Нет прощения! - Ольга Славнейшева

Кажется, Иго поморщился.

— Ладно, куда их? — комендант кинул в рот мятную пластинку, задвигал челюстями.

— В десятый блок, — пожал плечами Иго, сканируя нас с головы до ног.

— Думаешь, они все еще опасны? — прочавкал комендант.

— Они опасны по определению, — ответил Иго. — Я бы по-быстрому постарался их слить.

— Они дети, — возразил комендант.

— Они эмпи, — бросил Иго. — Впрочем, как знаешь.

— Общий режим, — пробормотал комендант, вглядываясь в распечатку — Подавление личности… Двойная… Хм… Очень хорошо. И куда мне теперь их девать? Они хоть смогут держать лопату?

Иго остановился напротив меня, поднял мое лицо за подбородок. Я заставил себя ни о чем не думать. От его поля исходил жар.

— Что? — спросил у него комендант.

— Показалось, — фыркнул Иго, прошелся до стены и оттуда неожиданно приказал нам:

— На колени!

Мы остались стоять. Я просто не знал, как мне реагировать. Я никогда не сталкивался с овощами и боялся переиграть. Пошла волна. Сначала заложило уши, потом скрючило живот.

— На колени, — повторил Иго.

Я держался на ногах из последних сил. Лаки поступил проще. Он в корчах рухнул на пол и заколотился в припадке. Ошарашенный этим, я все же встал на колени, смиренно глядя в пол.

— Иго, как же тебе нравится цирк, — укоризненно произнес комендант, после чего сказал невидимой охране:

— Заберите их!

Через пару минут вошли дежурные и поволокли меня и Страйка вон из кабинета.

— Отведите их в душ, — попросил комендант вдогонку. — А потом — в десятый блок.

Нас привели в душ и загнали под ледяные струи, где мы бестолково вертелись. Потом Лаки заныл, что ему холодно. Но мы не сделали и шага, чтобы выйти из кабинок по собственной воле. У зомби не может быть инициативы. Никакой. Один из охраны, услышав жалобы Лаки, выдернул его из кабинки и швырнул об стену.

— Заткнись!

— Брэдли, оставь его, — сказал второй.

— Ты смотри, какая тварь! — Брэдли разглядывал голое тело Лаки, лежащее на полу. — Весь в шрамах, зараза! «Экотерра» не прощает!.. Ты на своем месте, приятель! — заорал он Лаки в лицо. — В душ, собака! — и он начал заталкивать Лаки под воду ногами. Я был уверен, что Страйк все это делает ради Иго. Когда мы посинели от холода, нам позволили выйти и одеться. Я чуть было не совершил ошибку, потянувшись за полотенцем, и мысленно обругал себя. Здесь мне придется контролировать каждое движение, пока они не утратят бдительность. И неизвестно, когда мне удастся поговорить со Страйком.

— К стене!

Иго обязательно просмотрит эту запись. Что ж… Игра началась. Интересно только, какой уровень у этого Иго?

— Пошли, ублюдки!

В коридоре было тепло и светло, и почти не воняло мусором. Здесь не было решеток, не было силовых полей. На нас были надеты специальные тапочки, и мы передвигались бесшумно, как тени. Раздавались только шаги охраны. Нас привели в помещение, где вдоль стен в два ряда висели полки, такие же, как в изоляторе. И оставили одних. Краем глаза я заметил, как Лаки падает на пол. Молодец. Выбор спальных мест дал бы Иго повод задуматься, все ли сделанно верно. Я скорчился на полу. Меня трясло. Так мы пролежали до вечера. Вечером вернулась смена зомби, и кто-то отвел нас на наши места.

Теперь я до конца понял, что имел в виду Лаки, когда говорил про паранойю — когда-то давным-давно. Я знал, что Иго наблюдает за нами. Эта дрянь что-то почувствовала. Он был старше и опытней, и, скорее всего, его специализация была такой же, как у Лаки. Это пугало меня. Преподаватели в лицее, если и были Высшими, то тщательно скрывали это. Они лишь рассказывали нам про ментальное поле, но никогда не учили, как им пользоваться. С прямым взаимодействием я не сталкивался до сих пор, а если и сталкивался, то ничего об этом не помнил.

Мне была необходима поддержка Лаки, мне было плохо и страшно, но поговорить с ним не представляло никакой возможности из-за скрытых видеокамер постоянного наблюдения. Я проворочался на неудобной полке все ночь, слушая вздохи и стоны овощей, окружавших меня.

Утром нас подняла сирена. Серые бездушные лица зомби били по натянутым нервам. Я чувствовал полный упадок сил. Лаки даже не взглянул на меня, когда нас повели на расчистку.

Я отметил, что черные комбинезоны смертников со светящимися кругами мишеней на спине и на груди были только на нас двоих, остальные шли в обычных серых ватниках. Не знаю, были среди них эмпи или нет, может, когда-то и были, но общий фон заставлял меня содрогаться от отвращения. В безликой массе не было разума вообще. Просто какой-то водоворот протоплазмы.

