Семнадцать мгновений Вейдера - Alma

Вот то непоправимое, чего он боялся более всего на свете.

«Понял ты теперь из чего отрицание привязанности Кодексом следует?..».

Неужели... снова не сумел спасти и оградить?

В следующую секунду Скайуокер почувствовал, как все тело налилось яростью, пальцы обеих рук сжались в кулаки, а по венам потекло расплавленное железо. Еще миг – и послушные нити Силы затрепетали в танце смерти. Первому не повезло тому самому медицинскому дроиду – его сенсоры едва успели вспыхнуть тревожным красным огоньком, когда металлическая голова отделилась от туловища и улетела в направлении двери.

«Так значит, злость ведет к Темной Стороне? Ну, так смотри и любуйся, Сидиус! Нравится?»

На помещение обрушилась волна... нет, целый вихревой поток гнева и ненависти. Задрожали приборы системы жизнеобеспечения, какой-то несчастный аппаратик лопнул, засыпав пол кусочками стеклообразного материала, опасливо перекосилась одна из дюрасталевых створок двери. Взревела сигнализация... Палпатин сделал вид, что ничего не замечает, словно эпицентр землетрясения – обычное дело в медицинском отсеке, где лечат бывшего джедая. И совершенно невозмутимо продолжил:

-Мои люди утверждают, что Амидала Наберрие бежала в сопровождении Кеноби. Печально, если твоя супруга поверила этому неудачнику.

А в словах ситха не просматривалось никакого особенного подвоха. Он ощутил это даже сквозь пелену боли. Ярость схлынула, уступив место немому отчаянию и полному изнеможению. Следом пришло досадливое осознание собственной ошибки – искушению даже самых лучших чувств не место там, где идет битва разумов. И слабость – не для этой игры.

«Но я должен найти ее... объясниться... найти ее и наших детей».

Как-то отрешенно Энекин заметил, что сирена перестала выть – вероятно, Палпатин выключил ее с помощью Силы. Он сделал над собой подлинно исполинское усилие, еле слышно произнеся:

-Только вы – мой единственный… и настоящий друг, мой повелитель.

Какую-то секунду Палпатин с интересом рассматривал его. Этот бывший рыцарь-джедай, самоуверенный юнец-идеалист, решившийся на Инициацию и едва не погибший при боевом Крещении, теперь беспомощно валяется на больничной койке. Полностью в его власти. Скованный... в прямом и переносном смысле слова. Что ж, это можно считать отправной точкой на пути становления Ситха.

Прошелестел шелковый голос Императора:

-Я, как и ранее, готов во всем тебе помогать, мой дорогой ученик.

-А что будет… с джедаями? – решился спросить Энекин.

-Мальчик мой, - Палпатин чуть склонился над больничной кроватью. - Помнишь, мы много раз говорили о них?

-Да, повелитель.

-Помнишь, к какому выводу пришел ты сам? Сам? Ты, истративший на них тринадцать лучших лет жизни? Помнишь, тебе было тяжело сделать этот вывод, но твой ум смог одержать победу над чувствами и привязанностями?

-Да...

«Стал бы я тогда говорить что-то другое, я бы не здесь валялся, а... »

-Их Храм закрыт. Ордена больше нет, - жестко подытожил Палпатин.

ОРДЕНА БОЛЬШЕ НЕТ... Как это – Ордена больше нет?

Перед глазами появился какой-то улыбчивый малыш с поломанным тренировочным сейбером.

Тину Ксанф?

Почему-то теперь вспомнить это имя было особенно легко.

Да, и еще ситхова сотня вот таких Тину Ксанфов.

-Мама, я обязательно стану Джедаем!

Голос девятилетнего ребенка, в котором он неожиданно услышал себя, эхом рассыпался над миром, преобразившись в сотни, тысячи подобных голосов. И вдруг навсегда умолк.

НАС БОЛЬШЕ НЕТ... В Силе – Пустота.

-Мы еще увидимся, правда, мама?

-Что тебе подсказывают твои чувства, Энекин?

-Не знаю, мама...

И никто не защитил? Ах да, рыцари же по горло заняты Клонической войной...

Так что некому теперь гордиться сынами и дочерьми, постигающими владение Силой в прекрасном Храме Хранителей Спокойствия Галактики. Ибо Галактика уже давно лишилась этого спокойствия, и охранять стало нечего. И на месте сияющего Храма – не тусклые огоньки славы Ордена, а всего лишь – мрачный оскал обгорелых развалин. Вот оно – настоящее кладбище благих намерений. А для народа эти могильные плиты сольются в нерушимый фундамент новой идеи о светлом будущем. Заодно выстлав собою гладкую дорогу к трону Властелина Мира…

Бессильный Орден Силы – какая жестокая ирония! Разве их служение не превратилось в каждодневный, методичный обряд предательства своих же идеалов? Разве Кодекс не стал руководством для обмана и лицемерия? Разве Совет не заработал бесплатную путевку в шахты Кесселя или хотя бы на Татуин? Разве не заслужила роспуск вся эта организация? Да! Сто тысяч раз – да! Чтобы нетленный огонь Силы мог воспылать вновь – через десятки, а, может быть, и сотни лет. И ему никогда не нужен был Палпатин, чтобы воочию заметить чудовищное падение Системы и отдавать себе отчет в том, что существующий Орден уже не примет НИ-КА-КИХ реформ...

