Нет прощения! - Ольга Славнейшева

— Добро пожаловать в церковь! — торжественно объявил Эрлиг.

Лицо человека в красных ритуальных одеждах, встретившего их сразу возле входа, было покрыто узором запекшейся крови. Даже не взглянув на Эрлига, он заступил дорогу Лаки, изучающе поглядел на него, потом произнес какое-то отрывистое слово и шагнул в сторону.

— Он понял, кто ты, — пояснил Эрлиг, открывая тяжелую дверь. — Они чувствуют нас.

Внутри было темно. Сразу за дверью начиналось небольшое помещение, заполненное обувью верующих. Эрлиг подал пример, расшнуровав свои ботинки. Лаки поступил так же. Освободившись от обуви, они прошли в святилище. Витражи в стрельчатых окнах дробились огнями подсветки.

— Ничего картинки, правда? — шепнул Эрлиг. — Особенно вот эта.

И он указал на один из витражей, где прекрасный юноша с черными крыльями протягивал руку человеку, не способному преодолеть стену огня без посторонней помощи.

«Он не отречется ни от кого из вас», — прочитал Лаки светящиеся буквы рядом с картинкой.

— Аминь, — оскалился Эрлиг. — А теперь пойдем к братьям.

Вдоль стен, скрестив ноги, сидели люди в черных монашеских одеждах, почти сливаясь с темнотой в своей неподвижности. Из-за алтаря рокотала тревожная музыка ритуальных барабанов. Лаки обратил внимание на алтарь, заставленный пирамидками горящих свечей. Еще на нем стояли курильницы, и струйки пряного дыма поднимались вверх. Лаки удалось разглядеть среди свечей кредитные карточки, небольшие круглые тыквы, перья и ягоды амулетов. Лаки принюхался. Еще в церкви пахло чесноком. Он уселся на свободную циновку, привалился к стене и почувствовал себя весьма неплохо.

— Если захочешь спать, не вздумай уснуть! — предупредил его Эрлиг. Вернулся жрец, светильники вспыхнули ярче. Ритм барабанов изменился.

По сигналу жреца несколько монахов вынесли большие курительные чаши, жрец возжег их, одну за другой, и повалил дым.

— Край света близко, — сказал жрец. У него был островной акцент, но черты лица терялись под кровавой маской. — Мы завершаем путь чистыми. Мы откупаемся от зла этого мира очистительной кровью.

Ему принесли маленький пузатый барабан, он потряс его, потом ударил, затянул довольно сложную по ритмике песню с непонятными словами. Лаки услышал, как звук его голоса поднимается вместе с дымом высоко под своды, отражаясь от стен. Он покосился на Эрлига. Эрлиг сидел, выпрямив спину и расправив плечи, его глаза были закрыты, а лицо ничего не выражало. Остальные, кого Лаки удалось разглядеть, вели себя так же. Голос жреца заметался под потолком, набирая обороты, рождая странное эхо, которое сыпалось на пол, становясь ударами тамтамов.

Лаки увидел пустыню под ультрасиним небом без единого облачка, но в ней не было печали, наоборот, она казалась живой, наполненной силой, она стряхнула с себя все, что ей мешало, и теперь захватывала очередной мир. Скользя серой тенью, он опять двигался туда, где пахло электричеством, а его подсознание подсовывало то одни, то другие карты, и эту головоломку необходимо было решить хотя бы сейчас…

— Не спи! — голос Эрлига встряхнул его. Лаки поглядел вокруг. Атмосферa стремительно менялась. Монахи, ввергнутые в транс, уже открывали пустые глаза. Ритм барабанов подчинил себе сердце, и теперь оно гулко толкало кровь, обжигающую вены. Из ритуальных чаш валил зеленый дым, все сильнее кружилась голова.

Один из братьев неожиданно выскочил на середину святилища и завертелся в стремительном танце. Ритм изменился снова. Лаки понял, что притопывает ногами в такт, так же, как и остальные.

«Если у тебя нет души, ты нужен лишь Аду. Добро рождает зло.» — прочитал он еще одно светящееся изречение под витражом, на котором Монстроборец Иесус низвергал в огненную бездну несколько человек с просветленными лицами. Новые церковные догмы, как сказал Эрлиг, отрицали наличие души у генетически клонированных существ, и дорога в Рай была закрыта для эмпи, как бы хорошо они себя не вели.

Еще один монах присоединился к танцующему, они обменялись первыми очистительными ударами. Лаки вдруг почувствовал привкус железа. А потом на все, что он видел, неожиданно наложились карты. Он встал.

— Ты будешь драться только со мной, — сказал ему Эрлиг.

В ночном небе ворочалась электрическая буря. Свернувшись уютным клубком среди штормовых туч, она приближалась к Единице, и когда полыхали молнии, тучи напоминали черные пирамидки ритуальных свечей с бледными огнями где-то внутри.

