Одна ночь в Санта-Монике (СИ) - Нико Дарк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я кончаю дважды в разных позах, срываю голос, пока кричу их имена в экстазе. Кажется соседи в молотили в стенку и просили меня заткнуться, но нам было плевать. У нас троих нет сил, мы тяжело дышим. Аарон обнимает меня сзади, Оуэн лежит на боку и наматывает на палец локон волос. Мы лежим так долго, слушая дыхания друг друга, я вижу по глазам, что сейчас начнется допрос. Они переглядываются, снова посылая друг другу тайные сообщения, у них уже есть дальнейший план, а я только надеюсь, что он не включает в себя ту часть, где меня опять выставляют прочь. Я не хочу говорить, не хочу разрушать момент, но Оуэн делает это решительно и хочет знать, кто их выдал.
— Рихтман, — отвечаю я, не в силах произнести что-то еще.
— Подлец, — ворчит Аарон позади.
— Вы бы написали мне после того, как все закончилось бы?
— Обязательно, — лениво отвечает Аарон, Оуэн отрицательно качает головой.
— Почему? — я провожу пальцами по его лицу.
— Мы это уже проходили, когда семья против, когда-нибудь она тебя сломит и ты уйдешь, лучше пусть все случится сейчас.
— Брат не против.
— Ага, как же! — возмущается Аарон. — Он при каждой встрече готов придушить нас или облить кипятком.
Значит, Грегори видится с ними. Поразительно крепкий орешек, мой брат, ни разу даже виду не подал, скрывал. А Рихтман так быстро сдался… Даже странно это. Но эти мысли быстро проскакивают в голове, потому что есть кое-что более важное.
— Я не уйду от вас, Оуэн! Я всегда буду с вами, и пусть весь мир будет против нас.
Легкая улыбка озаряет его лицо на одно мгновенье, и потом он снова становится серьезным, погружается в мысли, копается в них, но ничего не говорит. и скорее всего не верит мне. Мы некоторое время лежим так молча, но Аарон разрушает идиллию.
— Старик, нам пора.
Телепатическая связь снова в деле, у них уже есть какой-то план, но я с этой кровати не сойду, пока мы не поговорим. Надо было попросить у Рихтмана наручники, чтобы приковать себя к радиатору, они тогда не смогут меня выставить.
— Эй, я все еще здесь, — возмущаюсь я второй раз за вечер и встаю. — И я вам не позволю избавиться от меня, ничего не объяснив. Вы теперь мне вообще все будете рассказывать!
— Хорошо-хорошо, только одевайся поскорее, — Аарон мимолетно целует и тянется за одеждой, то же самое делает Оуэн только молча.
Я демонстративно совершенно голая сажусь на край кровати, сложив руки на груди. Только теперь оглядываю комнату — дверь шкафа открыта, полки пусты, на тумбочках, на столе, вообще нигде нет никаких вещей. Они оба уже оделись, переглядываются. Я начинаю понимать, о чем они говорят, когда смотрят друг друга. Аарон кивает, будто все понял и уходит в другую комнату, Оуэн садится передо мной, одно колено касается пола. Он берет мои руки в свои:
— Здесь больше небезопасно, пожалуйста, одевайся, в машине все обсудим, — оне целует мою ладонь и прислоняет ее к своему лицу и прикрывает глаза. Тело, еще не остывшее от жаркого секса, пронизывает от касания. Тепло разливается внутри от этого простого жеста. Я киваю, слово «небезопасно» действует отрезвляюще. Оуэн помогает застегнуть платье, мы выходим из спальни. Гостиная по размеру чуть больше, здесь кухонный островок, стол, кое-какая мебель. Все выглядит невзрачно и неряшливо. На полу два собранных рюкзака. И это всех их вещи? Аарон одет в облегающую футболку, из-за пояса джинс торчит рукоятка пистолета. Он накидывает рубашку, но не застегивает ее, потом кому-то звонит и оборачивается к нам:
— Твоя сестра у нас.
Сердце ухает внутри. Мне не нужно уточнять, чтобы понять, он звонит Грегори.
— Ок, — заканчивает свой разговор он.
Я думала выгнать меня прочь — самый кошмарный план, но сдать меня брату. Они что сговорились и теперь действуют сообща? С другой стороны, в глубине души я даже радуюсь этому.
— Вот мне от него попадет, и Рихтману, и вам.
— Мы уже смирились со своей судьбой, но Рихтман попал по-полной, — смеется Аарон. У них новая машина, темно-синий хэтчбек, который в потоке машин особо не выделяется.
Оуэн не соврал, в машине они рассказывают о деталях дела. Ричард был самым обычным продавцом наркотиков, тот самый человек, который находится в самом низу цепочки наркоторговли. Владелец клуба, как теперь стало известно, зовут его Роберт Клайв, был вторым человеком в цепочке. Он руководил такими, как Ричард и кроме своего клуба, курировал продажу в двух других. Над ними стоит то, кто поставляет товар в больших объемах, а он напрямую связан с главным человеком в этой цепи.
Рынок Лас-Вегаса уже давно поделили, и лакомые куски урвали дельцы покрупнее. А в Санта-Монике, среди жилья премиум-класса на побережье и спальных районов непросто развернуться. Несколько ночных клубов, школы, колледжи — вот и весь рынок сбыта. При этом продавать в клубах проще всего, там публика к этому расположена. И вот полиция, Аарон и Оуэн отобрали эту возможно, перешли дорогу крупному игроку, который хорошо скрывается за своими пешками. С кем именно им придется иметь дело они толком не знали или не хотели мне говорить. Но у них было несколько проблем, Аарон и Оуэн попали в поле зрения этих людей и должны были служить приманкой, но операция еще не началась, поэтому они скрывались в этой квартире. Вторая сложность была в том, что Грегори пока не знал, кто именно был крысой в УБН. Брат и Рихтман решили сначала разобраться с предателем внутри, потому пустить в ход приманку, но их планы нарушила я.
Мы припарковываемся за квартал от дома брата и идем пешком, по очереди оглядываемся, как три параноика, но слежки вроде нет. Мне поскорее хочется зайти в укрытие.
Дома Грегори ждет нас на кухне, он по-хозяйски заварил чай и расставил четыре кружки, а когда сначала слышит нас в коридоре, а потом видит, как мы проходим на кухню, то принимается разливать чай. Руки его напряжены, меж бровей залегла одна глубокая морщина. Я только сейчас замечаю, как он постарел, даже на висках седина. Раньше я не обращала на этого внимания. У нас большая разница в возрасте, я мысленно прибавляю к своим двадцати семи десять, и даже удивляюсь тому, что брату уже через три года будет сорок.
Нам всем