Нам выдали лопаты и погнали, как скот, за ворота. Холод пробирал до костей. Я усердно махал лопатой, желая согреться, но Лаки взглядом остановил меня, кивком указав на остальных. Все вокруг работали еле-еле. Иногда кто-то из них отходил в сторонку покурить, может быть, те, у кого еще остались привычки. Я оглянулся на охрану. Двое копов в респираторах разливали водку по пластмассовым стаканчикам. Лаки потянул меня за рукав, указал на полузаваленный мусором остов фундамента. Мы побрели туда, прихватив лопаты.

— Если ты еще хоть раз встанешь перед кем-то на колени, я сломаю тебе все кости, — тихо проговорил Страйк. Я вздрогнул от радости, услышав его голос. Он повторил эту фразу еще раз, видя, что до меня не доходит смысл сказанных слов.

— А что мне оставалось делать? — удивился я, стуча зубами. Он пожал плечами, затянулся сигаретой, отнятой у кого-то из овощей.

— Что хочешь. Падай, бейся головой об стены, это у тебя получается лучше всего.

Я улыбнулся, дотронулся до шва на голове. Интересно, как он узнал?

— И не улыбайся, — прибавил он. — Никаких эмоций. Запомнил?

— Для чего тебе это надо? — удивился я.

— Какой же ты идиот! — Он поглядел на меня с сожалением. — Ты так быстро сдаешься, что это пугает меня. На, покури лучше!

Он протянул мне сигарету. Я закурил. Я хотел спросить, что он задумал, но боялся сказать что- нибудь не то. Мы курили молча. К концу сигареты я от холода не чувствовал собственных ног, зубы выбивали дробь.

— Что это с тобой? — поинтересовался он, заметив мое состояние.

— Мне холодно, — пожаловался я.

— Это так важно для тебя? — удивился Лаки. — Ладно. Пошли.

Мы вернулись к расчистке и работали до вечера, пока окончательно не стемнело. Потом нас погнали назад, сначала — в столовую, где накормили помоями, а потом — обратно в блок. Там я наконец-то упал на свою полку и накрылся одеялом с головой, чтобы никто не увидел моих слез.

Так прошло несколько дней. Я провонял помойкой настолько, что этот запах стал обычным для меня. Я даже научился есть то, чем нас кормили. Я верил, что Лаки придумает, как нам выбраться отсюда, но прошлой ночью ко мне опять пришел Добрый Герой, и я понял, что действительно начинаю сходить с ума. Может, Лаки что-то и придумает, но как бы не оказалось слишком поздно.

Все разрешилось само собой, как всегда. В один из дней мы отошли к фундаменту перекурить, и ветер неожиданно донес до нас запах гари. Мы посмотрели друг на друга, обошли фундамент и увидели чадящий костер. И сгорбленную фигуру в сером ватнике, греющую над огнем руки.

Вернее, не руки, а то, что от них осталось. Не знаю, как этот парень держал лопату, воткнутую рядом с костром. Мы подошли поближе. Мягкие сумерки скрадывали километры слежавшегося мусора, равнина снова стала равниной, заметенной снегом. И не более того. Костер почти не давал тепла, мы буквально влезли в него, и тут существо в ватнике подняло голову. Лаки пару секунд напряженно вглядывался в его черты, потом вскрикнул, как от боли и отшатнулся. Его реакция ввергла меня в шок — обычно Страйк оставался бесстрастным, что бы ни происходило. Я присмотрелся к существу более внимательно.

— Мэлрик? — выдохнул Лаки, встряхивая его за плечи. — Мэлрик! О, нет…

Он взял его изуродованные кисти и сжал их. Существо под названием Мэлрик глядело на него откуда-то из черных провалов глазниц. Страйка начинало трясти. Он беспомощно взглянул на меня, в его глазах стояли слезы.

— Это Мэлрик, — хрипло сказал он. — Лучший гитарист из всех, кого я знал. Он играл лучше всех. Даже лучше Экстры. Смотри, они стерли его музыку и его самого…

Он прижался лбом к голове Мэлрика и что-то тихо заговорил. Я огляделся. Только охранников нам сейчас и не хватало! Лаки постоянно твердил мне про конспирацию, но сам при этом вел себя, как хотел!..

— Подойди, — попросил меня Лаки. Я уселся напротив них, вглядываясь в лицо Мэлрика, но увидел лишь пустоту.

— Он был когда-то эмпи. — Лаки обнимал его за плечи, и Мэлрик непонимающе глядел то на него, то на меня. — Он был совершенно безумен, иначе не скажешь. Он играл так, что переворачивал залы. Мэл, ты смог бы сыграть для меня? Мэл? Это я, Лаки Страйк! Ты помнишь меня? Помнишь Экстру, «Нет Прощения!», Эрлига, Найка? Мэл!..