Школа сновидений - Алексей Панов

Психология, особенно ее популистские формы, всегда делала акцент на исследовании снов как способе выискивания человеческих слабостей и их корней. В научной традиции не привился вкус к выслеживанию источников психической силы.

Поразительно, но эта «малость» — возрождение в нигде всего человека, вплоть до самых тонких его дыханий — обделена вниманием. Мы живы только потому, что существуют эти самые «закадровые» источники жизни.

«Я еду в троллейбусе, ко мне подходит человек, одетый в темные одежды. Он начинает меня избивать. Я помню, что это сон и считаю, что лучшее, что я могу сделать в этой ситуации — это позволить случиться всему.

Еще некоторое время образ человека сохраняется наравне с болью от его ударов, потом он исчезает и остаются только очаги боли — тут же во сне я вспоминаю, где и когда началась каждая из них.

Боль была очень конкретна — локоть, ребро, точка на ноге — и почти нестерпима. Я прилагал усилия, чтобы не проснуться.

К человеку, с которого начался этот сон, я не испытывал никаких чувств. Что-то во мне ни на мгновение не верило в его реальность. Я знал, что это лицо моего страха».

Иногда обострение внутренних проблем человека только предшествует действительным изменениям, движениям наших глубин, которые происходят под давлением Силы.

Эти напряжения — как и чрезмерные восторги, восхищение, то есть как и некоторые положительные аффекты — следствия энергетических «пробок», перекрытого «русла». Они есть то, что проходит, а движение — продолжается. Акцент на этом необходим, так как один из основных уроков сновидения — это умение отделять то, что проходит, от дыхания того, что есть всегда.

Вся эта книга — попытка указать через то, что проходит, на то, что сопутствует нам всегда и на то, как оно меняется.

В нас есть зацепки, направления множества тем, в том числе и секс[28], которые давление Силы инициирует и проигрывает — и уходит дальше. Знание пройденных дорог остается в теле идущего. Перспектива каждой из начинающихся дорог, ее качество света — может вызвать в нас страх, желание или стремление к движению, может вытесняться подсознанием, сводить с ума, стать всей жизнью.

Также как в склонности пугаться и не желании открытия сексуального уровня взаимодействия, в движениях снов учавствуют давление Силы, — и как воли, и как чувства, и как мысли. Не разделенное на составные части, все это и нечто гораздо большее, чем потока жизни, есть проявления чего-то, терпеливо ожидающего, или требующего пропустить его через сознание, пробудиться в нем. Как бы не называть это — Сила, дух, нагуаль — его дыхание поддерживает жизнь в явленном и ведет нас дорогой познания, бесконечных направлений.

Некоторые люди имеют врожденную, по всей видимости, способность сновидеть наяву, в чем они редко дают себе отчет.

«Со мной происходили такие штуки: я гуляла или ходила по своим делам, обычно на закате или в сумерках, по старым районам города и там видела многоэтажные здания, которые в тот момент воспринимала как само собой разумеющееся, хотя потом — во время прогулок по тем же местам днем — убеждалась, что на самом деле их здесь нет.

Спустя какие-то годы — пять, семь, десять лет я попадала в те же места, и многоэтажки стояли там уже наяву, на месте снесенных строений».

Возможны и инверсии в прошлое (с точки зрения сновидящего) время:

«Я много лет не рассказывал этого, боясь, что меня сочтут сумасшедшим. Мне было тогда года двадцать два. Я учился в университете и на выходные поехал к родителям в провинцию. В понедельник утром я стоял у кассы автовокзала в очереди за обратным билетом. Стоял пасмурный ноябрь, лужицы были затянуты льдом. Боковым зрением я заметил смутно знакомые фигуры двух подростков. Повернув голову, я вначале похолодел, а затем во мне включилось полное безразличие, мой инстинкт самосохранения всегда так проявляется в очень опасных ситуациях.

Дело в том, что двое подростков были моими бывшими одноклассниками, с которыми я виделся последний раз в YII классе, когда нам было по 14 лет, — я переехал в другой городок и никогда больше не встречался с ними. Проблема была в том, что они не были бывшими — им было по 14 пет и они были одеты по тогдашней моде — расклешенные от бедра джинсы местного производства, яркие рубашки. Они были одеты по-летнему, и им, вне всякого сомнения, было по 14 лет, т. е. они в данный момент пребывали в 1976 году, всего в 45 км. от своего родного городка.

