Генерал Кононов. Том I - Константин Черкассов

В добрый путь, мои славные орлы!»

Кононов, говоря с казаками, обычно всегда шутил, но и в шутке чувствовалось строгое безоговорочное приказание. Так было и теперь. В словах в «гости к Еське Сталину» чувствовалась шутка и строгий приказ.

В 20.00 22-го ноября 1942 г. отряд под командованием сотника Сидорова был пропущен через линию фронта.

Долго смотрел вслед своим славным сынам Кононов; смотрел и видел, как каждый из них смело и твердо пошел на смерть за волю и лучшую долю своего народа. Беспрерывный гул артиллерии гремел по всему фронту. Зарево пожарища горящего леса издалека тускло освещало мрачную линию фронта. Под смертельный пушечный разговор двинулись сыны казачества в дальний и трудный путь…

Бывалые казаки были подобраны в разведку, да и бывалый командир вел их. Под самым носом советской обороны проползали казаки, как тени. Этому искусству много научились в кадровой, но еще больше, от рождения: от поколения в поколение передавалась, всасывалась к кровь казачья сноровка. Ни в какой академии ее не преподают, а лишь веками она вырабатывалась в этом, без конца воинствующем народе.

На следующий день в 7.00 в назначенном пункте собрались все отдельные группы. В одной группе было 2 человека легко ранены. Однако группа себя не обнаружила. Очевидно из советских дзотов стреляли наугад, в темноту. Раненный в руку Севастьянов все время шутил над Солтыковым, раненным в мягкое место: «Эх, ты, казак, голову спрятал, а ж… забыл, вот тебе краснюки и влепили, по делу, стало быть». «А что руками размахался, молчал-бы уже — Аника-Воин», — парировал Солтыков.

Очутившись в глуши леса и среди сугробов снега казаки чувствовали себя, как дома. Начались шутки и разговоры. Командиры отдельных групп доложили Сидорову обо всем замеченном на их пути. Сидоров приказал расположиться на отдых и сделать из веток деревьев шалаши. Сразу же была организованна круговая оборона. Выставлены часовые. 12 ручных пулеметов смотрели во все стороны от казачьего бивака.

Из менее уставших людей, по 5 человек в группе, была пущена в 4-х направлениях разведка. В 9.00 разведка вышла; им было приказано вернуться к 16.00. Все остальные отдохнули, подкрепились едой и обогрелись у костров. К 16.00 разведка вернулась. Одна из групп доставила 3-х пленных. Один был связной из штаба 46-й стрелковой дивизии. Связной вез приказание командиру саперного батальона. В приказании было указано о минировании на фронте одного участка. Пленный доложил, что штаб 46-й дивизии находится в лесу, в землянке, обнесенный в 3 ряда колючей проволокой. Проволока минирована, имеется только 4 прохода, штаб дивизии хорошо охраняется. Два других пленных, были шоферы из 27-й танковой бригады, везли бензин. Пленные шоферы сообщили: штаб 27-й танковой бригады находится в 400–500 метрах от штаба 46-й стрелковой дивизии, тоже хорошо охраняется (места штабов Сидоров уточнил на карте).

Остальные группы донесли, что дорога из Витебска на Великие Луки тщательно охраняется. Восточнее ее, в 150–200 м, строятся саперами дзоты. В тылу советского фронта много построено коллейных путей с тыла к фронту. Очевидно, каждый полк имеет коллейный путь. Все они охраняются слабыми патрулями. По этим дорогам изредка ходят машины — больше работает гужевой транспорт. Подводы ходят группами от 30-ти до 60-ти единиц. Везут на фронт продовольствие, огнеприпасы, обмундирование и людское пополнение.

Вечером 23.11.42 г., Сидоров решил атаковать советский транспорт следующий на фронт. Весь отряд выступил. По пути неожиданно были схвачены двое красноармейцев — конвоиры, которые гнали в совхоз им. Сталина, где находился корпусной Воентрибунал, красноармейца-дезертира. Узнав от пленных пароль, Сидоров решил немедленно захватить трибунал. В 23.00 достигли совхоза им. Сталина. Головной казачий дозор заметил у входа в совхоз часового. Сидоров приказал окружить совхоз. Подойдя небольшой группой казаков к часовому, ответив на пароль, Сидоров спросил: «Кто здесь ночует? Я старший лейтенант Громов, иду с ротой на фронт и хочу здесь переночевать». Увидев перед собой командира, красноармеец доложил: «Никто не ночует, товарищ командир. Здесь находится военный трибунал, сейчас, как раз, идет суд». Сидоров: «Да тут их наверное так много, что нам и переночевать негде будете. Часовой: «Да нет, что вы? Тут только наша охрана, да арестованных с полсотни, вот это и все. Все эти хаты пустые, тут не только ваша рота, а и добрый полк разместится». Как только он это сказал, Сидоров направил на него пистолет к сказал: «Если будешь кричать, застрелю на месте. Мы, казаки, воюем против Сталина и советской власти». «А чего я кричать буду? Дурак я, что-ли?» — сказал красноармеец. В это время казаки отобрали у него автомат и сняли пояс. Сидоров приказал ему следовать за собой и показать где находится охрана, где находится Трибунал и где сидят арестованные. Он все охотно исполнил.

