Запах денег - Артур Кангин

— Нет.

— Мужчин?

— Ни в коем случае.

— Институт свой закончили?

— С красным дипломом.

Вот и поезжайте куда-нибудь на курорт. Оттянитесь на всю катушку. Просто пошляйтесь туда-сюда гоголем-моголем.

— А линзы?

— Выкиньте на фиг! Видите, до чего довели?!

Семен выкинул линзы и купил горящую путевку на Таиланд. Давно он мечтал покататься на доске под парусом.

Приехал, а там гонки на досках под парусом среди трансветиститов. Приз миллион долларов. И первое место получила Танюша Арбузова, или как она теперь себя называла — Тимур Арбузов.

Чуть поколебавшись, Семен пошел поздравить супругу.

Танюша-Тимур внимательно взглянула на него, крепко поцеловала в губы и обещала безвозмездно научить кататься на доске под парусом.

— Совсем безвозмездно? — изумился Семен.

— Только иногда обжигай меня черными глазками, — потупилась экс-Танюша, а ныне бравый и мускулистый Тимур.

«Ах, эти чёрные глаза! Меня сгубили!» — радостно напевал Семен, отправляясь в магазин за морским снаряжением.

Впереди он почему-то предчувствовал счастье.

Капсула 35. ДОГОВОР С ЧЁРТОМ

Матвей Львович Пепельной жил плохо. Да что скрывать, дрянь Мотя как жил. Бомжам на вокзалах живется и того слаще.

А как стукнул сороковник, так получил он типовой наборчик. С женой развелся, с работы попёрли. А специальность у Матвея была специфическая, дизайн гробов новых русских.

Пригорюнился Мотя. Жрать нечего. Счет за коммунальные услуги комом растет. Стал бутылки и жестяные банки собирать, рекламные листовки гражданам возле метро рассовывать.

Как-то нашел на дороге новенький рубль. Блестел тот, ярился на солнце. Вот оно, попёрла удача! А зашел в магазин, оказывается коробок спичек и того дороже.

Вывернул на городской пустырь, развел костер из картонных коробок. Дай, думает, картошечки в золе спеку, всё сердцу веселей.

Испек картофан, обжигаясь, аппетитно хрумкает. Вспомнил о сегодняшней находке. Решил рубль получше разглядеть. Достал из кармана, потёр о штанину, чтобы блестел ярче.

Рубль заиграл радугой, вдруг из него вырос световой столб, верхним концом уперся в звездное небо. Потом столб сплющился и материализовался в густой клубок мерцающих огоньков. В результате же обратился в чёрта средней комплекции. Такого тоненького. С изящным точеным лицом. Рожки и хвост, как полагается. Карие глаза озорно сияют.

— Ты чёрт? — опешил Мотя.

— Чёрт, — окаяшка присел к костру. — Угостишь картошечкой?

— Бери, сколько хочешь.

— Добрая душа, — улыбнулся чёрт. — Тимуркой меня кличут. Нарекли так родители.

— Рубай, Тимурка! — к пришельцу из ада Мотя почему-то испытывал родственную симпатию. — Только я не пойму! Я не запойный пьяница. В сказки не верю. Откуда ты взялся?

— Без комментариев, — ухмыльнулся чёрт.

— Или за душой пришел? Помру я?

— До девяноста будешь огурчиком.

— Так чего ж тебе надо?

Чёрт отряхнул золу с лапок:

— Договорец с тобой заключить. Личный интерес имеется, — окаяшка острым языком лизнул губы. — Давай так… Сначала я тебе деньгами помогу. А когда тебе 45-ть стукнет, условие свое изложу? И не волнуйся, душа мне твоя не нужна.

Мотя взглянул на окаянного. В лунном свете мерцали пуговки его жилета. Бликовали лаковые штиблеты. Рот до ушей. Милый парняга!

— По рукам! — Мотя протянул широкую ладонь.

Тимурка пожал ее коротко, мускулисто.

С этого дня началась у Моти совершенно другая жизнь. Ему позвонили с дизайнерского гробового агентства, предложили должность с двойным окладом.

Не веря себе от счастья, Мотя полетел в офис. А там ему срочный заказ! Отдал концы глава Солнцевской группировки.

Матвей поплевал на ладони и с наслаждением взялся за дело.

Мраморную усыпальницу выполнил в виде врат рая. По бокам летят мраморные херувимы с розовыми прожилками. Какая-то полногрудая дама бренчит на арфе. А вокруг розы, орхидеи, ландыши. И во весь свой карликовый рост, гордо подбоченившись, стоит сам покойный.

Родные и собратья мафиози остались весьма довольны. Сверх гонорара одарили Мотю по-царски. И предложили на полставки стать главным дизайнером их особняков на Рублевке.

И как же расправил свои крылья Мотя! Буквально за месяц в князья поднялся. Бархатный сюртук надел с алмазной булавкой. Целый этаж в элитном новострое прикупил. С пешего хода на «Феррари» пересел.

