Торговая игра. Исповедь - Гэри Стивенсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я кивнул.
"А теперь я скажу тебе кое-что еще более важное, верно? Никогда, блядь, за всю свою гребаную жизнь не говори мне, что есть такая сделка, в которой нет гребаного риска. ЯСНО? Так думали те пиздюки в Кредите, и посмотрите, что, блядь, с ними случилось. И я скажу тебе последнюю вещь, самую важную из всего этого, а потом ты съебешь нахуй и сядешь в свой угол. Эта торговля взорвется, и мы все потеряем свои гребаные задницы, в одной ситуации. Торговля взорвется, если рухнет глобальная банковская система. И если это произойдет, то все это место пойдет ко дну. Ты потеряешь работу, я потеряю работу, и вся мировая экономика рухнет вместе с ней. Мы делаем ставку на то, что этого не произойдет. И мы окажемся правы, верно? И нам заплатят. А потом мы все пойдем и хорошенько выпьем, и теперь вы тоже это сделаете. И вам, наверное, стоит вернуться на свое место и хорошенько подумать о том, что все это значит. И убедитесь, что это последний раз, когда вы совершаете сделку, в которой не знаете, чем рискуете. Это, блядь, хорошая сделка, Гал. Отлично, блядь, сделано".
И он уже вернулся к своим экранам, а я - на свое место, и это был не последний, блядь, раз, когда я совершал сделку, не зная о рисках, и если бы это было так, я мог бы избавить себя от больших неприятностей в течение многих лет. Но несмотря на все это, и именно так, как мне сказали и Билл, и Спенглер, это была действительно хорошая, мать ее, сделка, и к Рождеству я заработал семьсот тысяч.
Вспоминая те первые месяцы, когда я работал в компании, пил, ел сырую курицу, учился торговать, бегал за разными трейдерами, когда они выходили на улицу, заработал свои первые семьсот тысяч PnL, я не могу поверить, насколько забавным все это казалось в то время. Дни сменялись ночами, дни сменялись ночами, и все это, казалось, слилось в одно целое. И Джей Би всегда был рядом, с шуткой и улыбкой , а Калеб, казалось, всегда замечал мою хорошую работу. И даже если Руперт был опасен, а Спенглер отвратителен, все это не имело значения, потому что все делали деньги.
Конечно, на тот момент я не зарабатывал много денег, но даже это приближалось, я чувствовал это. Появился PnL, и моя зарплата в тридцать шесть тысяч была больше денег, чем я когда-либо получал в своей жизни. И я ходил в рестораны, чего никогда не делал, и совершал сделки на торговой площадке в остроносых туфлях и с маленькой Bluetooth-гарнитурой. Чего еще можно желать?
Но еще больше, чем все это, впервые за долгое время я почувствовал себя частью семьи. Билли и Калеб были как два разных и противоположных отца, один маленький, задиристый и ругающийся, а другой огромный и невозможно гладкий, Руперт и Джей-Би были одним злым и одним дружелюбным дядей на Рождество, а Снупи и Спенглер были как мои старшие братья.
И в те редкие вечера, когда я приходил домой, чтобы поужинать с моими настоящими родителями, они требовали от меня плату за квартиру и деньги на ремонт машины. И мне пришлось отдать им деньги на машину, но я сказал маме, что плачу за квартиру папе, а папе - что отдаю деньги маме, и ни один из них не понял этого целую вечность, и мне казалось, что все в мире складывается само собой.
5
А ПОТОМ СПЕНГЛЕР ИСЧЕЗ.
Я сначала не понял. Спенглер всегда приходил по утрам последним, поэтому, когда Калеб прошел мимо минут за пятнадцать до того, как Спенглер обычно появлялся, и сказал: "Ты сегодня подменяешь Спенглера", - я не придал этому значения. Но хотя для Спенглера не было ничего необычного в опозданиях, которые часто случались, если он сильно напивался, было необычно, когда он вообще не приходил, особенно не написав мне ни одного сообщения. Но я решил, что заболеть может каждый.
Странно было то, что никто не сказал ни слова. Все постоянно подшучивали над Спенглером, и то, что он не появился без предупреждения, обычно заслуживало хотя бы шутки. Но этого не произошло. Никто ничего не сказал.
К тому времени я уже привык обслуживать всех трейдеров, и поэтому у меня был спикербокс с парой брокеров для каждой из разных валют. Работало это так: у каждого брокера была открытая линия связи с банком, которую можно было подключить к спикербоксу, и всякий раз, когда этот брокер кричал нам, он выходил из коробки каждого из трейдеров, которые вывели эту конкретную линию на свой пульт. Вы могли увеличить или уменьшить громкость, или даже выключить ее (что было сокровенным страхом каждого брокера) для любой линии, так что, если, например, меня вызывали торговать сканди, как в этой ситуации, все, что мне нужно было сделать, это увеличить громкость для двух брокеров сканди, которые были у меня на доске.
У Спенглера, который всегда торговал сканди, было гораздо больше сканди-брокеров на его собственной доске - пять или шесть. Я сказал двоим на своей доске, что я покрываю, но остальные три или четыре не знали, и они продолжали щебетать, не получая ответа, из ложи Спенглера на его незанятое место. Примерно через час такого общения один из датских Карстенов начал удивляться, почему на его не отвечают, и стал кричать: "Шпенглер! Шпенглер! Вы здесь? Ты там?" в течение примерно пятнадцати минут, после чего Джей Би, сидевший рядом с громкоговорителем, сердито хлопнул обеими руками по своему столу, встал со своего места, бесшумно наклонился к громкоговорителю Спенглера и уменьшил громкость всех его брокерских линий до "off", а затем сел обратно. Именно тогда я понял, что что-то случилось.
Весь день почти никто ничего не говорил, кроме неизбежных выкриков цифр. Даже Джей-Би - возможно, особенно Джей-Би, обычно самый громкий и общительный, - хранил полное молчание.
Только в середине дня, когда утренний наплыв торговцев прошел, Билли подошел к проходу, схватил меня за правое ухо и физически вытащил из кресла.
На торговой площадке был
