Логово скорпиона - Наталья Александрова

— Пускай себе ждут у моря погоды! — усмехнулась Рита.

Горящая путевка нашлась в фирме с нетрадиционным названием «Марко Поло». Там обязались сделать визу и билеты на самолет за три дня.

Через три дня, шестнадцатого мая, Рите вручили паспорт с шенгенской визой и билет на самолет, вылет семнадцатого мая. Она просмотрела свои записи, которые сделала в «Интернет-кафе» с дискеты. Вот подходящая кандидатура.

Сирень… Шипова Анна Николаевна, 1973 года рождения, сын Никита, пяти лет, с мужем в разводе и отношений не поддерживает, из родственников — одна мать в Тихвине, выезд 17.05.2001.

— Будем надеяться, что у нашего птичьего агентства дела идут своим чередом, ведь они же не знают, что, кроме файла «Кадры», мне удалось еще скачать файл «Клиши». А из «Кадров» ничего толком не узнать. Ну, список женских имен, ну, уехали они все.., это я и раньше знала. — Рита обращалась к Эрику, потому что за последние три дня прониклась к нему уважением.

— Стало быть, ты увидишь эту Анну Шипову в аэропорту, если, конечно, она полетит «Аэрофлотом», — поддакнул Фюрер.

— Вряд ли они раскошелятся на «Финэйр» или на «Люфтганзу», — усмехнулась Рита. — Так что будем надеяться.

Часть вторая

БУЛЬВАР КЛИШИ

Надежда Николаевна Лебедева прислушалась к хлопнувшей двери лифта и тяжело вздохнула. Ох, эти мужчины! Всегда настоят на своем, а еще жалуются, что жены ими руководят!

Ее муж Сан Саныч, разумеется, не исключение.

Если уж решил он что-то, то хоть язык сотри до мозолей — никак его не переубедишь.

Все началось накануне Нового года. В предпраздничной суете вдруг прозвенел телефонный звонок, и женский голос спросил:

— Надя, ты меня не узнаешь?

Руки у Надежды были выпачканы в муке, поэтому трубку она прижимала к уху плечом.

К тому же в кухне на столе лежали приготовленные к жарке четыре куска отличного филе судака, а кота Бейсика в комнате не наблюдалось, стало быть, он вполне мог быть на кухне.

Оставшись же наедине с рыбой, ни один кот своего не упустит, а уж рыжий троглодит Бейсик — тем более.

Первой Надеждиной мыслью было ответить «нет», потому что время для долгих телефонных выяснений было не самое подходящее. Но интонация вопроса показалась ей до ужаса знакомой.

— Голоо-то я узнаю, — протянула она, прислушиваясь к подозрительным звукам на кухне.

— Напряги память, если у тебя, конечно, склероза нету, — фыркнули на том конце провода.

Надежда обиделась и вспомнила: Ирка Моисеева! Только у нее могут быть такие нахальные интонации.

— Ушам не верю, — произнесла она, — ты ли это?

— Я, — радостно согласилась трубка, — я, собственной персоной. Через двадцать лет вернулась в свой город, знакомый до слез…

— Фантастика! — поразилась Надежда. — Но все-таки я тебя узнала…

Институтская подруга по окончании вуза распределилась не в секретную военную контору, как Надежда, а в вычислительный центр крупной строительной организации. Там ей вскоре надоело, и она перебралась в секретари директора — шла всеобщая компьютеризация, и директор с превеликой охотой выпер на пенсию свою старую грымзу, которая беспрерывно стучала на машинке, и посадил на ее место приглянувшуюся ему расторопную толковую девицу, умеющую работать на компьютере и радующую глаза посетителей приемной длинной косой и белозубой улыбкой.

Каким образом строительная организация законтачила с французами в то дремучее советское время, осталось тайной. Но собирались строить какое-то учреждение по французскому проекту, по этому поводу и приехало в организацию некоторое количество французских специалистов.

Увидев в приемной русскую красавицу с соболиными бровями и косой до пояса, француз упал на пороге и погиб окончательно. А Ирка, которой до чертиков надоел старый директор, решила ковать железо пока горячо и вцепилась в него мертвой хваткой. В результате она очень быстро оказалась во Франции в качестве законной жены архитектора и потеряла на двадцать лет связь почти со всеми старыми приятелями — те работали на режимных предприятиях и поддерживать связь с иностранной подданной им было смерти подобно.

Все эти сведения промелькнули в голове Надежды, пока она вслушивалась в Иркин монолог и пыталась определить степень ущерба, нанесенного котом.

— Вот, решила сделать себе подарок на юбилеи и приехала поглядеть на родные пенаты.

