Клеймо Солнца. Том 2 (СИ) - Пауль Анна

— Я обещала, что исцелю твои руки, но так ничего и не сделала. Я обещала, что при следующей встрече исцелю твоё сердце, что бы ты ни говорил, и ты согласился. Поэтому, пожалуйста, скажи правду, — говорю я твёрдо, неожиданно для самой себя — и уж точно внезапно для Дэнниса: его брови удивлённо приподнимаются. — Скажи мне. Я всё равно помогу, но мне придётся потратить много времени, чтобы понять, с чем приходится бороться.

Парень замирает, не сводя с меня хмурого взгляда, и молчит, явно подбирая слова.

— У нас с генералом была договорённость, что он вживит мне в грудь датчик, — очень медленно произносит Дэннис, так и не отводя взгляда, и по глазам я вижу, что он говорит правду. — Бронсон хочет следить за тем, где я нахожусь. Боится, что не сможет контролировать.

— Контролировать? — переспрашиваю я поражённо.

— Опасается, что не буду делать то, что он велит, — отвечает Дэннис, но это мне ничего не объясняет.

В недра земли провалились бы все их технологии, в которых я ничего не смыслю…

— Что такое «датчик»? — произношу я сдавленным голосом, чувствуя, как в горле застревает ком.

— Устройство, которое присылает информацию о том, где находится человек, в чьё тело он вживлён. Это не рана, тебе её не залечить. Помочь мне невозможно, пока датчик не извлекут. Это произойдёт… позже.

— Я не настолько наивна, чтобы не догадаться, что это случится не скоро, а может, вообще не случится! — признаюсь я, ощущая, как из-за кома в горле мне и дышать становится труднее, а глаза Дэнниса словно пронизывают меня. — Он причинил тебе боль, и это со мной связано, — шепчу я, не сводя с него взгляда. — Из-за меня. Даже сейчас я чувствую, как неравномерно бьётся твоё сердце, — признаюсь встревоженным шёпотом. — Я должна хотя бы попытаться помочь.

Не знаю, что собираюсь сделать, но оставаться на месте просто не могу. Я резко поднимаюсь с кресла в тот момент, когда Дэннис тоже выпрямляется во весь рост.

Мы оказываемся так близко, что я вдруг впервые понимаю, какой он высокий. Я достаю ему до плеча и беспомощно смотрю снизу вверх. Если бы Дэннис когда-то хотел мне навредить, ему бы это ничего не стоило…

Моё дыхание сбивается.

— Это не из-за датчика, — говорит он шёпотом, глядя на меня сверху.

— Что?

— Сердце неравномерно бьётся. Не из-за него.

Наверное, разница в росте не позволяет словам добираться до моего сознания быстро. Потому что я не могу на них сосредоточиться.

— Ты один раз уже спасла мне жизнь, — говорит Дэннис, так и не отступив и заглядывая мне в глаза, — большего просить было бы неправильно.

Мой разум судорожно ищет ответ, когда это произошло, но чем больше я пытаюсь найти его, тем быстрее он от меня ускользает.

— Ожог под рёбрами, — подсказывает Дэннис.

— Ожог? — я вспоминаю, как ощущала свежую рану в тот день, когда прочувствовала биополе Дэнниса. Но это не был ожог. Это не было похоже ни на одно повреждение, с которым я сталкивалась. В любом случае… — Я лишь немного успокоила твою боль… — рассуждаю вслух растерянно, и Дэннис говорит:

— Ты не исцелишь мои руки, и тем более… сердце. Потому что я сам не готов исцелиться.

Не понимаю, что это значит, но искренность, с которой говорит парень, обезоруживает меня, как серьёзный взгляд чёрных глаз.

— Ты говорил, что, возможно, когда-нибудь расскажешь, что произошло в ту ночь, когда нужно было уладить несколько важных дел, — произношу я со слабой надеждой. — Может, расскажешь сейчас?

Дэннис хмурится, словно пытаясь припомнить, о чём я говорю, а потом в его глазах мелькает осознание, и он говорит:

— Пока не время. Я хочу, чтобы ты поняла меня правильно: то, что ты сделала, оказалось достаточно, чтобы избавить меня от очень серьёзных проблем. Ты избавишь меня и от многих других неприятностей, если завтра, как я уже сказал, будешь выглядеть не так чудесно, как сегодня, и станешь больше похожей на тальпа. Я обещал ответить на твои вопросы, а ты спросила про меня самого. Так что ты хочешь знать о станции? Каким будет первый вопрос?