... но почему на алтаре Изменения – кровь пятилетних подготовишек?

Сила, неужели ты и вправду так жестока к тем, кто носит тебя – в себе?

Император терпеливо ждал, пока его ученик снова обретет способность разговаривать.

-Ордена... больше... нет… Это правда?

-Это правда, - удостоверил его Палпатин. - Но не все так просто. Подконтрольная лично мне контрразведка Империи занимается исчезновением магистра Йоды.

Энекин зажмурился, чтобы не выдать мелькнувшую в разуме надежду. Если Йода сумел выжить в этой бойне...

-Наверное, ты уже понял, что на восстановление твоих легких потребуется долгое время. Ты пройдешь курс реабилитации, но я полагаю – наиболее разумным будет закрыть твое лицо дыхательной маской. Наподобие тех, что носили ситхи древности. Впрочем, мы обговорим это позже. Можешь отдыхать.

Палпатин провел рукой около его лба, и Скайуокер мгновенно провалился в сон, не успев обдумать мимоходом проскользнувшую в ответ на слова ситха мысль:

«Вот только этого мне не хватало…».

Что наша жизнь? – Игра.

Добро и зло – одни мечты.

Труд, честность – сказки для бабья.

Кто прав, кто счастлив здесь, друзья?

Сегодня ты, а завтра – я.

Опера П.И. Чайковского «Пиковая дама».

Со стороны всегда кажется, что отрицательным героям живется легче, чем положительным. Еще бы, ведь им не приходится согласовывать действия с общественной моралью и просто с родимой совестью, не нужно раскаиваться и сомневаться. Такое расхожее мнение – и, как большинство избитых истин, данная является ошибочной. Отрицательным героям не знакомы трудности традиционно положительных персонажей, ибо их «священные истины» давно стали для злодеев всего лишь воспоминанием. Чем-то вроде пожелтевших писем от первой возлюбленной – ты легко воскрешаешь в памяти испытанные чувства, но – огонь погас навсегда. Разумеется, негодяи прекрасно представляют себе внешние проявления совести и благородства, они даже могут их ИЗОБРАЗИТЬ – но истинный злодей способен прервать представление в любой момент. Это дает ему преимущество… но на пути подобных людей есть собственные камни. Во-первых, ложь имеет обыкновение накапливаться, – а затем открываться в самый неподходящий момент… и… с неподходящими последствиями. А во-вторых – всегда найдется кто-то хитрее, моложе или беспринципнее. Это можно считать профессиональным риском, – но лишь немногие решаются в этом признаться.

Верховный канцлер Палпатин принадлежал к этим немногим… возможно, именно поэтому он и стал Императором. Сейчас, глядя на Бэйла Органу, он размышлял о втором случае. Сидиус знал, что пригрел ядовитую змею, но особо не беспокоился: альдераанец будет с ним, пока это выгодно. Наплевать в колодец может каждый… но умный всегда думает о засухе, когда эта вода будет цениться на вес золота. А Органа был умен… однако оставалась одна, совсем маленькая проблема: Палпатину казалось, что он ошибся в приоритетах. Эта история с Энекином… тогда Бэйл работал только на себя и, что самое мерзкое, преуспел. Конечно, игра еще не проиграна, но Император засчитал этот раунд, как личное поражение. А он не любил проигрывать…

Желтые глаза Властелина пристально уставились альдераанца:

Зачем ты это сделал?

М-м-м… что именно, мой Император?

Подставил Энекина, конечно. Будешь отрицать?

Сенатор широко улыбнулся:

Зачем? Разве вы не поступили с Валорумом подобным образом?

Ты ровняешь себя со мной, Бэйл Органа?

Я учусь у Вашей милости.

Палпатин посмотрел на собеседника сквозь паутину Силы: сарказм определенно просматривался, но альдераанец был слишком умен, чтобы эта эмоция сделалась опасно явной. Умен, опасен… неразрешимая дилемма. Слепая верность – хорошо, но с такими людишками Империи не построишь. А умные эгоисты, подобные Бэйлу напоминают лайтсейбер: неудачно схватишь – вмиг останешься без пальцев. Органе было наплевать и на Империю, и на извечное противостояние джедаев и ситхов – хитрец преследовал собственные цели. Конечно, следовало бы наказать его за самодеятельность… но пикантность ситуации заключалась именно в том, что Бэйл не вышел за рамки инструкций. Технически. Император тоже любил сталкивать конкурентов лбами, а потом наблюдать за их грызней со стороны, но альдераанец был настоящей «пятой колонной», ходячим яблоком раздора.