Будущее Эл - Майя Малиновская

– Точно внушение. Неразрешимое противоречие, – сказала она.

– А я нашла кусок музыки, на который он реагирует. Хотите увидеть?

– Не на нем. Запись есть?

– Да.

– Тогда давайте попробуем вытащить его.

– Я могу это сделать сама, – недоверчиво сказала врач.

– Я хочу помочь. Очень.

– У вас есть медицинская подготовка?

– Я капитан.

– Да. Я помню. Но сколько вам лет?

– Пятьсот шестьдесят семь.

– Не смешно. Садитесь к приборам, – сказала врач и указала Эл на кресло ассистента. – Хотя мне было бы спокойнее, если бы на этом месте сидел робот.

Эл в слух читала доктору сообщение с экрана и параллельно рассказывала свою версию случившегося. Услышав о мутации, врач сочувствующе посмотрела на Эл. Так прошло пять часов.

– Все хорошо, – услышала Эл, наконец. – Температура, давление, метаболизм в норме. Он спит. Состояние стабильное.

– А память? – спросила Эл.

– Она не повреждена. Мозг в порядке, – ответила врач. – Пусть поспит, будет естественнее, если он проснется сам. Если ему не напоминать о случившемся, он быстро оправиться от травмы.

Эл посмотрела на нее с благодарностью.

– Вы такая бледная, – сказала врач. Ее звали Катрин.

– Я переживаю за него, – Эл сидела в кресле с усталым видом, сложив руки на груди.

– Что вы будете делать с ней? Я имею в виду с виновницей? – спросила Катрин.

– Я уже сделала. Предупредила.

– Грозно, – сказала врач и улыбнулась. – Комиссия по этике ничего не даст, я могу дать заключение, но не смогу подтвердить автора этого варварства. Я бы советовала поскорее забыть происшествие. Молодой человек работает в Космофлоте, а подобный случай испортит ему карьеру. Точнее уже испортил. Мне придется зарегистрировать происшествие в его досье.

– Доктор, пожалуйста, не надо. Занесите головокружение. Нет. Лучше обморок. Он раньше не был на орбите Плутона. Простой обморок. Я умоляю.

– Вы подбиваете меня на обман?

– Да, – обречено выдохнула Эл. – Вы же сказали, что случай необычный. Это из-за меня. Я себе не прощу. Он перенес психическое воздействие, но сейчас он в норме.

– Весьма неадекватно перенес для подготовленного курсанта академии, – усомнилась Катрин.

– В том и дело. Он невиноват. Он крепкий человек, я его с детства знаю. Я ручаюсь, с ним все будет хорошо.

– Вы не врач, откуда такая уверенность. Ваши доводы – не больше, чем эмоции.

– Хотите, я на колени встану? – Эл сложила руки в мольбе. – Пожалуйста, доктор.

Катрин с минуту смотрела на Эл, потом повернулась к экрану и в графе "диагноз" набрала: "приступ летаргии".

– Устроит? – посмотрела она на Эл. Та в ответ со счастливой улыбкой часто закивала. – Сообщить когда он очнется?

– Да. Вот номер. У меня будет много работы. Оставьте сообщение.

– Что же побудило вас так бороться за него? – спросила Катрин и улыбнулась.

– Наверное, любовь.

Катрин улыбнулась еще шире.

– Рассказать ему?

– Ни в коем случае. – Эл в знак протеста замотала головой.

– Вы хороший человек, Эл, обаятельный. И хороший друг.

– Хотелось бы в это верить, – сказала Эл. Лифт пошел вниз. – Только, кажется, не совсем человек.

Через двадцать минут она стояла перед Леоном.

– Дайте мне работу. Любую. Я уже несколько суток болтаюсь без дела.

– У тебя отпуск, – пояснил Леон. – А завтра беседы, забыла?

– Я не хочу сидеть без дела, – заявила Эл. – Что мне делать?

Леон поднял одну бровь.

– Ты во время, – начал он. – У меня скоро сложиться мнение, что ты появляешься там, где происходят аварии.

Он шутил, но Эл даже не прореагировала.

– Хорошо. Я прикрепил тебя к ремонтникам, но сейчас мне нужен пилот. Смена улетела на Землю, а другая застряла – лайнер задерживается. На орбите крутит станцию, как волчок. Знаешь, такие конструкции, как люстра. Так вот, отвалился блок и ее вращает с большой скоростью. Что надо делать объяснят на месте. Бери рабочий катер и отправляйся. Учти, работа бессрочная. Задача ясна?

– Да. Только я не ребенок, чтобы так примитивно объяснять, – нагрубила Эл.

