Комната старинных ключей - Елена Михалкова

Она подплыла к нему, обхватила за шею, лихорадочно вспоминая все, что слышала о спасении утопающих. Потащила за собой, сцепив зубы и что есть силы загребая свободной рукой. Время от времени девушка выворачивала голову назад в надежде увидеть берег рядом.

Но казалось, что она не движется. Что жадная река оттаскивает ее назад, не желая расставаться с добычей. Что она тянет не человека, а обломок скалы.

А один раз показалось, что под окоченевшей рукой – безжизненное тело.

От охватившего ее ужаса Полина заплакала, бешено замолотила ногами в воде – и расстояние до берега сократилось. Их сносило течением, безжалостный ветер гнал к середине реки. Но спустя бессчетное количество минут они уткнулись в песок, поросший травой.

Плача и ругаясь сквозь слезы, Полина вытаскивала Василия, неумело делала искусственное дыхание, прослушивала пульс. Пульса, кажется, не было.

А потом на мосту появилась машина. Притормозила перед КАМАЗом, вставшим наискось между уцелевшими столбами ограждения. Из машины вышли трое.

Полина увидела людей и закричала во весь голос. С неизвестно откуда взявшимися силами она орала как сумасшедшая и размахивала руками. Она продолжала делать это даже тогда, когда они заметили ее и побежали по мосту.

И только увидев их совсем рядом, Полина потеряла сознание.

Глава 8

Сергей Бабкин перегнулся через перила и посмотрел вниз. Пожалуй, что и невысоко. Но если представить, что падаешь в машине… Он поежился.

В безмятежной реке купались облака. Вдоль берега дрейфовала коряга, а на ее корме сидела чайка. О вчерашнем напоминало только наспех поставленное новое ограждение и предупреждающий знак у въезда на мост.

Он вгляделся в толщу воды.

– Машину не видно.

– Здесь вода мутная, с примесью глины, – ответил Макар.

Сергей мысленно поделил реку на квадраты, прищурился и стал исследовать один квадрат за другим.

– К тому же ее еще вчера увезли, – невинно добавил Илюшин.

Бабкин оставил попытки рассмотреть дно и укоризненно посмотрел на него.

– Вот с этого и надо было начинать. Когда успели?

– Вечером вытащили. Посмотри, на том берегу кусты примяты. Там она и лежала, пока не забрали.

– Ты видел саму машину?

– Нет. Но Ковальский говорит, повреждения были серьезные.

– Еще бы…

Бабкин представил, как это было. Сначала удар КАМАЗа. Вряд ли слишком сильный, иначе люди погибли бы мгновенно. А затем автомобиль, проломив ограду, падает в реку.

Он покачал головой:

– С трудом верится, что они уцелели.

– По словам экономки, подушки безопасности сработали только от удара о воду. Шофер, как выяснилось, всегда держал под рукой нож. Подушки он вспорол, но у девушки заклинило ремень, и они провозились с ним. А машина тем временем ушла под воду. Он сумел каким-то образом выбраться со своей стороны.

– Может, окно было открыто, – предположил Сергей. – А девушка?

– А девушка не смогла. Шофер ее вытащил. Уже на поверхности он потерял сознание, и ей пришлось буксировать его до берега.

Сергей вспомнил маленькую светловолосую экономку. Мысленно поставил рядом с ней двухметрового водителя.

– Не сходится, Макар. Или она мастер спорта по плаванию. Но тащить за собой такую каланчу было бы тяжело даже мне, а она к тому же была в шоке после аварии.

– Может, и врет. Но зачем? Мне интересно другое: почему они выжили?

Бабкин еще раз наклонился над рекой. Смерил глазами расстояние от поверхности воды до моста.

– Теоретически – возможно, – с сомнением в голосе протянул он. – Если при падении они были пристегнуты, если сработали подушки, если под рукой оказался нож, если машина утонула не сразу, а некоторое время держалась на плаву… Слишком много «если». Но вылезти из тонущей машины и вытащить пассажира может только физически подготовленный человек. И очень хладнокровный. Откуда у простого шофера такие способности?

Макар усмехнулся:

– А он и не простой шофер.

– Что, заодно телохранитель Ковальского? У меня мелькнула такая мысль, как только я его увидел.

– Не знаю, нужен ли Ковальскому телохранитель, но у этого Василия за спиной шесть лет во Французском Легионе.

Бабкин присвистнул от удивления.

– Так он из бойцов! Что ж ты сразу не сказал? Тогда половина вопросов снимается. Подожди, а почему в таком случае он в реанимации, а девочка жива-здорова?

– Потому что он раскроил голову о стойку – это раз. И потому что во время службы у него была контузия – это два. Ковальский разговаривал с лечащим врачом. Тот говорит, что последствия полученной травмы абсолютно непредсказуемы. Представь, как их тряхнуло, когда машина ударилась о воду.