Электрическая буря копила силы, она ждала подходящего момента, чтобы неожиданно обрушиться с неба на беззащитный город, который ничего не мог поделать со своими странными снами, с постоянным ощущением медленной смерти. Лаки видел всю Единицу в деталях. Бури бродили вдоль окраины, но по всей черте уже объявили штормовое предупреждение.

— Она готова разрушать, — сказал ему голос, какой он однажды слышал у Эрлига. — Она не может ждать. Сейчас она здесь.

И на карте вспыхнул зеленый крестик.

Лаки пригляделся, но тени, кружась в хороводе, закрыли ее лицо. Масштаб изменился, вид со спутника стал другим. Новая земля открылась ему — пустыня под палящим солнцем, с высохшими руслами рек, с непонятными формами жизни. Железные драконы взлетали с оглушительным ревом, утюжа тенью чешуйчатых крыльев пустые города, пояс ядерных станций, засыпанный серым пеплом, выплевывал из своих недр реактивные струи пара. Скелеты виадуков, закрученные волной света, застыли в странных позах, как трупы после мучительной агонии, а поверхность под ними была сплавом стекла и бетона. Потом пошел снег, но он больше не таял, как раньше, он укрывал лицо мертвой планеты белым саваном безразличия.

— Ты видишь то же, что и все, — сказал ему голос. — Смотри еще.

Эфир, несмотря на отсутствие биологической жизни, вовсе не был мертвым. Наоборот, гибель всего живого открыло границы, и поле распахнулось сияющим вихрем. Но он не успел почувствовать эту невероятную силу, хотя светящиеся нити уже тянулись к его рукам. Снова все вокруг заполнили карты, снова зажегся зеленый крестик.

— Ты под программой, — грустно проговорил голос.

И тут же реальность обрушилась на него новым ударом Эрлига. Лаки сбило с ног, он упал на сидящих в трансе. Завертел головой. Эрлиг приготовился бить еще.

— Стой, — попросил его Лаки. В глазах напротив промелькнуло понимание.

— Он говорил с тобой? — блокатор встряхнул его за плечи несколько раз. — Ну? Говорил?

— Кто? — Лаки замотал головой, и пустыня свернулась, уходя в низ экрана. Лаки еще раз встряхнул волосами.

— Легба, — шепнул Эрлиг. — Он говорил с тобой?

— Да… Наверное, да…

Один из монахов упал расслабленной куклой, остальные продолжали кружить, иногда обмениваясь ударами. Лаки поглядел на очередной витраж.

«Мой ад — это я сам», — проговорил он вслух.

У эмпи на кресте было зеркальное лицо, но сейчас в нем отражалась лишь пустота.

На КПП возникли проблемы. Солнце еще только вставало, ночью были заморозки, и геномодифицированные газоны вдоль шоссе покрывала роса. Первая черта зеленела поясом лесонасаждений совсем близко, по ту сторону виадука. Полоса мертвой земли, напичканной различными датчиками, длилась приблизительно километр, и тень виадука падала на потрескавшуюся от зноя почву. Лето еще только началось, а в воздухе уже висел горький аромат гари.

На КПП стояла пробка. В основном, это были эмигранты. Этим счастливчикам вроде как удалось прорваться под будущий купол, который обещали включить через четыре года, если к тому времени не станет слишком поздно кого-то спасать. Пробка все тянулась, уже подступала жара.

Синий цвет неба бил по глазам. Лаки решился включить кондиционер. Они с Эрлигом больше не возвращались к прерванному разговору, Эрлиг знал обо всем и так. Он перечислил Лаки почти все его видения, как если бы присутствовал при каждом из них. Теперь Эрлиг спал.

Машина впереди, наконец, стронулась с места и въехала в загон для досмотра. Федеральные копы в черной терморегулируемой форме тут же принялись просвечивать ее, выискивая криминал. Единица собиралась ужесточить процедуру въезда, но нарушителей закона пока не расстреливали прямо на КПП, их увозили на дежурившем неподалеку «дафте».

Эрлиг проснулся, захрустел суставами, громко и протяжно зевнул… И у него из-за пояса вывалился пистолет. Лаки обречено закрыл глаза.

— Ну ты и урод, — сказал он Эрлигу безнадежным тоном.

Эрлиг захохотал.

— Я совсем забыл про это, извини!..

— Ну? И что нам теперь делать?

Машина впереди благополучно прошла досмотр и уже выезжала на виадук. Копы делали приглашающие знаки руками. Лаки, чертыхаясь, сдал назад и начал выкарабкиваться из пробки.

— Я кое-что забыл!.. — крикнул он в окно. Копы орали ему что-то яростное, машины вокруг сердито гудели. Поцарапав кому-то обшивку, Лаки заработал красную карточку от федерального спутника — на приборной доске загорелся красный квадратик.