Табу. Разбитые судьбы (СИ) - Екатерина Сокольская

Несмотря на то, что это был сын Димы от другой женщины, я не чувствовала неприязни к нему. Скорее наоборот. Какую-то необъяснимую нежность. Скоро всё закончится. Было ли грустно от этого? Скорее да, чем нет. За эти несколько дней нашего с ним знакомства, я прониклась симпатией к этому малышу.

Прикрыв глаза, я в первые за последние дни со спокойной душой провалилась в сон, убаюканная тёплым дыханием, щекотавшимся моё плечо.

Глава 27. Дима

Все проблемы в моей жизни из-за женщин. Не в ту влюбился. Не ту выбрал в матери своему сыну.

Только вот почему всё в кучу?

Сначала Машка объявилась, от одного только взгляда зелёных глаз которой, я дурею и приходится прикладывать титанические усилия, чтобы не сорваться. Не послать всё к черту.

Сейчас ещё и Оля, которая за полгода нашла нового хахаля и решила всё-таки расторгнуть наш брак, который и держался-то все эти годы только благодаря бумажке с печатью.

Никакой передышки. Крутишься, как белка в колесе, а петля на шее только туже и туже.

Уже несколько ночей стоило лишь сомкнуть глаза, как в тёмном мареве вспыхивали адским пламенем рыжие локоны, которые хочется пропустить сквозь пальцы.

Она охренеть как изменилась. Некогда плоская фигура приобрела приятные глазу округлости. Без излишков. Всё, как надо. Руки так и тянулись проверить, насколько упругая у неё попка. Задорные глаза стали ещё ярче, напоминая два изумруда. Когда злится блестят точь-в-точь, как они.

Только вот шрам этот… Нет он не портит. Совершенно. Но это моя вина, которая все десять лет выжигала меня изнутри. Это я поставил на ней это клеймо. Я не нашёл сил остаться рядом. Я виноват, но так и не нашёл нужные слова, чтобы извиниться. Да и какие слова тут помогут? Они уже ничего не изменят.

Может быть, если я её оставлю в покое, то это поможет. Хотя бы ей.

Я взрослый, уверенный в себе мужик, но в отношении неё вообще ни в чем не уверен.

Казалось бы, все эти годы я надеялся, что она счастлива без меня. Что будет лучше держаться от неё подальше. Жить своей жизнью. Строить карьеру и заводить семью. Но стоило лишь раз увидеть её, как все мои внутренние доводы полетели к чертям.

Где была моя голова, когда я приперся к ней? Когда прикоснулся к её нежной коже. Дьявол, как она пахла…

Ни одна женщина не вызывала стольких эмоций одним лишь запахом кожи. Без примесей дорогих духов. Может дело не в запахе, а в том, кому он принадлежит?

Почти тридцать лет, а веду себя как сопливый юнец.

Забрать бы Мишку и рвануть в отпуск. Подальше. И в идеале сменить город жительства. Работу можно везде найти. Жил как-то без неё и ещё проживу.

Если бы всё было так легко и просто. Ррраз и вычеркнул из памяти. Но это так не работает.

Выйдя из припаркованной машины возле зала СУДа, втянул морозный воздух с примесями выхлопных газов. Не лучшее решение воспитывать ребёнка в мегаполисе, но здесь больше возможностей. Тем более для закрытого Мишки.

Какой же сволочью нужно быть, чтоб скинуть своего ребёнка на хрупкие плечи Машки. Как она ещё согласилась?

Будь я на её месте, послал бы лесом или спустил с лестницы пинком под зад. Видимо, она настолько мечтала от меня избавиться, что пошла на это.

Хватит её мучать. Я видел боль в её глазах там на кухне. Ей так же, как и мне тяжело было находиться в одном помещении. Видел, как она пыталась справиться с дрожью, сцепив пальцы рук в замок. Лишь вздернутый подбородок говорил о том, что она контролирует ситуацию. Думала, что контролирует.

Она даже тело то своё не контролирует. Не смогла оттолкнуть, не смогла отступить, когда я поддался искушению. В первый и последний раз.

— Дмитрий Александрович, Вас уже все ждут в зале. Пройдемте.

Ну что ж. Пора перелистнуть этот лист своей жизни.

В небольшом зале я сразу же наткнулся взглядом на пока ещё официальную жену. Оля, как всегда, при параде. Дизайнерский костюм, шпильки (как она ноги не переломала на них), строгая прическа. Значит её новый хахаль неплохо зарабатывает. Это и к лучшему. Денег у меня не просит. Рядом с ней старикан. Видимо адвокат.

Я один. Без группы поддержки. Я сам себе адвокат. Да и делить нам нечего. Если бы не Мишка, поставили бы подписи в ЗАГСе и адьёс.

— Опаздываем, Дмитрий Александрович… — пожилой судья недовольно смерил меня взглядом.

Я полгода добивался от Оли расторжения брака. Но она только сейчас так невовремя объявилась, внося смуту в мою и без того веселёнькую жизнь. Чтоб тебя, Оля. Ладно. Покончим с этим. Меня дома ждут Машка с сыном.

— Слушается дело по статье 23 Семейного Кодекса Российской Федерации между гражданином Сокольским Дмитрием Александровичем и Сокольской Ольгой Борисовной. Супруги обоюдно пришли к решению расторжения брака без деления имущества. Никаких требований не выдвигалось…

— Товарищ судья… Я бы хотела дополнить.

Я удивленно перевёл взгляд на почти бывшую жену. Надеюсь, никаких шальных мыслей в её пустую голову не залетело. Под рёбрами неприятно стянулся узел. Или съеденный чизбургер был не таким полезным, как говорил паренёк на кассе или это дурное предчувствие какой-то подлянки.

— Не время, Ольга Борисовна. Все документы вы уже передали…

— Я бы хотела получить полную опеку над сыном…

— Какого хрена, Оль?!

Я подскочил с места, словно яйца облили кипятком, не стесняясь в выражениях, которые только малую толику описывали моё внутреннее негодование. Это тварь бросила нас сыном, не вспоминая даже на праздники, не переживая о его здоровье и психическом состоянии и сейчас вдруг вспомнила, что она мать?

— Дмитрий Александрович, побольше уважения к СУДу. А вы, Ольга Борисовна, должны предоставить заявление и документы, подтверждающие, что вы в финансовом смысле способны содержать сына.

— Оль, ты чего творишь?! — я перевёл полный ненависти взгляд на женщину, ища логику в её лице. — Какой он тебе сын?!

— Родной, в отличие от тебя, — её чуть дрогнувший голос эхом отдавался в моей голове, мешая думать. Руша мой мир.

— Че ты несёшь, дура?!

Если бы мы были в зале одни, то, наверное, скрутил бы её шею в морской узел. Трясущейся рукой закинул таблетку в рот и запил водой. Проклятье. Опять придётся идти на приём к Дастагуль Ашурахуновне…

— Слушание переносится. Разбирайтесь в своих разногласиях, — судья флегматично покосился на присутствующих и