Для захвата противника врасплох Сидоров выделил из отряда 3 группы: первой группе (во главе с ним) захватить суд; второй группе, во главе с унтер-офицером Перкун захватить охрану; третьей группе, во главе с хорунжим Денисенко, освободить арестованных. Все три группы должны были действовать одновременно, по условному знаку. «Наш пароль — «Москва», — сказал Сидоров, сейчас каждая группа должна приближаться к своей цели и, как только я зажгу пучок соломы, сразу приступайте к действиям. Стрелять запрещаю, применяйте холодное оружие. Действуйте ловко и без звука. Всех пленных сводить к дому, где идет суд».

Через несколько минут загорелась солома. Со своей группой Сидоров подошел к дому, где шел суд. Окружил дом. В доме окна были изнутри закрыты одеялами, в щели просачивался свет. С шестью казаками Сидоров прямо направился ко входу в дом. При входе в дом стояло двое часовых. (Внутри стояло еще двое). Сидоров быстро подошел к часовому и сказал: «Я старший лейтенант Громов, прибыл с приказаниями к прокурору». Часовые пропустили. В это время казаки направили на них автоматы и разоружили. Войдя в зал, Сидоров сразу скомандовал: «Руки вверх! Арестованные, ложись!» Автоматы были направлены на судей и часовых. Все они без звука выполнили команду. После разоружении Сидоров приказал всем снять пояса, расстегнуть брюки и держать их правой рукой, чтобы не упали, а левую руку заложить за голову и не разговаривать между собой. Все команды выполнялись четко.

Подсудимым, которых было 9 человек, Сидоров сказал: «Вы, друзья, именем народа освобождаетесь из под суда. Между собой не говорить. Следуйте за нами».

В это время, унтер-офицер Перкун со своей группой казаков подошел к дому, где беспечно спала охрана. У двери стоял дневальный, покуривая самокрутку. Укрывшись одним из домов Перкун приказал своим казакам незаметно подкрасться и окружить дом, а сам с пятью казаками вышел на дорогу и прямо направился к стоящему дневальному красноармейцу. Двое казаков спрятали под одежду свое оружие и сняли белые маскировочные халаты, Перкун и двое других казаков вели их вроде как под арестом, наставив на них автоматы. Как только вывернулись из-за угла дома, где стоял дневальный, Перкун сразу, обращаясь к последнему, спросил: «Товарищ боец, где здесь военный трибунал находится?» — «А вам чего надо?» — «Да вот двоих арестованных пригнали, велено мне их в трибунал сдать». — «Подожди-ка, сейчас». Красноармеец спустился с крыльца, подошел к Перкуну и указывая автоматом, сказал: «Вона, видишь, стоить хлев, как дойдешь до няго, сворачивай направо, пройдешь метров двести и увидишь большой дом, вот енто тибе и трибунал будя, зараз как раз там суд идет». — «Спасибо, товарищ, — поблагодарил его Перкун, — нам бы потом, как сдадим арестованных, переспать где-нибудь надо, не найдется ли у вас место для нас?» — «Не, у нас не буде, нас тута двадцать человек охраны, все в одном доме спим. Вы лучше на обратном пути зайдите к нашему лейтенанту, он вас определит. Он тута с нами в одном доме спит». В это время Перкун достал сигарету и попросил у него прикурить. Красноармеец повесил на плечо автомат и стал искать в карманах спички. Перкун подал знак и казак, стоявший позади красноармейца, сдернул с него автомат. Перкун, наставив на него свой автомат, приказал: «Ни звука, застрелю на месте!» Тот молча повиновался.

Узнав от пленного, что лейтенант спит в отдельной комнате, Перкун подошел к окну и тихонько постучал. «В чем дело?» — «Товарищ лейтенант, вас прокурор вызывает». Через минуту в дверях показался лейтенант застегивающий на ходу мундир. Перкун наставил на него автомат: «Ни звука». Двое казаков, стоявших по обе стороны двери, схватили его под руки. Зайдя с казаками в коридор, Перкун осторожно приоткрыл дверь. В большой комнате горел свет. На нарах, в одном белье, слали красноармейцы. Все оружие было аккуратно сложено у стены. Быстро войдя в комнату вместе с казаками и заслонив собой оружие, Перкун скомандовал: «Встать, руки вверх! Кто произнесет лишь одно слово, застрелю на месте. Быстро одевайтесь!» Перепуганные красноармейцы молча исполнили приказание. Забрав оружие и построив пленных, казаки повели их к дому, где шел суд.