За золотым призраком - Владимир Иванович Буртовой
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Диван из-под Али вылетел куда-то в сторону, пронзительная судорога сначала сжала, а потом разорвала грудь надвое… и все исчезло… И Амрита, рвущая цветы, и ползущая к ней в траве кобра с раскрытой пастью перед броском, и сын Усман, который вдруг на бегу остановился, а потом быстро полетел за горизонт, превращаясь в яркую светящуюся точку…
* * *
Отпустив Али отдыхать, Отто Дункель с книгой в руках минут пять стоял у открытого иллюминатора, любуясь белыми кучевыми облаками, которые далеко-далеко, покачиваясь вместе с горизонтом, нежились на теплых океанских волнах.
По коридору прошли торопливой походкой, но Отто не стал выглядывать. «Наверно, кто-то из соседей, – решил он. – Еще подумают, что я слежу за ними».
Через полминуты негромко хлопнула дверь каюты далеко в конце ряда. Решив почитать, наугад раскрыл Джека Лондона. Глаза остановились на первом попавшемся абзаце, но, по правде говоря, он мог зачитываться похождениями Волка Ларсена с любой страницы… Это был Человек Моря, его властелин, на него хотелось быть похожим во всем! Во всем, кроме, разумеется, его роковой болезни и такого трагического, жуткого финала жизни… Но не зря говорится, что каждому свой удел на земле… Волку Ларсену – один, а у него, Железного Дункеля, будет свой и непременно счастливый.
«– Что тут за веселье? – спросила она.
– Спросите капитана Ларсена, – холодно отвечал я, стараясь сохранить самообладание, хотя вся кровь во мне закипала при мысли, что женщине придется стать свидетельницей этой жестокой потехи.
Мод Брустер повернулась, чтобы последовать моему совету, и взгляд ее упал на Уфти-Уфти. Он стоял в двух шагах от нее, держа в руках конец троса, вся его подобранная, настороженная фигура дышала природным изяществом.
– Вы ловите рыбу? – спросила она матроса.
Он не отвечал. Глаза его, внимательно оглядывавшие море за кормой, внезапно расширились.
– Акула, сэр! – крикнул он.
– Тащи! Живо! Берись все разом! – скомандовал Волк Ларсен, и сам, опередив других, подскочил к тросу.
Магридж услыхал предостерегающий крик Уфти-Уфти и дико заорал. Я уже мог разглядеть черный плавник, рассекавший воду и настигавший кока быстрее, чем мы успевали подтаскивать его к шхуне. У нас и у акулы шансы были равны – вопрос решали доли секунды. Когда Магридж был уже под самой кормой, нос шхуны взмыл на гребень волны. Корма опустилась, и это дало преимущество акуле. Плавник скрылся, в воде мелькнуло белое брюхо. Волк Ларсен действовал почти столь же стремительно. Всю свою силу он вложил в один могучий рывок. Тело кока взвилось над водой, а за ним высунулась голова хищника. Магридж поджал ноги. Акула, казалось, едва коснулась одной из них и тут же с всплеском ушла под воду. Но в этот миг Томас Магридж издал пронзительный вопль. В следующую секунду он, как пойманная на удочку рыба, перелетел через борт, упал на четвереньки и перекувыркнулся раза два.
На палубу брызнул фонтан крови…»
Внезапно послышалось – а может, под влиянием прочитанного и почудилось? – рядом кто-то вскрикнул, что-то глухо упало. Отто на несколько секунд застыл от охватившего ледяного оцепенения, потом медленно провел холодными пальцами по лицу.
«Слуховые галюцинации? Или вправду был крик и что-то стукнулось о палубу, как тот несчастный кок Магридж на шхуне Волка Ларсена?» – Он потихоньку встал с кресла, прислушался – за соседней переборкой по-прежнему, хотя и не так громко, играла музыка. Тихо постучал в другую сторону, к индусу.
– Али, ты слышишь меня? Али!
В ответ ни слова, должно, индус крепко спал после плотного завтрака, или укачало все же старого «земного» человека. Успокаивая себя такой надеждой, Отто застегнул зеленый теплый халат, скинул мягкие тапочки и надел черные туфли. В коридоре, в самом дальнем конце появилась группа отдыхающих, среди них и Карл с Вальтером.
Отто толкнул дверь от себя – она оказалась не запертой! – вздрогнул и попятился, охваченный мгновенным неописуемым ужасом: Али лежал на полу. Его лицо, искаженное страшной гримасой, было покрыто бурыми пятнами, как будто пьяный художник пытался разукрасить индуса, приняв его за гипсовое изваяние. Правая рука безвольно откинута на светло-зеленом ковре, указательный палец крепко придавлен большим, а три остальных отогнуты, словно из ладони что-то вынули…
– Господи, что же это такое? – вскрикнул отчаянным голосом Отто, упал на колени рядом с индусом, приподнял его непомерно тяжелую голову. – Али, ты слышишь меня? – не сдерживаясь больше, холодея от случившегося, громко закричал Дункель, а в сознании, помимо воли, будто название кино на белом полотне черными буквами, неожиданно возникло роковое слово «НАЧАЛОСЬ!». Что началось и для кого, не хотелось пока разбираться… Он еще раз встряхнул голову Али, заглянул в черные, чуть выпуклые глаза, которые были еще открыты, но уже ничего не видели. И болью искривленный рот уже не произнесет ни одного слова… даже слова укора ему, Железному Дункелю. А было за что укорить, Отто сознавал свою вину перед покойником… – Помогите! Позовите скорее доктора! – снова закричал Отто, чувствуя, что и сам покрывается такими же бурыми пятнами – верный признак подскочившего давления. «НАЧАЛОСЬ!» – Али! Очнись, Али! Ты меня слышишь? – Но верный слуга молчал, он уже был там, на пути к своему загробному существованию… Кто знает, в кого обратят его индусские боги… Если в дельфина, то они еще не раз встретятся на бескрайних просторах Океана! «А если в акулу? – пронеслось в голове нелепой мыслью. – Для чего в акулу? Для возмездия? Тогда кому? Тому, кто его убил? Кто же его убил? Про Амриту, к счастью, он так ничего и не догадался, иначе сказалось бы на его отношении к нам… Кто же приложил свою преступную руку?» «НАЧАЛОСЬ!» – в который раз возникло перед ним это какое-то нелепое навязчивое слово, и неожиданно отчетливо понял, что это началось с индуса…
За спиной послышались многоголосый бестолковый, как всегда в подобных случаях, гам, беготня. Все спрашивали, что случилось, но никто толком не мог ответить.