Леон пропустил это мимо ушей.

– Значит, это я так тупо объясняю. "Дельту" свою передашь другому пилоту.

– С нее сняли арест?

– Инспектора там всё перепроверили. Кстати, мозг поврежден, и это объясняет, почему ты летела на ручном управлении. Забыла сказать или не знала?

– Я не акцентировалась на этом. И так понятно.

– Семь суток не поспишь, точно не будешь акцентироваться. Отправляйся.

Вот почему Леон был доволен и простил ей грубость. Инспектора не нашли ничего, что подвергло сомнению ее прежние объяснения. Башка у девчонки работает, как по программе. Все учла.

Эл вышла на площадку, увидела свою "недавнюю спутницу" и сразу вспомнила, что мозг "Дельты" был в порядке, когда она вернулась.

– А, ну все к лешему. Нет надобности разбираться. Только бы у Альки все было хорошо.

Мысли о происшедшем застряла болью внутри. Ее собственные догадки, подозрения и сомнения слились с тем малым, что она о себе узнала. Этого было достаточно, чтобы ощутить себя в центре разыгрывающейся драмы, о финале которой она сама и окружающие едва догадывались.

Эл не пыталась искать выход, махнув на все рукой, она ушла в работу. Если происходят какие-то события, то между ними либо есть связь, либо нет, все просто. Развязка – только вопрос времени.

Леон ежедневно получал отчеты с места аварии. Он наводил о ней справки. Эл работала как зверь, демонстрируя все, на что была способна. Через шесть суток прибыла долгожданная смена, всех заменили, кроме Эл, она добровольно осталась. Леон не мог приказать или запретить. Он составил точный фактический рапорт о происшедшем, сделал свои заключения и послал в совет Космофлота с просьбой официально закрепить за ней звание капитана. Удивительно, как быстро ему разрешили выдать Эл капитанские знаки отличия? Удивило Леона и единодушие членов комиссии во мнении, что Эл не виновна в измене, а ее действия результат молодой запальчивости. Словно какая-то сила подействовала на всех, кто был посвящен в суть дела. Особыми заступниками явились капитан "Центуриона" и все наблюдатели. Леон потирал руки от удовольствия. Девчонка "отделалась" замечанием и дополнительным экзаменом по летному уставу. Буря прошла мимо. Аварию устранили, никто не погиб. Леон уже думал о том, что плохие времена миновали. "Чужаки" не посещали станцию; не рвались астероиды; бывшие курсанты не сбегали в Галактис; инспектора с докладами и рапортами удалились, а с ними командор Ставинский, у которого кончился отпуск. Воцарился прежний порядок, бурные обсуждения, версии, догадки утихли под грузом большой работы. Единственной тревожной новостью явилось то, что с одного свободного поселения стартовал корабль и ушел в открытое пространство – очередная группа безумцев отправилась искать счастья подальше от этой системы. Никто их за это не судил.

Эл Леон не видел с тех пор, как послал ее работать и благодарил за это обстоятельства. Он сомневался, что она останется долго под его началом, он не мог не отметить себе, что эта девушка – человек другого масштаба. Спокойная, размеренная жизнь – не для нее.

Эл прожила на Плутоне-6 еще три месяца. Это время не принесло облегчения. Она стала замкнутой и жесткой. Она все меньше общалась с прежним окружением, предпочитая одиночество. Кто-то списывал это на усталость, кто-то на гордыню.

Эл ощущала, как медленно между нею и людьми растет стена. Она оправдывалась, что ей не следует заводить новые связи или обнадеживать окружающих, что она останется.

Она признала факт, что правда о ней выйдет наружу. Душевные муки усугубляло странное поведение ее тела. Во сне она не спала как раньше, а бродила, видя свое тело со стороны и окружающий мир так же, как наяву. От этого она ложилась спать только от большой усталости. Тело приобрело невероятную чувствительность, она стала видеть сквозь тонкие преграды, ее невозможно стало обмануть. Была еще целая гамма иных ощущений, мир стал богаче, но это не радовало Эл. В довершение ко всему ей внезапно стало плохо, с телом творилось непонятно что. К великому везению, никто не увидел почти получасовую конвульсию.

Последней каплей в чаще терпения стало то, что Эл вдруг предугадала смерть. Это был Верден. Она чуть не вскрикнула, но от нахлынувших эмоций ощущение притупилось и исчезло.

Эл подошла к Вердену, он суетился вокруг все той же "Дельты-31". Это был первый человек за последние десять дней, к которому Эл обратилась, и единственный за все это время, с которым она говорила просто так, не о работе.

– Как дела? – услышала она свой голос.