Дневник убийцы - Джон Мэтьюз

– Сожалею, но ничего не приходит в голову. Не думаю, что она была знакома с кем-то из этих девушек.

Джеймсон оглянулся на галерею, продолжая изучать картины: сцена на Лонг-Айленд-Бич Дениса Миллера Банкера и нечто похожее на натюрморт Харнета. Они с Джозефом недавно снова навестили семьи всех жертв с одним и тем же вопросом. Во многих случаях родственникам погибших девушек было больно ворошить старое. Многие из них начали верить, что это могла быть случайная болезнь – и вот снова призрак умышленного убийства…

Расспросы следователей зашли в тупик. Поначалу они подозревали отравление, на которое мог пойти кто-нибудь из близких жертв – родственники, друзья или слуги. Из-за отсутствия общих друзей или слуг у такого широкого круга девушек они расширили список возможных контактов. И тоже безрезультатно.

Финли сделал вдох и снова пристально посмотрел на Сайласа.

– Не припомните ли, кто мог бы затаить обиду на вашу дочь Селию или завидовать ей?

– Ни на кого не могу подумать, – покачал головой Пейдж, мрачнея. – Ради всего святого, ей было всего шестнадцать, мистер Джеймсон!

– Именно так я и думаю. Но, вы же понимаете, что я должен об этом спросить.

Спустя секунду Сайлас грустно кивнул.

– Я все понимаю.

– А как насчет вашей работы и бизнеса? Не припомните ли каких-либо завистников или недоброжелателей?

– О да… Полагаю. – Казалось, что этот вопрос сбил отца Селии с толку. – Но не более, чем у любого бизнесмена моего положения. Рискну предположить. Но какое, в самом деле, это имеет отношение к моей дочери?

Джеймсон устремил на Пейджа пристальный, полный сочувствия взгляд.

– Надеюсь, никакого. Я обошел бы и это предположение. Но опять же вынужден задать вам вопрос с целью установки возможной связи, которую мы не учли.

Во многих семьях реакция на эти вопросы была такой же. Родители с трудом допускали вероятность прямой зависти или злобы в отношении их дочерей. Однажды был упомянут ревнивый ухажер, в другой раз подумали на слугу, уволенного за кражу драгоценностей дочери, и больше ничего. Но бизнес – совсем другое; здесь могло быть сколько угодно недоброжелателей, часто слишком много, чтобы вспомнить сразу всех. Либо, боясь нежелательных последствий, главы семейств просто не хотели никаких разбирательств.

– Понимаю, – кивнул Сайлас.

– Допускаю, что вам потребуется время, чтобы вспомнить, и теперь не лучший момент для этого. – Финли посмотрел на своего помощника. Даже если Пейдж просто упомянет дюжину имен, тот запомнит их без помощи блокнота. – Не возражаете, если мой ассистент Лоуренс зайдет к вам завтра, чтобы забрать список?

– Да, конечно.

Сайлас Пейдж ответил равнодушно, автоматически, и Джеймсон еще раз посочувствовал ему. Только что потеряв дочь, он вынужден был копаться в самых неприятных делах своего бизнеса за последние несколько лет…

– Благодарю. Лоуренс завтра с вами встретится, – сказал ему Финли на прощание.

Эксперт, доставленный для изучения бумаг, папок и книг из дома Финли Джеймсона, Леопольд Нисен, в течение трех часов не поднимал головы и только попросил вторую чашку крепкого черного кофе и немного воды. Это свидетельствовало о напряженной работе. Рядом с ним горела масляная лампа, а сам он с лупой изучал каждый дюйм документов.

Единственным соучастником этого был все тот же тощий мужчина, известный эксперту лишь как Джейк. Место, где все происходило, показалось Нисену странным для такого исследования – глухая комната в доме на Виллетт-стрит. Странным особенно потому, что его ввели в дом через черный ход, а из соседней комнаты слышались приглушенные голоса, хотя оттуда никто не появлялся. Джейк принес Леопольду кофе и воду. Эксперту показалось, что этот человек, как и он сам, тоже работал по найму за соответствующую плату. Возможно, люди в соседней комнате хотели, чтобы бумаги оставались в пределах их досягаемости.

Нисена это тоже устраивало. Если бумаги и документы добыты нечестным путем, о чем он догадывался, то чем меньше людей увидят его за этим занятием, тем лучше.

Много лет тому назад он делал много такой работы непосредственно для политического управления, но когда таинственно исчезли некоторые документы по делу коррупции из Таммани-холл, от его услуг отказались. Просто в Таммани-холл лучше платили. Поэтому, когда доверие к нему как к полицейскому эксперту упало, в кругах Таммани-холл и за его пределами оно выросло. Он стал экспертом, чья надежность и молчание гарантировались соответствующей ценой.

