Земную жизнь пройдя... - Елена Руденко

Да, очень серьёзный, такие люди не любят проявлять эмоции. Полная противоположность улыбчивой сестре Диане. Оринов неразговорчив в компании, но не слывет занудой, его дружбой дорожат, понимая, что такому человеку можно доверять.

В его серьёзных серых глазах заметна печаль. Предположительно, неулыбчивость вызвана грустью невзгод. Возможно, виной смерть друга? Или есть другая причина? Чутьё сыщика заставляло меня искать причину — что беспокоит молодого врача?

— Вижу, вы очень подавлены, — начал я прямо, — виною всему смерть друга?

Доктор вздрогнул, но быстро совладал с чувствами.

— Я возмущен несправедливостью, которая порочит его доброе имя, — ответил он чётко.

Его лицо выглядело спокойным, но чувствовалось внутреннее напряжение.

Вдруг из коридора донёсся приятный девичий голосок. На лице собеседника на мгновение мелькнула улыбка.

— Простите, — произнес он так же невозмутимо, — я оставлю вас на минуту…

Он спешно вышел за дверь, которую позабыл прикрыть.

Я увидел в коридоре миловидную юную барышню, которую встретила мадам Оринова. Доктор подошел к гостье и весьма тепло поприветствовал ее.

— Как я рада, что застала вас! — воскликнула она.

— Вам не следовало выходить, я сам нанес бы визит! — горячо заверил ее молодой доктор. — Сегодня прохладно, вам нельзя переохлаждаться…

Девушка, улыбнувшись, кивнула.

— Я провожу вас в комнату. Прошу извинить, что вынужден заставить вас ждать. У меня важный разговор по следствию Крючкова…

Барышня пошатнулась, но Оринов успел поддержать её. Опираясь на руку доктора, девушка последовала за ним.

Собеседник вернулся очень подавленным, не пытаясь скрывать своего печального настроения.

Поймав мой, проницательный взор, он вздохнул.

— Не стану скрывать, что испытываю сердечную склонность к Натали. Мы знакомы с детства. Она тяжело больна. Готов на всё, чтобы спасти ее, но пока лечение не приносит плодов. Я заказываю ей лучшие лекарства из Европы, но они способны только сдержать недуг, но не вылечить.

В его голосе звучало отчаяние.

— Сердце хочет верить в благополучное выздоровление, но как врач я понимаю, что жизнь Натали может оборваться в любой момент. Спасти может только чудо… мистика… Хотя я материалист, понимаю, что надеяться на высшие силы — глупость!

Он истерично усмехнулся.

— И я буду готов на всё! — повторил врач твердо.

Причина печального взора собеседника оказалась ясна. Он всячески старался скрыть внутреннюю боль, казаться бесстрастным.

Возможно, Оринов захотел узнать мистические тайны, дабы помочь умирающей.

— Вы талантливый доктор, возможно, поэтому ее судьбу вверили в ваши руки! — произнёс я.

На серьёзном лице мелькнула благодарная улыбка.

— Прошу рассказать о вашем покойном друге Крючкове, — настойчиво произнес я, — вы знали о его мистических исканиях. Как вы воспринимали его интерес к сверхъестественному?

Оринов на мгновение замешкался, как всякий сомневающийся — стоит ли сразу раскрывать всю правду.

— Поначалу я счел увлечения друга глупостью. Меня всегда привлекали материалистические взгляды. Будущее за наукой, медициной! Верить в призраки и магию мне казалось безумием. Если бы я не знал Крючкова, я бы счёл его суеверным дураком и прекратил всяческое общение.

Голос собеседника звучал виновато.

— Но, когда тяжёлый недуг сразил Натали, я часто размышляю о бесполезности медицины! Стоит больших трудов не впасть в отчаяние. Крючков обещал, что поможет мне… Знаю, вся эта мистика — выдумки для впечатлительных особ, но еще немного и я поверю во что угодно… Потом у моей сестры внезапно появились мистические таланты, как подтверждение реальности мистических сущностей… И я был готов принять помощь друга, с трудом я поверил ему… Хотя сомневался, и сейчас сомневаюсь! Возможно, мой холодный разум мыслит иначе.

— Любопытно, о какой помощи вы говорите?

Мой собеседник снова замешкался с ответом.

— Крючков говорил, что его "знатные друзья" доверяют ему, и готовы открыть мистические тайны, которые могут спасти Натали…

Нетрудно понять, что под "знатными друзьями" понимались Ильинский и Соколовский. Крючков стал слугой "двух господ", которые были противниками — рискованный шаг.

