Евангелие от Люцифера - Пол Кристофер

— Прелестно, — пробормотал Хилтс.

Они прошли между обелисками и вступили в черный зев каверны.

В открывшемся их взору подвале, освещенном лишь свисавшими с потолка бледными лампочками без колпаков, повсюду, насколько хватало глаз, сложенные длинными, неровными рядами в штабеля высотой в полный рост человека, лежали кости. Пожелтевшие, отсыревшие — слой за слоем. Бедренные кости, тазовые кости, берцовые, лучевые, кости рук, ног, позвонки, десятки тысяч черепов со слепо зияющими глазницами и оскаленными в вечных улыбках челюстями. Создавалось впечатление, будто все прошлое человечества сводилось к некой чудовищной резне, результат которой представал теперь в виде огромной массы костей, которая медленно, по мере выделения секреций, срасталась, превращаясь в единую монументальную чудовищную окаменелость. Влажный воздух был наполнен сладко-болезненным, затхлым запахом, и единственным звуком было хриплое дыхание беглецов.

— Боже мой, — выдохнула испуганно Финн, схватив и крепко сжав руку Хилтса.

— Спокойно, наверху наверняка еще есть живые люди. Идем, — сказал он.

Вместе они направились по коридору, всматриваясь вперед, в мертвый сумрак. Примерно через каждые пятьдесят футов от коридора отходили боковые тоннели, перекрытые коваными железными решетками. Было ясно, что большую часть катакомб власти блокировали, поскольку в противном случае получившие возможность блуждать где попало люди исчезали бы бесследно и навсегда. Потом им попалась на глаза тачка с лопатой, брошенной поперек нагруженных на нее костей, — похоже, в гигантском склепе до сих пор проводились какие-то работы.

— Постой!

Хилтс остановился, повернулся и прислушался. Поначалу была только тишина, потом они оба услышали тихие звуки, похожие на те, которые издают скребущие пол в амбаре крысы. Скрип влажного гравия под ногами бегущих.

— Они!

Хилтс затравленно огляделся по сторонам, схватил лопату с тачки и взвесил ее в руке, прекрасно понимая, что против огнестрельного это оружие не потянет. И тут Финн заметила, что железные ворота бокового хода висят на одной петле.

— Туда! — указала она.

Хилтс кивнул. Они пересекли коридор и протиснулись в отверстие. Шаги преследователей приближались. Хилтс повернулся, поднял узкие ворота и с громким, заставившим их вздрогнуть противным скрежетом засунул ржавые штыри в каменные гнезда.

— Нет! — воскликнула Финн со стоном.

— Что?

— Посмотри!

Она указала сквозь решетку. Там на полу тоннеля, на расстоянии десяти футов, валялся новенький паспорт. Тисненный золотом канадский герб горделиво поблескивал в унылом свете тусклых потолочных ламп.

— Это чей? — спросил Хилтс.

Финн полезла в карман и вытащила полученный не более часа тому назад документ.

— Идиот! — простонал Хилтс, имея в виду себя.

— Что делать? — спросила Финн.

— Надеюсь, они не заметят, — сказал Хилтс и увлек Финн в тень.

Шаги теперь раздавались совсем близко. Неожиданно для себя девушка физически ощутила непроглядную тьму позади них, причем ее воображение мигом дорисовало ей то, что в этой тьме таится. Мили коридоров, миллионы скелетов и вдвое больше незрячих глаз, уставившихся в вечность.

Шаги замедлились. Финн увидела тень, отбрасываемую преследователем в тусклом потолочном свете. Шаги замерли. Человек — он был один — увидел паспорт и теперь пытался сообразить, что это значит. Когда он шагнул в собственную тень, стало ясно, что это все тот же бородач из машины, сумевший снова сесть им на хвост. В руке он держал очень современного вида, плоский, из какого-то черного полимера автоматический пистолет с насаженной на ствол, похожей на длинную сосиску штуковиной. Глушитель, догадалась Финн. Он намерен убить их, не поднимая шума.

Бородач наклонился, чтобы поднять паспорт, но тут штыри ворот заскрипели в гнездах, проседая поглубже, а Хилтс вдобавок к этому, видимо наглотавшись сырого, промозглого воздуха подземелья, чихнул.

Бородач развернулся, с пушкой наготове. Поверх ствола оружия во тьму ударила зловещая, словно луч из глаза упыря, тонкая зеленая нить — его пистолет оказался снабженным не только глушителем, но еще и лазерным прицелом. Финн почувствовала на плече руку Хилтса, оттаскивающую ее еще глубже в темноту. Она затаила дыхание, тихонько попятилась и, чтобы ни на что не натолкнуться, вытянула во тьме руку. Пальцы ее коснулись костей.

