Имаго - Юрий Никитин

Наконец мы сожрали и выпили все, как вернувшаяся из турпохода супружеская пара. Я расплатился, Таня застенчиво улыбнулась:

– Я на минутку!

Я проводил ее взглядом до самых дверей туалета. У меня самого уже в мочевом пузыре, как двухпудовая гиря, самое бы время отлить, но что-то остановило на полпути. Я потоптался возле столика, сходил к выходу, а мочевой пузырь раздулся так, что я ощутил резь.

Таня все не появлялась, я задержал дыхание, мышцы напряглись, пиво мощно требует выхода.

Она появилась свеженькая, чистенькая. Я успел увидеть на ее лице благодарность, причины не понял, в глазах уже темнеет, кивнул, мол, подожди, деревянными шагами прошел в туалет и, едва двери за мной закрылись, скривился и дрожащими пальцами суетливо ухватился за язычок «молнии». Пошла туго, со скрипом, это меня так раздуло, что едва успел подойти к раковине… Уф!

Она ждала уже на улице. Я вышел тоже посвежевший, подтянутый, даже морду лица умыл, а то от пота блестит, как у тюленя. Таня взяла меня под руку, и мы медленно побрели по осеннему тротуару, мимо осенних домов, по осеннему городу.

– Пойдем ко мне, – сказал я.

Она засмеялась.

– Можно и здесь!

– Не хочется, чтобы подавали советы, – признался я.

– Ага, не уверен в себе, – сказала она, поддразнивая.

– Точно, – согласился я. – Не могу же быть во всем лучшим в мире!

Она приняла это как шутку, смеялась, блестела глазами, зубками, но я остановился, как вкопанный. Таня как раз проходит мимо моего крокодила, я нажал в кармане кнопку брелка. Двери с легким щелчком распахнулись. Таня вскрикнула от неожиданности, в машине пусто, посмотрела на меня:

– Это что, новый трюк в технике совращения?

– Сработал? – поинтересовался я.

Она оглядела машину, меня с головы до ног, я смущенно потупил глазки и шаркнул ножкой. Таня решительно забралась на правое сиденье.

– Рискнем! Надеюсь, ты не маньяк.

Я заверил, что вот только-только начинаю превращаться в маньяка, он прямо рвется из меня, сел с нею рядом, дверца захлопнулась, и нас понесло по вечернему городу.

Перешагнув порог, она потянула в себя воздух, смешно наморщив нос.

– Что-то женщиной пахнет слабо…

– Уже с неделю полное воздержание, – пожаловался я.

– Ух, ты подвижник. Что-то случилось? Горячий кофе пролил?..

– Нет, там все в порядке, можешь сразу проверить, никаких ожогов. Понимаешь, у меня как-то странно связался твой образ и… все интимное.

Она вскинул бровки, глаза стали круглые, как у птицы.

– Не поняла… Ты хочешь сказать…

Я кивнул.

– Угадала.

Она сказала с изумлением:

– Нет, я все равно не врубаюсь!.. У тебя так-то связался секс и… теплое отношение ко мне?

– Вот именно, – сказал я несчастливо. – Заглянула ко мне тут одна недельку назад. Ну оттрахал я ее во все дырки, ну и что?.. Гормональный баланс привел в норму, но чувствую себя все равно еще хуже. Гадко даже.

Она сказала независимо:

– Это у тебя что-то с психикой. При чем тут секс?.. Меня трахает муж, трахает босс, трахает сосед и еще мой бойфренд, но это всего лишь секс, при чем тут чувства?.. Я могу даже по дороге на службу перепихнуться, если дождь загонит в подъезд или под дерево, но это всего лишь для здорового цвета лица! Нет, либо ты какой-то несовременный… во что поверить трудно, либо сдвиг в психике. Много работаешь, да?

– Сдвиг в психике, – признался я. – Не пойму еще, в какую хорошую сторону.

– А что, бывает и в хорошую?

Разговаривая, она прошлась по квартире, обследовала балкон, даже бесцеремонно заглянула в шкафчики, я молча любовался ее ладной легкой фигуркой.

– Клевая квартирка, – резюмировала она. – Все по хай-классу. И даже спутниковая антенна для Интернета… телик плазменный? Еще таких не видела… А зачем два ноутбука?.. С жиру бесишься, буржуй. Мог бы тогда и квартиру попросторнее, а то однокомнатная – несолидно. У тебя вон один долби на полквартиры тянет!.. А кухня тебе в какую зеленую копеечку влетела?.. Я там даже и не поняла, что за автоматика…

– Сейчас все приготовлю, – сказал я.

Она ухватила меня за рукав.

– Погоди… Все должно быть не так.

– А как?

– Садись на диван, – скомандовала она. – Где у тебя диван?.. Вот это убожество? Разве это диван?

– Да вроде бы диван, – пробормотал я.

Она сказала потрясенно:

– Но как на нем можно, развалясь, следить за футбольным матчем?

Я посмотрел на диван; да, с моего не очень последишь, да еще развалясь, – в беспомощности развел руками.

– Не знаю. Может быть, в кресло?

Она огляделась критически.

– Ладно, давай в кресло. Хотя и кресла у тебя еще те… Вижу, недешевые, но какие-то не расслаблятельные! Сиди здесь, сиди… И жди.

Она ушлепала, я прислушался к шагам, вот прошла мимо дверей туалета, мимо ванной, уже на кухне… Что-то загремело.

Я прокричал:

– Эй, чем-то помочь?

Не дожидаясь ответа, пошел на кухню. Она возилась с соковыжималкой, обернулась с видом крайней рассерженности, правда, наигранной.

– Ты чего? Я же сказала, сиди и жди! Может быть, мне впервые в жизни захотелось самой поухаживать за мужчиной!

Я пробормотал:

– Так давай помогу. Ты здесь можешь не разобраться. Я сам три дня инструкцию читал, как со всеми этими агрегатами обращаться…

Она горестно всплеснула руками:

– Как жаль… Я ж говорю, впервые на меня такая дурь нашла. Всегда мне да мне, а сейчас вдруг восхотелось что-нибудь сделать для другого. Хотя бы сок отжать, принести тебе, а ты лежишь, как кабан, на диване, смотришь какую-нибудь глупость про забитые мячи… А я вот так встану на колени перед диваном и подам тебе… как рабыня.

Я ахнул, схватил ее в объятия.

– Ты что такое говоришь?.. Ты – принцесса, богиня… ты – вся моя вселенная!

Мы лежали в постели, я упивался близостью, трогал ее всю, всматривался в ее лучистые глаза, такие хитрые и в то же время невинные, чистые, по-детски простодушные. Не удавалось понять чувства, что мощно хлынули в меня и заполнили всего, до кончиков ушей, да и хрен с ним. Любовь ничего не имеет общего с умом, а я как раз лезу не с тем инструментом. Мерить любовь умом, это заявить, что литр – это мокрый метр.

Вообще-то любовь – большая помеха в жизни. Практичные юсовцы от нее отказались начисто, заменив ни к чему не обязывающим сексом. А потом, для еще большего облегчения жизни, секс разрешили со всем, что ходит, прыгает, бегает, ползает, летает, плавает. Но мне почему-то отказываться не хочется даже от той любви, от которой ни хрена человеку не выпадает, кроме несчастий и терзаний.

– Таня, – сказал я серьезно, – я дурак, несовременный… и все такое…

– Ну-ну, – сказала она весело.