Чуть выше неба - Катерина Снежинская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вот и цеплялась Лан за Натери.
Даймонд же явно чувствовал себя, как рыба в воде. Широкий капюшон плаща скрывал лицо мужчины, но не довольную улыбку под тонкими усиками. Даже и не довольную, а… Девушка бы затруднилась дать ей определение: ирония, насмешка, презрение, удовлетворение, наслаждение — в неё всё имелось. С такими минами мужчины на Островах пятнистую акулу ели: воняет так, будто её в моче хорошенько прополоскали. Но ведь вкусно же! Да и блюдо редкое.
— Тебе не нравится столица, Нопаль? — перекрикивая вопли мужика, обещавшего стрижку, бритьё и удаление фурункулов «с полной гарантией сохранности шкуры клиента», поинтересовался Натери.
Девушка решила, что на явно риторический вопрос отвечать не нужно. Да и каждый шаг требовал полного сосредоточения. Нырять лицом в жижу, плещущуюся под ногами, у аэры ни малейшего желания не было.
— Очень зря, — зубы влажно блеснули в тени капюшона. — Умение находить в мерзости удовольствие весьма облегчает жизнь. А иногда просто её спасает. Или, по крайней мере, защищает от сумасшествия.
— Я пока помучаюсь, — буркнула Лан.
Вцепилась в рукав и едва не повалилась на аэра, шарахнувшись от мальчишки, который, кажется, собирался её протаранить на полном ходу. А ход его ничем галопирующему коню не уступал.
— Непрактичный подход, — Грех, тихонько посмеиваясь, подхватил её свободной рукой, помогая выпрямиться. — Хотя что-то мне подсказывает: обычно свою выгоду ты знаешь. Кстати, ты так и не спросишь, куда я тебя веду и почему заставил нацепить эти тряпки?
Аэра только плечами пожала. «Тряпки» и ей самой не очень нравились. Платье и рубашка, хоть и льняные, но грубые, раздражали не слишком нежную кожу элвы. А края непривычного чепца давили на виски, зажимая их, как тисками.
— А зачем? — неохотно отозвалась Лан. — Вы же всё равно не ответите. Придём, тогда начну нервничать.
— Вот я и говорю: практичность во всём. Кстати, мы прибыли.
Элв остановился, давая аэре насладиться видами. Впрочем, на её взгляд, наслаждаться тут было особенно нечем. Огромная — пусть даже гигантская — парусиновая палатка впечатляла разве что размерами. Тяжёлые тряпичные стены под весом налипшей грязи висели тяжело, как свинцовые. Жалкая выцветшая тряпка облепила флагшток, отказываясь гордо развиваться, и ничем не напоминала знамя. Разноцветные буквы над входом так вылиняли, что разобрать их стоило немалых усилий.
— «Шар», — не без труда прочитала элва. — И что это должно значить?
— Это театр, Нопаль. Здесь дают спектакли.
Лан молча смотрела на элва.
— Поверь, я не объясняю не потому, что не хочу. Просто мне сравнить это не с чем. Проще один раз увидеть, — Грех снова потянул девушку за собой.
На входе он сунул в руку зазывале, который, надрывая глотку, обещал «почтеннейшей публике» спектакль, «повествующий о трагичной любви двух невинных сердец», несколько монет. Да не медных, а полновесное серебро. По мнению Лан, ничто, предложенное в таком шатре, подобной суммы не стоило. Но её мнения не спрашивали, поэтому и высказывать его она не стала.
Внутри было интереснее. Палатка оказалась никакой не палаткой, а вполне себе надёжной конструкцией с натянутым сверху тентом. С одной стороны находился помост, зачем-то занавешенный шторами. Перед ним в пять рядов стояли скамьи, центр помещения оставался пустым. Если, конечно, не считать элвов, сгрудившихся плотнее, чем сельди в бочке. А вдоль полотняных стен в два этажа возвышались будочки — частью открытые, но пустые, частью тоже зашторенные.
К неимоверному облегчению Лан, Натери направился к скамьям — места на них ещё имелись.
— Я специально привёл тебя пораньше, чтобы ты могла осмотреться, — пояснил элв, хотя девушка его ни о чём не спрашивала. — Очень занятное место.
— Мне так не кажется, — аэра, наконец, смогла расцепить сведённые судорогой пальцы, усаживаясь без посторонней помощи. — А почему тут столько торговок апельсинами?
Между стоящими элвами действительно сновало немало женщин с лотками. Видимо, фрукты в этом месте пользовались особой популярностью. Потому что у каждой из продавщиц их было всего по нескольку штук.
— А это не торговки, — скучливо ответил аэр, располагаясь на грубой скамье так, словно под задом у него находилось удобнейшее кресло. — Это проститутки. Королевский эдикт, выпущенный совсем недавно, настрого запретил такой род занятий. Вот они и выкручиваются. Один апельсин стоит ровно столько же, сколько сеанс любви. Ну а чем они за шатром занимаются, никого волновать не должно. Кстати, обрати внимание на ложи. В них аэры принимают любовников или тоже подрабатывают на карманные расходы. Если шторы задёрнуты, то дама занята.
— Ты куда меня привёл? — помолчав, ошарашенно спросила Лан.
— В театр[12], - спокойно ответил Грех. — Между прочим, это место начинает приобретать популярность. И у него уже появляются конкуренты. Правда, с владельцем этого заведения никто сравниться не может. Он гений.
Элва только головой помотала. Любопытства в ней резко поубавилось. Она абсолютно точно уже не хотела знать, ни что такое спектакль, ни чем занимаются актёры.
Будь Кайран уверена, что самостоятельно найдёт дорогу обратно — встала бы и ушла. А так пришлось остаться, где сидела.
* * *
— Нопаль, Но-па-аль… — Даймонд потряс девушку за плечо. — Ты здесь?
— Нет, — честно ответила Лан. Тряхнула головой и закрыла, наконец, рот. Оказывается, он у неё открыт был, как у деревенской дурочки. — А… А что это… Ну вот всё это?
Она уставилась на элва, присевшего перед ней на корточки. И тут же потупилась, разглядывая земляной пол под ногами. Надо же такое учудить! Сейчас ведь издеваться начнёт — не остановишь. Хороша, нечего сказать.
— Это и есть спектакль. Актёры играют пьесу, то есть, придуманную историю. Изображают как будто настоящих элвов, — абсолютно серьёзно пояснил Грех.
— Так это придумано… — Кайран и не хотела, а получилось всё равно разочаровано.
— Придумано. Я же говорю, владелец театра — гений. Но придумано неплохо, согласись.
— Плохо, — буркнула Лан. — Глупости это всё. Зачем они вообще поженились? Можно подумать, им бы кто-то дал жить спокойно. Это когда кланы враждуют! Ну не идиоты же они, должны понимать. Любовь любовью, а такого просто не бывает.
— Не бывает, — согласился Даймонд. И в его голосе появилась-таки тень смеха — не насмешки, а эдакого подтрунивания. — Но тебе же понравилось? И когда ты на сцену смотрела, то верила. В том и есть актёрский талант — сыграть так, чтобы тебе поверили. Сегодня он изображает девушку, завтра старика, а послезавтра безумца. И никто не может поймать его на вранье.
— Он? — Кайран рискнула, наконец, поднять глаза.
И зря, оказывается, боялась