Бородач спрятал паспорт в карман, подошел к воротам и стал вытаскивать решетку из гнезд. Рука Хилтса снова сжала ее плечо, и она молча продолжила отступать от прохода. Неожиданно ее свободная рука, протянувшись, ощутила лишь воздух — Хилтс направлял ее во второй боковой коридор, отходивший от первого под прямым углом. Пальцы Финн коснулись черепа в стене слева от нее, скользнули в пустые глазницы, прошли в носовые пазухи, и она осторожно вытащила череп из его места в стене. Он скользнул ей в руку со слабым скребущим звуком. Девушка стиснула зубы и взвесила его в руке — фунта два с половиной. Неожиданно ей пришло в голову, что она впереди Хилтса. Если бородатый обернется и выстрелит, то пуля достанется именно ей. Она застыла, видя прямо перед собой тонкий зеленый лучик лазерного прицела. Мускулы ее напряглись. Если их враг продолжит путь по боковому коридору, у них появится шанс оказаться позади него и убежать.

Она снова затаила дыхание, прислушиваясь к звукам шагов, но вместо них уловила позади какой-то скрип и писк. Хилтс выругался, полоска света мгновенно метнулась в боковой коридор, ударив Финн прямо в глаза. Размышлять было некогда — девушка сделала шаг вперед и наугад, на пару футов выше луча, выбросила перед собой руку с черепом. Как с боксерской перчаткой.

Она ощутила удар. Череп треснул и раскололся. Луч запрыгал и ушел вверх, когда потерявший сознание бородач рухнул на пол.

Прицел не отключился, так что Финн увидела последствия своего удара — сломанный нос, рассеченную губу и, кажется, поврежденную слева челюсть.

— Слабая челюсть, — прокомментировал Хилтс, нагибаясь и забирая из кармана упавшего свой паспорт. Пистолет он разрядил и зашвырнул подальше в темноту.

— Мастерский удар левой, — откликнулась на его слова Финн, поднимая и осматривая две окровавленные половинки черепа.

— Интересно, кем ты ему вмазала? — заметил Хилтс.

— К сожалению, этого нам не узнать.

Девушка бережно вернула расколотый череп на груду костей.

— Сваливаем отсюда, — сказал Хилтс.

Они вернулись к главному коридору, припустили по нему бегом и минут через десять добежали до портала, после которого тоннель плавно пошел на подъем. Костей по сторонам больше не было — одни голые известковые стены. Еще через десять минут они оказались у второй винтовой лестницы, где женщина за столом продавала открытки и наборы слайдов, а охранник в униформе сидел с таким же тоскующим выражением лица, как и давешний. Поднявшись по длинному пролету, Финн с Хилтсом добрались до маленькой оштукатуренной комнаты с единственной дверью, толкнули ее и вывалились на солнечный свет.

Девушка чувствовала себя как приговоренный к казни, получивший неожиданную отсрочку.

— Этот тип скоро очухается и припустит за нами. Если уже не очухался, — предупредил Хилтс.

Прищурившись, Финн огляделась. Они находились на какой-то маленькой улочке, даже без таблички с названием. Позади них высилась когда-то выбеленная, а теперь грязная, осыпавшаяся, исписанная старыми граффити глухая стена. «Бред», — гласила одна из надписей, и Финн была всей душой с этим согласна.

— Куда теперь? — спросила она.

— Ну, благодаря тебе у нас обоих снова есть паспорта, так что, может быть, они нам еще пригодятся, — сказал Хилтс. — Я начинаю думать, что нам не стоит больше злоупотреблять гостеприимством старушки Европы.

— Симпсон сказал, что последним местом на суше, где обозначил свое пребывание Дево, был порт Нассау.

— Лучшего места, где укрыться, не придумать. Это Багамы.

ГЛАВА 28

В любой другой стране международный аэропорт Нассау, с его низкими потолками, потрескавшимися плитками пола, дешевой, под дерево, обшивкой стен и такими же дешевыми желтыми пластиковыми сиденьями в зале ожидания, сошел бы разве что за автобусную станцию. Правда, иногда, под настроение Департамента по туризму, в углу, в окружении вырезанных из картона пальм, увешанных рождественской мишурой, громыхала дребезжащая музыка карибского шумового оркестра.

Ни кондиционер, ни конвейер для багажа не работали, как, впрочем, и персонал, который без крайней необходимости пальцем о палец не ударял. Меры безопасности примерно таковы, как в аэропорту Угадугу в Буркина-Фасо. Туалет один, ресторанчик, точнее, кафетерий тоже один, а в единственном магазине под названием «Дары природы» продавали мыло, только мыло, и ничего, кроме мыла. Вообще-то американцы прибывали сюда, чтобы пересесть на самолет в Гавану. Некогда же здесь находились врата Рая.