Они приблизились к кассе, пройдя в полуметре и скользнув взглядом по моему лицу. Они меня не узнали, я был близок к обмороку, и затем в течение нескольких дней старался не думать о происшествии и почти забывал его».

С криком она проснулась ото сна, в котором какие-то военные галдели и перемещались прямо у ее постели, и позвала дочь.

Последние полгода она, 86-летняя старуха, в основном провела в старинной темного ясеня кровати, купленной ее единственным мужем в самом начале их совместной жизни, — с глубоким овальным зеркалом над головой, встроенным в высокую резную спинку кровати, в захламленной, запыленной и грязной светлой комнате с двумя окнами во двор, с белой печкой, которую иногда топила ее дочь, так походившая на своего отца, так и не вышедшая замуж.

Иногда в комнату к ней заходил и друг дочери, которого сама старуха называла своим сыном, — он был очень похож на ее мужа, и за последние два года она привязалась к нему.

За день до Нового года, пробираясь ранним утром сквозь захламленный коридор в туалет, дочь обнаружила на полу под дверью старухи пушистое светлое облачко. Рассмотрев его поближе, она похолодела: это были свежесостриженные седые человеческие волосы, а не просто клок овечьей шерсти, как ей показалось вначале.

Самые сумасшедшие объяснения мигом пронеслись у нее в голове, но оказалось, что это не волосы старухи (у нее они были значительно белее), и не проявление колдовства (они не источали никакой дурной силы). Происхождение их так и осталось полной тайной для всех, словно они случайно упали в их коридор из иного пространства, оброненные неведомой птицей.

Спустя несколько дней прибежала взволнованная и перепуганная подруга и после долгих и запутанных извинений поведала дочери и ее другу о том, что некая ее знакомая ясновидящая на вопрос о волосах ответила, что это как-то связано с матерью, с тем, что она как бы таким образом (а также каким-то образом и ранее) препятствует дочери выйти замуж, страшась беспомощного одиночества. Версия произвела оглушительное впечатление на дочь и ее друга, поскольку совершенно не совпадала ни с характером, ни со способностями старухи, которая в каком-то смысле безусловно была святой. В это время послышался крик старухи. Вернувшись от нее, дочь рассказала, что старухе только что приснился сон, в котором черная птица из выси кидалась на нее, пытаясь, как она выразилась разбить ее, отчего она с криком проснулась.

Друг стал настаивать на том, что, хотя версия ясновидящей фактически является полной чушью, тем не менее она каким-то образом коснулась реальных вещей в этом странном доме. Дочь и друг признались друг другу, что последнее время у них независимо возникло чувство того, как если бы все время в этом доме некто бесконечно мудрый, сильный и тонкий играет с ними в поддавки, подыгрывая им как детям, и делает это крайне тактично и тонко, чтобы ни в коем случае не обидеть самолюбие детей. Это чувство у обоих было настолько странно сильным и реальным, что складывалось впечатление, что этот Некто — больше чем старуха со всей ее святостью.

После сна с птицей состояние старухи резко ухудшилось. Знакомая врач, прослушав ее стетоскопом, диагностировала пневмонию. Участковый врач сказал, что речь идет о сердечно-сосудистой недостаточности. За этим последовали три недели, когда дочь и друг почти не спали: инъекции следовали одна за другой, много раз исчезал пульс и давление, спасали только уколы адреналина и сердечных.

Она хотела жить. В один из дней с полки в коридоре упал с грохотом коробок с ее белыми лаковыми, почти не ношенными туфлями.

Среди бессонных дней и ночей в невообразимо захламленном доме друг уловил некую закономерность в приступах резкого ухудшения у старухи, а затем физически проверили эту закономерность тонометром. Ее состояние остро ухудшалось с точностью до минут в те моменты, когда он, решая внутреннюю проблему о своей роли в этом доме, который, как он чувствовал, каким-то образом захватил его, склонялся к решению отойти от проблем и странностей этого жилища. В это время у старухи — у нее было три имени — Ольга, Галина, Геня — резко падало давление и исчезал пульс. Он поделился своим открытием с дочерью, и они вдвоем с тонометром в руках убедились в достоверности его наблюдений.