатива. И если он хочет продолжать в ней существовать, ему придется изменить свои слова на позитивные. Чтобы он согласился, пообещайте, что в будущем станете к нему прислушиваться и не будете его отталкивать. В противном случае – если он продолжит говорить с вами в негативном ключе – предупредите, что у вас больше не будет возможности его слышать, потому что он будет оставаться все дальше в прошлом, пока не исчезнет.

Предложите ему жизнь в обмен на его поддержку. Предложите свободу в обмен на поощрение с его стороны. Таков уговор. И никакой торговли. Он либо изменится, либо останется в прошлом, запутавшись в мандале вашего Времени Творения, и никогда больше не получит ни места, ни времени в вашей внутренней реальности.

Скажите своему внутреннему критику, что вы понимаете: он действует из лучших побуждений, он желает вам только хорошего, – и вы благодарны ему за внимание. Осознайте это и дайте ему место – если он согласится на изменения. Ваш внутренний критик может стать вашим внутренним наставником, помогая вам изменять слова силы, звучащие в голове.

Не беспокойтесь, если вам все это покажется сложным или даже если ваш внутренний критик ответит не сразу. Это произойдет в ваших снах, и вы заметите, как ваши негативные мысли замещаются позитивными. Так непременно случится.

Посидите немного у реки, а затем возвращайтесь к лестнице. Поднимаясь по ступеням, вы все еще будете чувствовать присутствие внутреннего критика, но теперь оно будет ощущаться мягче и покажется более дружелюбным – ведь оно изменилось. Возможно, вы признаете, что он пытался вас защищать, и захотите дать ему новое имя. Не критик, а, наверное, наставник. Или даже друг.

Оказавшись на самой верхней ступеньке, можно открыть глаза. Как и прежде, если вам захочется, запишите свои мысли и чувства в тетрадь.

Мысли – вот первая и последняя свобода. Когда у вас появляется возможность выражать себя открыто, смело и без внутренней самокритики, вы – вне зависимости от того, кто вы и что вокруг вас происходит, – становитесь по-настоящему свободны. Когда в вашем сознании превалирует ощущение безопасности, вы позволяете своим словам и фразам силы обретать форму и проявляться во внешнем мире.

Вы создадите новый жизненный транс, в который будете вовлечены не только вы. Вы сможете приводить в него других людей, творить доверие и веру. Это ваша новая реальность, и вы сможете заставить – и непременно заставите – ваш новый воображаемый мир выйти за границы ваших мыслей, проявиться в реальной жизни.

Что бы вы ни творили с помощью своих слов силы, начнете замечать вокруг себя знаки. Программируя себя действенными словами силы, вы измените окружающий мир в соответствии со своими желаниями. Воздух вокруг вас превратится в атмосферу для перемен – перемен, которые происходят по вашей воле, как продолжение ваших мыслей. Ваша сила будет расти, и вы также научитесь создавать вокруг себя движение, проецируя свободу и надежду.

Потому что в этом пространстве между бодрствованием и сном находится сама сущность Источника. Все, что вы когда-либо знали, видели во сне или представляли в своих мечтах, – оно здесь. Весь свет и – что более важно – тьма внутри этого света. Здесь обитают мысли, которые ведут вас в окружающем мире согласно вашим представлениям о реальности. Все установленные вами границы, которые, как вам кажется, существуют в этом пространстве, нереальны – пока вы не поверите в их реальность.

В период Убывающей Луны вы можете позволить своим плохим мыслям уплыть от вас прочь, быть унесенными лунным отливом.

Глава 16

Время творения. Темная Луна

Твой третий глаз смотрит в трех направлениях —

Прошлое, настоящее, будущее —

Глаз, чтобы смотреть внутрь, глаз, чтобы видеть снаружи, глаз для Времени Творения —

Так объединив видимое в трех направлениях воедино.

В темноте Времени Творения вы существуете исключительно в виде мысли. Ваш опыт, не затронутый материей, чист и ясен. Вы можете научиться летать. Как вы теперь понимаете, Время Творения создает пространство между внешней и внутренней реальностями и играет роль тончайшей границы между ними. В ней находится и ваша граница. Время Творения убирает все, что не годится для вашей внутренней реальности, и дает возможность полностью прочувствовать ваше окружение – так, чтобы укрепить ваш путь веры. Граница может выглядеть как ореол или как опутанная колючей проволокой ограда – соответственно выступая как свет, освещающий вам путь, или играя роль кажущейся непреодолимой преграды, мешающей вашему соединению с Источником. Это зависит от того, принимаете ли вы тот факт, что выбор теперь за вами, и соединяетесь ли с Источником каждое утро между сном и пробуждением. Здесь не во что верить или не верить. Ваша связь с магией внутри вас становится все крепче, потому что это пространство дарит вам свободу создавать.