«Не так чудесно…»

«Твои вопросы…»

«Что ты хочешь знать?..»

Я должна понять, почему глядя на крылья станции, я ощущала упадок, болезнь и боль… Мне нужно понять, кому принадлежит то ужасающее лицо с блестящим красным глазом. Мне следует разобраться, как здесь выжить. А ещё… ещё стоит отступить от Дэнниса и убежать от этих пронизывающих чёрных глаз.

Я неловко сажусь обратно на кресло. В голове пустота, и я растерянно задаю вопрос, который первый приходит в голову:

— Почему Коди мучает образ горящих в огне скелетов и человека в странном, дутом костюме?

Мне хочется произнести эти слова твёрдо, но получается только шёпотом.

ГЛАВА 30 (Дэннис). ЗВЕРЁК ЦАРАПАЕТСЯ В ГРУДИ

Я вижу по её глазам, что она хочет знать.

Понятия не имею, как Габриэлла это почувствовала, но ею произнесённые слова «упадок, болезнь и боль» — самое точное описание для некоторых крыльев, и больше всего — для Четвёртого.

Наверняка землянка хочет понять, почему её ощущения шли вразрез с тем, что рассказывал голосовой робот. А я хочу знать, как она почувствовала то, что скрывалось за красивой картинкой…

«Я видела мужчину, у которого один глаз блестел… красным светом. Я не встречала такого прежде». Хорошо помню эти слова. Надеюсь, Габриэллу этот образ волнует не меньше, чем меня, и я получу ответы. Но самый главный вопрос прямо сейчас отражается в её глазах, потрясающе яркого зелёного оттенка, наполняя их ужасом: как выжить на этой станции?

Нет никаких оправданий тому, что я всё ещё вглядываюсь в её глаза, не могу от их отвлечься. Ведь я уже догадался, о чём она думает. А вот Габриэлла прячет взгляд, и только когда опускается обратно на кресло, говорит растерянно, словно произносит наугад первое, о чём долго думала прежде:

— Почему Коди мучает образ горящих в огне скелетов и человека в странном, дутом костюме?

Я замираю, пытаясь найти разумные объяснения, почему Габи произнесла эти слова… Верные. Чертовски правильные слова.

«Горящие в огне… Человек в дутом костюме…».

Такого я совсем не ожидал. Молчу, застигнутый врасплох, и Габи поспешно добавляет:

— Нет-нет, это неправильно. Я не должна была спрашивать, — в её глазах едва не стоят слёзы. — Я не обсуждала это с Коди, и ты не должен говорить.

— Что ты видела? — спрашиваю я, чувствуя, как во рту пересохло.

Взгляд девушки становится отсутствующим, когда она говорит:

— Вокруг человека шевелилась темнота. Она сгущалась и наконец превратилась в скелеты людей, которые тянули к человеку руки. Глаза во мраке горели красным. Челюсти стучали. Ломались кости. А скелеты толкались вперёд.

У меня приоткрывается рот, пока Габи всё это произносит, а потом она делает шумный выдох, словно возвращаясь к реальности, и, сосредоточив на мне взгляд, добавляет:

— Я сказала Коди об этом видении, и он был… огорчён. Я не стала задавать вопросов.

— Зря, — откликаюсь я. — Если бы ты это сделала, он ответил бы сразу же. Есть вещи, которые о людях знают все, так что это не тайна.

Землянка подозрительно прищуривается, но так ничего и не говорит, поэтому я рассказываю:

— Коди ещё на планете очень много учился, чтобы в будущем стать таким же, как его отец, — космонавтом, который помогал в создании космических лифтов.

— Лестница в небеса, — шепчет Габриэлла, неотрывно глядя на меня, и я мои брови ползут вверх.

— Знаешь, что это?

Землянка произносит неуверенно:

— Я слышала о ней.

Будь на её месте кто-то другой, я бы ядовито усмехнулся такой неправдоподобной лжи. Но это землянка. Если она не захочет, то ни слова не скажет о том, как живут на планете. Я могу напирать, но цели не добьюсь, и мы всё равно ничего не узнаем о землянах. Настоящих землянах. Поэтому я продолжаю:

— Отец Коди принимал участие в переселении людей, и когда Лестница в небеса начала пылать… — Я намеренно говорю медленнее, наблюдая за испуганными глазами Габриэллы, пытаясь понять, не зашёл ли я слишком далеко, — … он сорвался.