— Мой друг стал одержим идеей получить сокровенные знания, скрытые от простых смертных. Крючков хотел управлять жизнью и смертью, — добавил Оринов. — Понимаю, что он ступил на опасный путь, и нажил врагов… Он не посвящал меня в свои намерения и открытия, чувствуя мое недоверие и опасение за его рассудок… Крючков стал очень скрытен, временами нервозен…

Доктор Оринов развёл руками, давая понять, что ему больше нечего добавить.

— Ваш друг говорил, что потребуется от вас ради спасения Натали? Обычно такая помощь не оказывается без оплаты, даже друзьям…

Оринов должен был понимать, что мистические силы дорого берут за свою доброту.

— Иногда Крючков спрашивал готов ли я пожертвовать собой? Спросил однажды, готов ли я пойти на убийство… Отнять одну жизнь, чтоб сохранить другую…

Собеседник вздохнул, вытерев пот со лба.

— Жуткие вопросы, будто со мной говорил не мой друг… Голос его становился другим, даже лицо будто менялось… Повторюсь, обычно он был очень приятным общительным человеком, славился добрым весёлым нравом… Но эта мистическая игра его затянула…

— Любопытно, а вы бы решились на убийство ради Натали? — спросил я.

— Не знаю, — задумчиво ответил Оринов, — я не уверен, что зло, причиненное другому, способно сотворить добро…Мне кажется, в таком предложении всегда скрывается подлый обман… Я врач, должен спасать жизни, это моё призвание… А вот свою жизнь отдал бы не задумываясь.

На несколько мгновений воцарилась пауза. Я невольно восхитился благородством и честностью молодого доктора. А вдруг он разыграл спектакль, чтобы усыпить бдительность?

— Хочу попросить вас по возможности присматривать за вашей сестрой, — наконец, произнёс я.

Оринов с удивлением взглянул на меня.

— Меня беспокоит интерес Ильинского, — пояснил я.

— Ильинский… Да, его заинтересовали таланты сестры… Разумеется, я не оставлю без внимания его интерес… Но, насколько мне стало известно, Ильинский из тех, кому чужды страсти, и он равнодушен к женщинам… Люди, одержимые идеями, живут иными интересами…

— Вот эти качества и вызывают беспокойство, — заметил я, — какие цели преследует Ильинский? Возможно, вашей сестре грозит опасность…

— Вы правы, невозможно знать о мыслях этого мрачного человека. Я поговорю с Дианой. Возможно, ей лучше отказаться от предложения Ильинского…

— Нет-нет, мы не знаем, о намерениях его человека. Возможно, отказ повлечет еще большую опасность, — задумался я.

Доктор Оринов проникся моим беспокойством.

— Я чувствую малейшее настроение сестры, даже когда она скрывает правду, — сказал он, — еще с детства. Думаю, смогу почуять неладное…

Мне вспомнилось серьёзное бесстрастное лицо Ильинского. Они с Соколовским как две противоположности, ставшие противниками. Один из них холоден и нелюдим, второй, напротив, любит жизнь и желает вкушать удовольствия.

Диана Оринова держалась приветливо и уверенно, хотя выглядела расстроенной после разговора с гостьей, явно опасаясь за ее судьбу.

— Вам известно о переживаниях моего брата, — вздохнула она, — мне жаль Натали, очень хочу верить, что она пойдет на поправку. Натали стала мне как сестра…

— Ваш брат очень талантливый доктор, неспроста ее жизнь в его руках, — повторил я фразу, сказанную молодому врачу.

Художница благодарно улыбнулась.

— Мои мистические таланты возникли внезапно, — произнесла она, не дожидаясь вопроса. — Я очень благодарна вашей родственнице, что она выслушала меня… Надеюсь на ваше согласие, чтобы Александра оказала мне помощь…

— Не вижу причин препятствовать вашему общению, но в ответ хочу рассчитывать на вашу откровенность, — ответил я, — вы не должны скрывать от меня тайны…

Барышня, отведя взор, кивнула.

— Я бы хотела, чтобы Александра стала моей советчицей в мистических делах, особенно в моментах общения с Ильинским… Понимаю, она может отказаться.

Уверенный голос собеседницы задрожал.

— Вы боитесь Ильинского? — спросил я.

— Да, его надменность и бесстрастность пугают. Чувствую, что он обладает сильной мистической властью. Я не смогу отказать ему, во власти Ильинского разрушить мою судьбу при помощи мистических сил.

— Ваше беспокойство вполне понятно, разумеется, мы поможем вам.

Оринова облегченно вздохнула.

— Но так хочется верить в лучшее, возможно, предложение Ильинского изменит мою жизнь, — ее слова прозвучали мечтательно.