Выпив половину второй чашки кофе, Леопольд поднял голову, рассеянно глядя на Джейка.

– Вы что-нибудь нашли? – спросил тот.

– Не уверен.

– Может быть, это код, который вам не совсем понятен?

Нанявшие Нисена люди попросили его, если ему не удастся ничего выяснить напрямую, обратить внимание на кодовые связи, слова и возможные фразы с подтекстом.

– Нет. Никаких кодов. Слова и буквы написаны просто, и думаю, что тот, кто их писал, вообще ничего не подразумевал, – сообщил эксперт. Джейк наморщил лоб, и Леопольд развернул к нему блокнот в кожаном переплете. Это был дневник Финли Джеймсона. – Смотрите сами.

Выражение лица Джейка осталось озабоченным, даже когда Нисен передал ему лупу.

– Посмотрите записи в дневнике восемнадцатого и девятнадцатого числа, – сказал Леопольд. – Там отчетливо видны отпечатки какого-то другого слова. Присмотритесь, и вы заметите целое письмо в несколько параграфов.

Джейку потребовалось время, чтобы разобрать слова, но прочитав и поняв значимость письма, он быстро поднял голову.

– Можно как-то проявить это письмо?

– Постараемся.

Как и в деле Потрошителя, в деле «Наглого убийцы дебютанток» тоже было несколько наводок. В большинстве своем это были не более чем случайные столкновения на людном тротуаре без фатальных последствий. Только две столкнувшиеся с другими людьми девушки были из общества: большинство светских барышень теперь, несомненно, оказались под присмотром. Убийца, способный незаметно настигать своих жертв на улицах Нью-Йорка, считался неслыханно дерзким.

Три человека заявились в полицию с утверждением, что стали свидетелями рокового столкновения, но лишь в одном случае время, которое они назвали, совпало со временем преступления – точное время каждого убийства никогда не упоминалось в газетах. При этом описание преступника у этого свидетеля было очень невнятным. Он не мог припомнить, был ли на человеке, столкнувшемся с девушкой, сюртук или накидка, какого цвета были его волосы и как он вообще выглядел. В памяти свидетеля осталось только то, что убийца «показался крупным мужчиной и быстро убежал от меня».

– И он не оглянулся, ни на вас, ни на жертву? – уточнили полицейские.

– Нет. Он просто убежал на Пятьдесят четвертую улицу.

Потом было то несуразное нападение на Семьдесят второй улице и такое же невнятное описание быстро удаляющегося человека. В сумерках свидетелю удалось разглядеть только черную накидку поверх темно-серого костюма.

Поэтому, когда ассистент аптекаря вспомнил о том, что два дня тому назад некий мужчина расспрашивал о Селии Пейдж, Ардженти и Джеймсон обратили на это пристальное внимание – особенно потому, что сотрудник аптеки смог дать его точное и подробное описание.

– Говорите, он был в накидке? – переспросил Финли.

– Да. Черная накидка поверх коричневого в елочку костюма, – рассказал помощник аптекаря.

Значит, небольшое изменение цвета костюма по сравнению с прежними описаниями, подумал Финли.

– А шляпа? Цилиндр или котелок? – продолжил он расспрашивать свидетеля.

– Цилиндр. Тоже черный, в тон накидке.

– А была ли у него трость?

– Не припомню. Если даже и была, то он ни разу ее не поднял, поэтому я ее не заметил.

– Не вспомните ли какие-нибудь другие особенности? Что-нибудь приметное? – вмешался Ардженти.

Ассистент аптекаря ненадолго задумался.

– Волосы у него очень волнистые и светлые, хотя на висках гораздо темнее. Усы и борода тоже достаточно темные, – припомнил он.

– Раньше вы заметили, что усы и борода у него были подстрижены и ухожены. Какого цвета они были?

– Темно-коричневые.

Джозеф немного помолчал, чтобы Джон Уэлан сделал запись, а Джеймсону в голову пришла новая мысль.

– Помимо разницы в цвете, не показалась ли вам кудрявость его волос странной в сравнении с ухоженностью бороды и усов?

Свидетель снова задумался.

– Полагаю, да, особенно теперь, когда вы об этом сказали, – кивнул он.

Ардженти и Джейсон переглянулись. Они услышали больше, чем ожидали, чтобы перейти к следующему этапу. Джозеф снова обратился к сотруднику аптеки.

– Сегодня вечером из отделения придет один из наших художников и по вашему описанию постарается воспроизвести облик мужчины, пока вы ничего не забыли.