Табу. Разбитые судьбы (СИ) - Екатерина Сокольская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Эй! Как же мистер Бин?
— Не убежит. От меня ещё никто не убегал. Я на паузу поставлю…
Пробравшись в мои трусики, он уверенно начал поглаживать клитор, довольно урча мне в ухо. Освободившаяся от куска теста рука, накрыла грудь, поглаживая сквозь ткань футболки.
— Паш… Может ночью? — не хотелось, чтобы активно массирующие промежность пальцы столкнулись с негостеприимной сухостью.
— Ты только обещаешь. Уже неделю динамишь, — в голосе парня промелькнуло недовольство, а в мою попку уткнулся бугор проснувшегося члена.
— Не выдумывай. Месячные были. Ты врач. Должен понимать.
— Я мужчина. Ты должна понимать, — отфутболил он мне претензию.
Раздавшийся звонок в дверь заставил меня выдохнуть. Надеюсь, Пашка этого не заметил. Это же не может продолжаться вечно? Всё дело в нервах. Да. Именно так.
Нужно взять себя в руки. Я буду последней идиоткой, если испорчу отношения с заботливым парнем из-за прошлого. Я имею право на счастье. Нужно лишь как-то выкинуть из головы все не нужные мысли.
Вдох… я на летней поляне. Выдох… тёплое солнце щекочет шею. Вдох… вокруг щебечут птицы. Выдох… мой разум освобождается от шлаков…
— Эй. Ты чего зависла?
— Кто приходил?
— Да это знакомый. Обещал ему диск с фильмом дать. Давай смотреть кино, — парень натянуто улыбнулся. Видимо ему тоже неловко от моего отказа заняться сексом.
— Давай. И вообще. Разве ещё остались люди, которые смотрят фильмы на диске? Я думала их уже не выпускают.
— Ага. Он «старовер». Поклоняется Ярилу и ходит в лаптях.
Расположившись у включённого ноутбука, я постаралась расслабиться и сконцентрировать внимание на фильме.
Никогда не любила комедии. Глупости, совершаемые людьми, не смешат, а вызывают недоумение и жалость. Как будто мне в жизни этих глупостей не хватает. А романтические сопливые мелодрамы, так вообще «Тушите свет». Только ужасы приводят меня в восторг.
Может быть, стоит показаться психиатру? Когда видишь на экране, что у кого-то жизнь сложнее твоей, это как-то успокаивает. Жалость к себе, терзавшая меня всю жизнь, отступает хоть ненадолго.
Вот за мной не гоняется призрак старой бабки, как за ребёнком из «Астрала». И под кроватью не прячется Бабадук.
Всё не так плохо.
Вот с личной жизнью ещё как-то разобраться бы.
Я положила голову на плечо Пашки, возвращаясь к чудаковатому мистеру Бину.
— Маш, давай поговорим…
Началось. Это, наверное, худшее, что может произойти в отношениях. Когда кто-то из пары начинает «разговоры», то значит второй накосячил. Значит сейчас полетят головы. Скандала не избежать. А я найду к чему придраться. Лучшая защита — это нападение.
— О чем ты хочешь поговорить?
— Ты какая-то закрытая в последние дни, — пальцы парня нежно поглаживали мою кожу шеи.
Тепло. Всё. Его прикосновения вызывали только тепло. Никаких толп мурашек, никаких электрических разрядов и мокрых трусиков. Просто тепло человеческого тела.
Чтоб тебя, Дима, диарея замучила.
— Я устаю в больнице, Паш.
— Я тоже работаю…
— Ты спишь в ординаторской, пока Степаныч не видит
— Это было один раз… — я прямо почувствовала, как парень закатил глаза от возмущения. — А ты меня динамишь с сексом и вообще избегаешь моих прикосновений.
— А ещё ты роешься в столе у главной мед сестры…
Мышцы моего молодого человека напряглись. Я напряглась вместе с ними. Это была ни к чему не обязывающая шутка. Сейчас он должен был подыграть мне, сказав, что наводил порядок на столе неряшливой Зиночки.
— Чего? Я… ручку искал, Маш. Ты думаешь я такой? В чужих вещах копаться люблю? Что за бред? — в его минуту назад спокойном голове сквозил гнев.
Выдернув плечо из-под моей головы, он с вызовом посмотрел на меня.
— Если у тебя самой проблемы и нет настроения, то не порти другим. Ещё не хватало, чтобы до главврача твои «приколы» дошли.
— Паш, я же пошутила, — я попыталась погладить его по руке, но парень, вскочив на ноги начал мерять шагами и без того маленькую комнату.
— Да в чем твоя проблема, Маш? Ты отталкиваешь людей, которым не безразлична. А ночами грезишь о том придурке, который крутится возле тебя.
— Я не…
— Я не железный! Когда-нибудь и моему терпению придёт конец, если ты не выкинешь его из головы! — Пашка едва ли не слюной брызгал, тыча в меня пальцем.
— Он здесь при чем? Не приплетай…
— Думаешь я не вижу, что ты вечно в облаках витаешь? А он трахнет тебя и бросит. Запомни мои слова. Только не беги потом ко мне с горючими слезами
— Ты о чем? У нас не было ничего! — внутри назревал ужас. Как может этот милый и заботливый человек так думать обо мне? Даже при всём желании, я не стала бы ему изменять. Хотя поцелуй — это уже почти измена.
И о чем я только думала? Ах да. Рядом с Димой моя голова отказывается работать. Мозги превращаются в желе, а кровь перекачивает адреналин и серотонин.
— Не будь наивной дурой! — он схватил меня за плечи и грубо встряхнул.
— Паш! Если ты ТАКОГО мнения обо мне, то тебе здесь делать нечего! Я не позволю так со мной обращаться и кричать на меня.
Голубые глаза прояснились, осознавая, что он перешёл черту. Руки разжались, опадая вдоль тела плетями.
— Маш, прости…
— Езжай домой и остынь, Павел, — надеюсь из моих ушей пар не шёл. Злость клокотала внутри. Первая ссора. Интересно, всегда так больно будет?
— Маш…
— Я не позволю так со мной разговаривать. Ни тебе ни кому-то другому.
Злость отступала. Оставалась лишь обида. Почему в жизни всё не так? Если меня окружают не те люди, то дело не в людях, а во мне. Если даже адекватный Пашка взбесился рядом со мной, значит я допустила это. Как я и думала. Скандалу быть.
Только вот чувство, что я его предала сегодня точно не даст мне уснуть.
Глава 29. Маша
Как я и предполагала, всю ночь меня терзали мысли, заставляя ворочаться в постели, выбирая такую позу, в которой наконец-то усну. Подушка казалась каменной, в комнате стояла духота. Стоило открыть окно, и меня пробирал дикий холод. И так по кругу.
Уснуть удалось лишь под утро.
Я всё размышляла до нервного зуда на коже: как поступить дальше, что меня тревожит и чего не хватает, что свербит в груди, не давая расслабиться? Своим тараканам я признавалась, что встреча с прошлым взволновала меня. Лишила покоя. Мне хотелось плюнуть на всё и забыть, через что я
