Революция - Анатолий Федорович Дроздов

– Потому что иначе целиком оказываетесь в их власти. Умно. Это тоже вам покойник подсказал?

– Совершенно верно, Ваше Императорское Высочество.

– Некоторые живые проявляют меньше прыти, чем ваш усопший друг.

– Великий князь! – вмешался де Пре. – Не будете ли вы столь любезны поддержать статус-кво? Юсупов-Кошкин героически погиб, передав часть активов мадемуазель Соколовой, остальные принадлежат российской казне, давайте следовать этой версии. Как погибший и практически канонизированный, он гораздо исправнее послужит России мертвым.

– Не стану спорить, – кивнул тот. – Хоть на определенном этапе возникнут вопросы… А, Бог с ним. Главное, чтоб не докучал. Юлия Сергеевна, мой черед спросить: для чего ему… пардон – для чего вам вдруг понадобилась такая изрядная сумма наличными? Изволите дворец покупать?

– Отнюдь. Он завещал пустить эти ассигнования на революцию в Германии. Там предприняты определенные шаги. Про Гамбург вы, конечно, слышали. Так должно быть во всем Рейхе. Вильгельму станет не до войны с Францией или Россией.

Михаил Георгиевич вдруг рассмеялся.

– Мне давеча один из парижских знакомых посоветовал некий американский роман про нашествие на Землю пришельцев с Марса. Почему-то мне кажется, что, случись такое, у вас нашлось бы очередное завещание Федора Кошкина на случай войны с марсианами.

– Не будет.

– Завещания?

– Войны с марсианами. Если бы предстояла – он бы мне сказал. Неужели вы не понимаете, господа? Он был самым великим Осененным в истории России. В число его талантов входило видение будущего. Не целиком, кусочками, но самое наиважнейшее. Про оружие подумайте! Столько видов за какие-то пару лет в принципе невозможно придумать одному человеку. Тот же бронеход… Федор Кошкин почему-то называл его английским словом «танк» и добавлял FT-17, не знаю, что это означает. А ему известно, что «танк» станет оружием победы.

Несколько минут мужчины молчали, осознавая услышанное. Юлия пыталась сдержать волнение. Получилось или нет? Ей слышны были только шаги по дорожке и шорох листьев под ногами. А еще громовой стук сердца.

– Соглашайтесь, Ваше Императорское Высочество, – высказался де Пре с чисто французской долей фамильярности. – Вы в карты играете? Я – частенько. Чую: ставка верная. И то, что мы вместе, вправду дает дополнительную гарантию. Поможем друг дружке. Заодно присмотрим, чтоб без обмана. Идет?

– Куда деваться… – буркнул великий князь. – Мне только не нравится, что банкуют другие, а мне диктуют расклад. Российский императорский дом предпочитает сам решать, какие и с кем иметь дела, главное – на каких условиях.

– Так ведь они выгодные, Ваше Императорское Высочество! – умоляющим тоном добавила Юлия. – Для всех нас, русских. И для французов тоже.

Он еще с минуту помолчал.

– Ладно. Связывайтесь с вашим покойником. Пусть дает остальные цифры кода. Я распоряжусь.

Он ускорился было, чтоб уйти вперед, догоняя сопровождавших офицеров, но вспомнил:

– На кого будут оформлены авторские права для получения роялти на бронеход? Или на танк, если для французского уха танк – проще? На вас лично, Соколову Юлию Сергеевну, первую в мире женщину-изобретателя оружия? – он улыбнулся.

Юлию последнее обидело. Вон, Варвара с подачи того же Федора стала первой женщиной-директором коммерческого акционерного общества. Кому-то ее роль глаза колет?

– Считаете, что смешно, Ваше Императорское Высочество? – вступился де Пре. – Пусть немцы смеются. Особенно когда танк Соколовой намотает на гусеницы первых германских солдат.

«И пусть среди них не будет папы Юргена или других хороших людей, встреченных в Гамбурге», – добавила Юлия про себя.

Иногда убийственное оружие необходимо, чтоб предотвратить или прекратить войну, говаривал Федор.

День хороших новостей!

Телеграмма от Соколовой: выезжает с двумя племянниками и с дядюшкой. То есть с двумя миллионами франков и с сопровождением. Кто с ней – офицеры Сюрте или кто-то из российских разведчиков, уже не столь важно. Главное – она справилась. До самого конца не вполне верилось, что все у нее получится… Да и соблазн велик – с такими деньгами сбежать. Можно устроиться где угодно и как угодно. Федор вряд ли бы стал тратить время на поиски. А еще ее запросто могли взять в оборот французы или соотечественники. Она могла и ошибиться – не так уж опытна в столь щекотливых вопросах.

Он энергично перемерял шагами комнатку в квартире на окраине Берна, снятую с целью экономии. Цены в гостиницах кусаются. Особенно с учетом того, что у него оставались лишь деньги, привезенные Юлией Сергеевной в Гамбург за вычетом уплаченных Троцкому. То есть немного.

Федор, перечитав еще раз телеграмму, означавшую – начинается новый волнующий этап жизни, полный борьбы, оделся, чисто выбрился и отправился за газетами. Обратил внимание на белеющий листок бумаги в почтовом ящике. Там обнаружилась еще одна телеграмма: «Купите вечерний «Бернише Цайтунг». Без подписи. Впрочем, всего один человек мог прислать такую телеграмму. Троцкий.

Теперь, когда время действовать пришло, любое ожидание давило. Федор сам себе удивлялся, как вытерпел месяцы монотонной нищей жизни в Германии, задавив в себе жажду активности. Поэтому посчитал невозможным вновь подняться на третий этаж и бесцельно ждать вечера. Он отправился в пешеходную прогулку к центру города, по правде говоря – чрезвычайно живописного. Особенно бросались в глаза вторые этажи домов, выступающие на улицу и нависающие над ней, создавая навес у окон первых этажей. В дождь можно было долго идти вдоль стены, и ни одна капля воды не падала на шляпу.

Несколько угнетало отсутствие зелени, но вскоре он добрался до Беренграбена – замечательного парка с медведями в самом центре Берна. К нему вел мост через реку Ааре. Старые деревья, посаженные сто, если не больше лет назад, давали ощущение чего-то устойчивого, долгого… Умрут современники, сгинет ненавистный Вильгельм, а деревья в Беренграбене будут по-прежнему шуметь листвой, ловить лучи солнца и капли дождя, радуя своим видом следующее поколение.

– Скажи! В России в это время тоже неплохо. Конец апреля, весна в разгаре, – Друг заразился созерцательным настроением компаньона. – Вот вернемся, закатимся с удочкой на реку. Ушицы в котелке отварим. Под водочку!

– Кто же против? – хмыкнул Федор.

– Верю. А теперь, отпускник, идем домой. Коль русские и французы на наживку клюнули, надо FT-17 нарисовать во всех подробностях. Я буду вспоминать детали, ты – бумагу марать. Договорились?