– Понятно… Выплыть-то выплыл на резервах организма, и даже девчонку спас, но потом отключился. Он до сих пор без сознания?

– Да, и что будет дальше, никто не знает. Ковальский сказал, что не исключено любое развитие событий. Парень может через час очнуться и уйти из больницы на своих двоих, а может провести там еще много недель, прежде чем что-то прояснится.

Сергей отошел подальше от края и задумчиво оглядел мост. Чем-то ему не нравилась вся эта история. Весь опыт бывшего оперативника подсказывал, что дело было не совсем так, как описывает экономка.

Он обернулся к Илюшину. Макар сосредоточенно обматывал вокруг шеи вязаный зеленый шарф и делал вид, что его нисколько не интересует это происшествие. Что тоже было странно. Чтобы Илюшин с его кошачьим любопытством не выяснил досконально, что произошло?

– Водителя КАМАЗа так и не нашли? – спросил Сергей.

– Нет. Похоже, сбежал, когда понял, что натворил.

– Интересно-интересно… – пробормотал Бабкин. – Сбежал, значит. А машину бросил.

Макар Илюшин бросил на него пристальный взгляд.

– Почему бы и нет? Если он был пьян, например. Экономка утверждает, что КАМАЗ занесло.

– Занесло, говоришь…

Оставив Макара бороться с шарфом, Сергей прошел по мосту сначала в одну сторону, потом в другую. Остановился, разглядывая выбоину в асфальте. Солнце припекало макушку, но ветер дул устойчивый и холодный.

– Что-то нашел? – крикнул Илюшин.

– Что здесь можно найти, кроме ям? – издалека отозвался сыщик. – Но и ямы – это тоже неплохо.

– Что с ними не так?

Бабкин подошел ближе.

– С ними как раз все в порядке. Нормальные российские ямы.

– И что?

– То, что КАМАЗ тоже российский. Лишь детище французского автопрома может потерять управление на такой дороге. А нормальному русскому грузовику все эти ямы – как бегемоту кочки.

Он покрутился на мосту и резюмировал:

– Ерунду рассказывает экономка. Как я и подозревал. КАМАЗ не могло занести на этой дороге. А если бы и занесло, он стукнул бы «рено», и этим все закончилось.

– Тормоза отказали, ты забыл? Водитель испугался, потерял контроль, дернул руль…

– Тормоза? – усмехнулся Бабкин. – Тогда почему он не свалился в реку вслед за «рено»? Или ты хочешь убедить меня в том, что многотонный грузовик задержала хилая оградка? Нет, Макар, не годится. Оградка к этому времени была уже проломлена машиной Ковальского: ныряй – не хочу! А КАМАЗ не нырнул. Остановился аккуратно на краешке. Понимаешь, к чему я клоню?

Илюшин с самым искренним видом заверил, что не понимает. Но Бабкин знал друга слишком хорошо.

– Только не притворяйся, будто ты поверил во всю эту белиберду с отказавшими тормозами и перетрусившим водилой. Заметил, что мы стоим здесь уже двадцать минут?

– Ну и что?

– За это время по мосту не проехало ни одной машины. Тихое местечко. Удобное. Можно шлепнуть кого-нибудь, не опасаясь свидетелей.

– Хотели бы шлепнуть, пристрелили бы без затей, – возразил Макар.

– Пристрелить – это уголовное дело, это расследование, это ненужный риск для организатора. Смерть в аварии не вызовет никаких кругов по воде.

Макар поднял камешек и швырнул его в воду. Вода проглотила камешек и сморщилась.

– Руку даю на отсечение: кто-то попытался убрать помощников Ковальского, – настаивал Сергей. – Утопить их в реке не удалось по чистой случайности. И еще потому, что кто-то недооценил водителя.

– Допустим, – согласился Макар. – Но даже если так, нас это не касается.

– Неужели? Сначала исчезает эконом Ковальского. Затем кто-то покушается на его водителя и новую домоправительницу. И тут появляемся мы и собираемся влезть в это дело. Зачем?

– Мы найдем эконома, и дело будет закрыто.

– Мы его не найдем, потому что он закопан где-то в окрестных лесах. После вчерашнего я в этом совершенно уверен. Его выманили из дома и убрали.

Мимо них пропыхтел старенький «жигуль», заставленный ящиками с рассадой. Бабкин проводил его взглядом и, когда таратайка съехала с моста, сказал:

– Я бы не стал подписываться на это дело. Так и самим недолго последовать за экономом. Вокруг Ковальского что-то закрутилось. Но нам с тобой не обязательно прыгать в этот водоворот.