— Какой юбилей? — спросила было Надежда, но прикусила язык.

— У нас у всех один юбилей! — рассмеялась Ирка. — Пятьдесят лет. У тебя он, тоже не за горами…

— Ой не говори вслух! — испугалась Надежда. — И что мы по телефону, давай встретимся! — Ей не давали покоя звуки преступной деятельности кота на кухне.

— А зачем я, по-твоему, звоню? Собирай всех, кого найдешь, и немедленно!

— Слушаюсь! — радостно отрапортовала Надежда.

Кот поступил благородно: съел только два куска рыбы из четырех возможных.

Они чудно провели новогодние праздники и две последующие недели, по окончании которых Ирка — мадам Ирен Ларош — отбыла в свою Францию, взяв с Надежды страшную клятву, что та приедет к ней весной погостить вместе с мужем — места у нее много, большой дом в Лазере, сорок минут на поезде до Парижа.

Надежда с радостью согласилась, но муж наотрез отказался ехать — ему, видите ли, неудобно обременять малознакомого человека Надежда сильно подозревала, что Сан Саныч просто обиделся — Ирка, не вдаваясь во все сложности Надеждиной семейной жизни, частенько называла его Сережей — по имени первого Надеждиного мужа, — его-то она помнила по институтским временам. Что делать, двадцать лет — срок немалый, многое меняется в жизни. Уже и с Сан Санычем прожила Надежда восемь лет без малого, и дочке Алене скоро тридцать…

Ирка прислала приглашение на конец мая — в Париже совсем тепло, каштаны в цвету. Но человек, как известно, предполагает, а Бог располагает. Мало было Надежде так некстати раскапризничавшегося мужа, как вдруг возникли какие-то служебные заморочки у зятя, который служил в далеком Северодвинске, и все семейство — зять, дочка и внучка Светочка — должно было приехать в Санкт-Петербург не позже двадцать пятого мая. Стало быть, Надежде просто необходимо было вернуться к этому сроку, потому что откладывать поездку не хотелось — мало ли что там еще случится, так и Париж никогда не посмотришь…

Сан Саныч, человек очень разумный, посоветовал купить недорогую путевку, и Надежда с ним согласилась — так она будет независима, спокойно посмотрит город, чтобы не таскаться каждый день по сорок минут на поезде, а во вторую половину поездки Ирка обещала ее свозить на машине посмотреть замки Луары.

Все складывалось замечательно, но на просьбу Надежды поехать с ней муж и тут категорически отказался, причем привел такое множество причин — и работу-то он не может бросить, и денег-то у них на двоих маловато, и так далее, — что Надежда всерьез обеспокоилась: для какой такой надобности ему необходимо на восемь дней избавиться от жены?

Вот и нынешний разговор на повышенных тонах ничего не дал. Надежда махнула рукой и решила отложить допрос третьей степени с пристрастием до возвращения из Парижа.

В турфирме с нетрадиционным названием «Марко Поло» Надежде выдали билеты на самолет, паспорт с визой и большую бумагу для гостиницы. Девушки были так любезны, что снабдили ее еще и картой Парижа, и перечнем музеев, и схемой аэропорта Шарль де Голль с указанным пунктирной линией переходом от самолета к таможенному терминалу.

Вооружившись ко всему прочему французским разговорником. Надежда сочла себя полностью экипированной для поездки и воспряла духом.

В назначенный день Сан Саныч взял у сына машину и отвез жену в аэропорт. Он наивно думал, что Надежда отдохнет в приличной цивилизованной стране, посмотрит достопримечательности и встретится с подругой, на самом же деле, сам того не ведая, он вез Надежду навстречу удивительной и опасной истории, какие происходили с его женой так часто, что она и сама уже к этому привыкла.

Надежда не очень удивилась, что международный аэропорт Пулково-2, так называемые ворота города, вблизи выглядит, как железнодорожный вокзал маленькой станции где-нибудь в глубинке. Она бывала в аэропорту довольно часто — встречала и провожала знакомых.

Муж сам заполнил ее декларацию, подвел к нужному входу, расцеловал в обе щеки и заторопился на работу, крикнув на бегу, чтобы за кота она не беспокоилась, кота он в обиду не даст. Об этом Надежда вовсе не беспокоилась, она-то как раз переживала, что за время ее отсутствия муж окончательно избалует несносное животное, которое и так уже село всем на шею. Но делать было нечего.

Прислушиваясь, не объявят ли начало регистрации рейса на Париж, Надежда рассеянно бродила у входа в Зеленый коридор и рассматривала своих вероятных попутчиков. Народа было немного — все же сезон еще не начался.