Сразу кинулась к нему бывшая жена, Клавочка, с лобызаниями. Но он ее прочь прогнал. А сам завел молоденькую любовницу, Настю. Русая коса до кругленькой, аппетитной попы. Распахнутый взгляд васильковых, слегка развратных глаз. Да, что говорить… Конфетка!

Лабает Мотя элитные гробы, рисует проекты особняков бандитов, в деньгах купается. А сам уже подумывает, скоро 45-ть грянет, что же чертяке за всё это великолепие потребуется?

Когда до назначенной даты остался месяц Мотя решил гульнуть во всю ширь. Взял отпуск и полетел в Испанию на бой быков. Похлебал из бурдюка красного вина на фиесте. Как последнюю суку, отымел на ратушной площади красавицу Кармелиту. Оттуда же сразу в Таиланд, на гребень волны. На доске покатался, отбивными из акульих хрящиков полакомился, островитянок за упругие ягодицы пощипал.

Хорошо!

После жары сразу в холод захотелось, в Гренландию. Там он поохотился на белых медведей. Поцеловал в усатую морду моржа. По просьбе хозяина чума с его женушкой на медвежьей дохе переспал. Сладенькой оказалась гренландочка! Куда там Кармелите и таиландкам!

Вернулся в Москву постройневшим, помолодевшим.

Чего бы еще придумать?

Девок имел, по шарику покатался, всякую еду едал…

Потом озарило, контраст нужен!

Прикупил он чмошную, замшелую хибарку в Новых Черемушках. До этого в ней какой-то оголтелый пропойца жил. Кухня с тараканами. Порыжевшие обои серпантином завились. Ванна с трещиной. Перекошенный, ржавый унитаз. Амбре такой — закачаешься! В общем, живи не хочу! То есть, ради контраста ежели.

И вот Мотя один день между лакеями в ливреях в своем особняке вертится. Черную икорку с серебряного блюда жрет Шампанское наполеоновских времен алкает. Вдруг, бац, Новые Черемушки. Предсмертно бормочущий унитаз. Оборзевшие тараканы, вид из окна на помойку.

Словно ледяной душ взбадривает.

Грянуло! 45-ть! Кинул гонцов во все стороны города на Семи Холмах. Разослал приглашения с золотом тисненой датой. Стал ждать гостей и… чёрта, Тимурушку.

Пир вышел показательно образцовым. Выпито и сожрано было столько, сколько небольшой деревушке под силу. Мулаточка стриптизерша на столе канкан танцевала. Небо разламывалось фейерверком. А Тимурки всё не было.

Когда же Мотя, хмельной в дрезину, головой нырнул под стол, объявился чертяка. Вежливо за ноги Мотю из-под стола выволок и предложил прогуляться в итальянский дворик, освежиться рядком с бьющим фонтаном.

Плеснул Мотя себе в морду водой из фонтана, хлебнул её же, полегчало, вроде бы. Приветливо взглянул на запоздалого гостя:

— Чего же ты хочешь, чертушка?

— Прежде, позволь тебя поздравить, — окаяшка присел на гранитный парапет, элегантно подогнул хвост.

— Не томи! — Мотя икнул перегаром, перед глазами так и вертелась мулатка стриптизерша.

— Договор наш очень простой, — Тимурчик поскреб себя грязным ногтем меж рогов. — Выслушай меня! Хочу поплакаться тебе в жилетку.

— Всего-то! — Мотя смотался к столу и примчался с хрустальной флягой коньяку и тонко нарезанной осетринкой. — Плачься!

И Тимур стал рассказывать…

Он рассказал, как был ангелом, но за чревоугодие и излишнюю мастурбацию признан был павшим. Поведал о первых бесовских приключениях. Скольких он свел с ума! Скольких заставлял спиваться и вешаться!..

Повествовал чёрт до утра.

Надоел он Моте.

В кармане нащупал рублик, тот самый, заветный. Осторожно потер его. Чёрт вдруг замолчал. Судорожно схватил пастью воздух. А потом замерцал болотными огнями. Последними растаяли карие глаза, которые взглянули на Мотеньку с горькой укоризной. Мол, я всё для тебя, засранца, а ты что же…

Когда Тимурка окончательно исчез, Мотя из горла вылакал флягу коньяку и грохнулся наземь.

Вы, верно, думаете, мол, если контракт с чёртом не выполнен, то Мотя нынче наказан? Небось опять сидит у костра из картонных коробок, печёную картошку жрёт? А всё случившееся с ним представляется лишь химерой, мороком?

Ничуть ни бывало!

Мотины дела пошли решительно в гору.

После 45-ти лет все люди к господину Пепельному прониклись безграничной симпатией. Называют его не иначе, как Матвей Львович. В дверь его кабинета входят потупясь, после робкого стука. И это понятно. Ведь Мотя стал главой гробового холдинга. Погребальным тузом!