Вожак - Генри Олди

Изображение с зонда-разведчика возникло в сфере раньше, чем контр-адмирал успел отдать распоряжение. Координатор свое дело знал. Взлётное поле, уходя к горизонту, напоминало исполинский ледяной каток. Лиловая глазурь термостойкого покрытия, лимонно-жёлтые линии разметки… Картину портили громоздкие станины стартовых комплексов с решетчатыми фермами, уродливыми механизмами и примитивной автоматикой. Скрученные пучки силовых кабелей – толстых, черных, лоснящихся – напоминали змей, свившихся в любовном экстазе. На трех станинах возвышались угловатые остроносые короба с непропорционально широкими хвостовыми стабилизаторами – орбитальные ракеты-носители. К ним лепились утлые гробики кораблей. Ещё четыре станины пустовали. В сотне метров от последней чадила и искрила искореженная груда металлопласта – останки боевого модуля.

Который, по идее, был скрыт от астлан «камуфляжем».

Из-за края глазури в небо неслись пунктиры убийственных трасс – огонь вели три зенитные батареи. Миг, и на изображение наложилась светящаяся схема, показывая расположение беспилотников, зависших над космодромом. Трассы упирались точнёхонько в два снижающихся модуля, тщетно силясь пробиться через защитные поля.

Рыжий лисий хвост наискось мазнул по сфере. На месте ближнего модуля вспух багрово-чёрный клубок. Схема в этом месте вспыхнула красным, замерцала – и сквозь мерцание, означавшее сбой защиты, прорвалась гроздь кумулятивных снарядов, куроча броню, вгрызаясь в биоэлектронные потроха машины. Мигнув, «камуфляж» отключился. Полыхнул второй взрыв; дымя и разваливаясь в воздухе, модуль рухнул на фермы старткомплекса.

К чести контр-адмирала, Ван дер Вейден не колебался ни секунды. Ларгитасец, по части хладнокровия он не мог тягаться с гематрами. Но когда командующий отдавал приказ, голос его не дрогнул ни на йоту. С чего бы? Противник сбил пару машин? Что это меняет в стратегии высадки?!

– Приказываю немедленно перейти к фазе один.

– Есть перейти к фазе один!

Надо же, удивился Ван дер Вейден. Кординатор исхитрился обозначить в конце фразы восклицательный знак, что для уроженца Элула равнялось подвигу. Похоже, капитан-лейтенант прошел разнообразную подготовку, включая армейский набор интонаций.

– Поразить заданные цели. Всем боевым модулям – огонь!

Без команды операторов модули не ответят на огонь зениток: так и будут висеть в воздухе раздражающими мишенями. За оставшиеся две минуты с космодрома успеют передать сигнал тревоги, и преимущество неожиданности ухнет коту под хвост. Не то чтобы это имело принципиальное значение… Но опыт подсказывал Ван дер Вейдену: ответный удар в данной ситуации – оптимальное решение.

Втайне контр-адмирал был даже рад. Он служил в ВКС Лиги двенадцать лет и усвоил по самые гланды: бюрократам из Совета проще откусить себе яйца, чем атаковать первыми. В особенности когда есть шанс, что факт агрессии будет предан огласке. А такой шанс, господа хорошие, есть всегда. Хочешь принудить упрямца к миру, а достаточный повод ускользает? – устрой провокацию. Пусть объект умиротворения первым полезет на рожон, пусть он, дикарь кровожадный, выглядит агрессором в глазах возмущенной общественности. С этого момента ты – сама оправданность и целесообразность, и белое перо в заднице. Да, Ван дер Вейден имел на руках письменный приказ Совета, дающий контр-адмиралу чертову уйму полномочий. Да, адмиральскую фуражку этот документ в случае разбирательств прикрывал лучше, чем слой термосила. И фуражку, и голову, которая фуражку носила, знаете ли, с большим достоинством. Но все-таки кирпичики очень удачно сложились в штабелёк: астлане открыли огонь первыми – и это было зафиксировано аппаратурой слежения.

Теперь живём. Теперь любите нас грязненькими.

Контр-адмирал усмехнулся. Он не сомневался: чрезвычайным и полномочным, в гроб их через кабину, лигачам из Совета понравятся его выводы. Политика! Фаг её заешь…

– Снять «камуфляж» с кораблей группировки.

– Есть снять «камуфляж»!

– Уничтожить все орбитальные объекты противника.

– Есть уничтожить…

С удовлетворением ребенка, любующегося новогодней иллюминацией, Ван дер Вейден смотрел, как в космосе, тут и там, вспыхивают россыпи плазменных «солнышек». К счастью, пилотируемые объекты на орбите Астлантиды в данный момент отсутствовали. Меньше жертв – лучше имидж. А если подать гуманизм под нужным соусом, да с мочёной брусничкой, то это уже не имидж, а репутация. На планете без потерь не обойтись… «Без потерь со стороны местных, – поправил себя командующий. – Ничего, сведем к разумному минимуму. Тут мы с госпожой политикой в одном окопе…» Родной матери Ван дер Вейден не признался бы, что в последние годы стал плохо понимать, кто он: солдафон, дипломат или хитровыгнутый монстр, сшитый из обоих уродов сразу.

«Солнышки» выцвели, поблекли, погасли.

– Орбитальное пространство зачищено полностью.

– Принято. В дальнейшем докладывать только о внештатных ситуациях.

– Есть докладывать…

– И о завершении этапных фаз операции!

– Есть…

Не дослушав, Ван дер Вейден вернул в сферу изображение объекта C-01. Как там идут дела? Дела шли бодрым маршем, в ногу, радуя военный глаз. Пелена жирной копоти заволокла небеса, день обернулся поздними сумерками. Ближайший стартовый комплекс превратился в вулкан. Ввысь на сотню метров взлетели горящие обломки; гигантский факел ударил в зенит – это взорвались топливные баки ракеты-носителя. Соседний комплекс оплывал сугробом под лучами летнего солнца; из блестящего горба металла, расплавившегося быстрей, чем мороженое в июльский зной, сиротливо торчал, медленно заваливаясь набок, кусок раскаленной докрасна фермы. Горело взлетное поле, уступало жару термостойкое покрытие, растекаясь фиолетовыми лужицами. Из трех батарей лишь одна продолжала вести огонь. Жить ей осталось считаные секунды: залпы плазматоров и тяжелых излучателей методично накрывали объект за объектом, превращая космодром со всеми его сооружениями и защитной периферией в полыхающие руины.

На взлетном поле, в стороне от гибнущих старт-комплексов, разверзся широкий черный провал – дыра в преисподнюю. Великий Космос! Контр-адмирал Ван дер Вейден порадовался, что еще способен удивляться, а значит, молод душой. Он точно знал: вооружение ударных модулей неспособно проломить в покрытии такую дырищу. Да и не было у модулей дурацкой задачи дырявить взлетное поле…

Из провала, усиливая сходство с дверью в ад, вырвались клубы дыма и языки пламени. Клювом птенца, взламывающего скорлупу, выметнулся острый металлический нос – и наружу, быстро набирая разгон, поползла блестящая граненая конструкция. Вместо птенца рождался карандаш исполина: сам дьявол решил взять происходящее на заметку.