Записки отдыхающего - Юрий Валентинович Дрождинин

В половине первого, когда я понял, что цифры никак не хотят вписываться в клетки, решено было подпитать мозг. Вкус моего Доширака состоял из одного черного и двух красных перцев. Видимо, производители тоже знают, что острая еда быстрее утоляет голод. Кипятка набралось только для жены и то на полкружки. Проводник занимался мусором, потом наполнил кулер, потом полвагона на низком старте ждали, пока все это нагреется. Вот поэтому я и люблю места близко к выходу. Не из-за того, что туалетный запах далеко, а из-за того, что ты – король кипятка. Жена устала ждать вторые полкружки и залезла наверх полежать. Правда быстро спустилась, так как от кондиционера там было достаточно прохладно.

Мы пили чай. Бабуля решала сканворд и спрашивала внучка определения. Я что-то вдруг влез и неправильно подсказал, что период кайнозоя называется «неолит». Внук округлил глаза и промолчал. Через некоторое время оказалось, что это «неоген». Внук тут же закричал: «Я знал! Я знал!» и победоносно смотрел на меня. Я готов был залезть на еще более нижнюю полку.

Потом мы долго смотрели в окно (надо ж было куда-то глаза спрятать), разглядывая необозримые поля Черноземья, обрамленные узкими перелесками. Некоторые из них уже были убраны, остальные ждали своей техники.

Вскоре в вагоне стало даже не прохладно, а холодновато. Я дернулся к проводнику. Закрыто. Жена закуталась в платок. Некоторые в вагоне забрались под одеяло и прикрыли нос. Лето осталось только за окном. Я залез наверх, укрылся одеялом, продолжая укладывать капризные цифры. Жене таки удалось выцепить проводника, и уговорить его поднять температуру в вагоне. Незаметно для себя я закрыл глаза и уснул. Проспал целый час. Только что минули станцию Россошь. Внизу я обнаружил жену, переписывающуюся с Мишкой в WhatsApp-е, пока есть связь. На столе лежал батон в упаковке. «Выходила просвежиться» – понял я. Жена заварила свою ванночку лапши, я присоединился к нарезке из овощей и зелени.

– Бабуль, я когда мы будем есть? – тут же затормошил внучок храпящую бабулю.

– Опять что ли есть? – спросонья спросила она – Недавно же ели.

– Так ведь, уже пятый час!

– Иди, руки мой, – вздохнув, ответила старушка.

После перекуса жена продолжала убивать время за чтением журнала наверху. Я внизу боролся с цифрами, наблюдал, как бабуля снова режутся в переводного, и слушал, как снова визжит маленькая девочка. Эля с подругой Ритой бесились на верхней полке и ржали как молодые пони. Мама Эли тщетно пыталась урезонить разыгравшихся девчонок. Даже завела разговор:

– Рита, а ты где живешь? Мы, например, в Благовещенске.

– А что это?

– Это город такой.

– О, я тоже в городе живу!

– А в каком?

– Не знаю, просто в городе…

Осталось добавить, что Марго оказалась дочкой той самой пары, что после курилки выгнали дочку к подруге, чтобы без помех пить пиво. В итоге лишь шантажом и то не сразу удалось убавить децибелы.

Пока внучек Саша ходил в туалет, я заговорил о нем с бабулей.

– Он пойдет в пятый, – сказала она, – все больше читает научную литературу по истории и биологии. Очень любит.

– Очень приятно видеть таких любознательных детей. Держите! – восхищался я.

– Держим! Физкультуру только не любит.

Это, кстати, было видно по комплекции.

– Нельзя быть гениальным во всем, – успокаивал я ее, – у него в своих областях все получится!

– Спасибо, – поблагодарила старушка.

Мы попили чайку, доели овощи и сыр, поглазели на сосновые боры Воронежской области и стали готовится ко сну. Жена пожаловалась, что не может уснуть из-за яркого света, но я пояснил, что его вырубают только в десять вечера.

Сутки № 20

В 2:10 я встал. Если куда-то надо, то я встаю сразу. Если не сразу, значит не больно и надо. Только дашь слабину и все, проспал. Собрал белье, хотел отнести проводнику, но юноша с бейджиком «Алексей» спал безмятежным сном, как умеют спать проводники и охранники. Одновременно глубоко, но с готовностью проснуться в любой момент. При этом выглядеть, как будто не спал давно.

Я навел себе кофе и сел внизу отхлебывать и вздыхать. Проснулась бабуля. Спросила время, так как у нее разрядился телефон. Воткнул ей телефон на зарядку. Она прошаркала в туалет и снова завалилась. Я допил кофе и пошел выполнять утренние процедуры. Специально встаю раньше всех, чтобы мне никто с другой стороны ручкой двери не сигналил. Потом сдал белье уже бодрому Алексею. Пробудилась жена и тоже направилась в дальние комнаты, пока нет большого ажиотажа. Мы собрались и пили кофе, смотря на выплывающие из тумана остановочные платформы Новой Москвы и мысленно поеживаясь, так как табло сообщало, что на улице всего 13 градусов по Цельсию.

До следующего поезда у нас было почти десять часов. Поэтому, когда народ толкался у выхода, мы, никуда не спеша, разглядывали платформы Казанского вокзала.

– Выходим, выходим! Чего сидим? – раздался над ухом голос проводника, – Мы тут ненадолго!

«Все мы тут ненадолго» – мысленно ответил я.

Как по команде все ранее никуданеспешившие пассажиры сразу образовали пробку из людей и чемоданов в районе нашего отделения плацкарта. Нетерпеливость и раздражительность давила на стекла. Чемоданы никак не хотели прощаться с поездом и цеплялись за всевозможные выступы и ноги. Парень в неснимающемся головном уборе чуть не высадил мне глаз.

Прогулявшись под колесико-плиточный шум по крытой платформе до здания вокзала, мы уперлись в большую пробку, созданную багажным досмотром. Я, как всегда, огляделся и увидел недалеко в стороне еще один совершенно свободный вход и скомандовал: «Ай да за мной!» Половина очереди устремились за женой, которая рванула за мной по пятам.

На Ярославском жене захотелось сразу на второй этаж. Эскалатор не работал, пришлось подниматься на лифте для инвалидов. В лифт помимо нас набралось еще 5 мужиков с багажом и таким стойким запахом похмелья, что жена чуть не опьянела по дороге на второй этаж. Наверху убрали все пункты питания: и дешевую столовку, и вкусный кофе, которые точно функционировали еще в прошлом сентябре. Мы поставили телефон на зарядку и сели немного отдохнуть, так как метро все равно еще было закрыто. У больших панорамных окон стояли, глядя вдаль, девочка Эля и ее мама. Им предстояло ехать еще около пяти суток.

Когда до шести оставался час, уверенный я и дрожащая жена поставили багаж в автоматическую камеру хранения и вышли с вокзала. Оказывается метро с половины шестого и нам пришлось десять минут стоять в подземном переходе у дверей «Комсомольской» со всеми желающими прокатиться на первой электричке.

По кольцевой