Мне шел седьмой год. Я была молчаливым, маленьким и несколько странным ребенком, поющим во время движения и не разжимающим губ во время покоя. Разговоры с другими детьми вызывали у меня скуку, а со взрослыми – растерянность. Слишком много разных языков. Слишком много разных смыслов, заключенных в их словах и действиях.

В то лето мы поехали в Богл-Хоул – туристическую достопримечательность на северном побережье Йоркшира. Я сидела на коленях у тети Дорис в округлой черной коляске мотоцикла, а дядя Артур управлял прекрасным «триумфом», который выкатывал из гаража только по воскресеньям летом. От тети Дорис, пухленькой и розовой, пахло тальком «Французский папоротник». Дядя Артур, в летчицких очках, был облачен в кожу и черный, раскрашенный красными, идущими спереди назад полосками шлем в виде формочки для пудинга. Кожаные ремешки очков глубоко врезались в дядину кожу, и те казались приросшими к его голове.

Им обоим было тогда за шестьдесят, и, хотя мы не являлись кровными родственниками, я очень их любила – потому что они проводили со мной время. Тетю Дорис и дядю Артура радовала моя молчаливость, и они давали мне возможность поглощать имевшиеся в их доме книги.

Они не видели ничего странного во мне, а я – в них, хотя тетя одевалась так, словно собиралась на королевские конные скачки в Аскоте: кружевные перчатки, умопомрачительная шляпа и все такое, – а дядя предпочитал одежду, более подходящую для байкерских тусовок в кафе «Эйс» в Парк-Ройял. Думаю, их можно было бы назвать очень странной парой, но я замечала лишь то, что они меня любили. Таковы дети. Они видят вашу любовь, а не ваши странности.

Прогулки с тетей Дорис и дядей Артуром всегда превращались в приключения. В тот июльский день было солнечно, небо выглядело голубым и чистым. Мы припарковали мотоцикл в поле неподалеку от Богл-Хоула, в месте, откуда был виден Робин-Гудс-Бей. Помню, что дул ветер. Кстати, раз уж зашел разговор: по-моему, ветер дул большую часть моего детства.

Мы устроили настоящий пикник, привезя с собой плетеную корзинку для пикников, и пили переслащенный чай из термоса. Есть что-то особенное во вкусе чая из термоса, некий привкус пластмассы – вовсе не неприятный. Затем они улеглись отдохнуть на красном клетчатом пледе, а я побежала к пляжу, чтобы посмотреть на собственно пещеру Хоула.

Как ее описать? Странное образование в скале, со стороны пляжа. Если зайти в пещеру и обернуться к входу, кажется, что смотришь на портрет моря в рамке из черного камня. Снаружи все это выглядит как доисторический монолит. Услышав в пещере музыку, я, наверное, должна была испугаться, но меня притянуло – как притягивала детей дудочка Крысолова.

Внутри горел костер и действительно звучала музыка. Кто-то включил магнитофон, и я расслышала барабанный ритм. Люди двигались и казались счастливыми. Просто люди, наслаждающиеся жизнью. Танцующие, улыбающиеся, играющие. Костер дымил, а присутствующие смеялись и улюлюкали.

Я застыла у входа в пещеру, наблюдая. Маленький, аккуратно одетый ребенок – словно прямиком из проклятой деревни Мидвич, – освещенный дневным светом. Мне было не страшно – просто немного любопытно. Какая-то девушка протанцевала в мою сторону, к выходу, и спросила, сколько мне лет. Я показала семь пальцев.

– Семь! – крикнула она остальным, и они тоже приблизились, кружась и раскачиваясь.

Она стала обходить меня по кругу, остальные последовали за ней. Я стояла неподвижно – статуя, изображающая семилетнего ребенка, посреди танцующего хоровода. Барабанщик и дудочник подошли к выходу из пещеры, и музыка зазвучала громче. Я оставалась на месте. Танцоры двигались все быстрее, их руки взлетели к небу. Я посмотрела вверх и увидела, как на все еще голубом небосклоне восходит луна.