Мужчина-вамп - Ирина Павская

— Алле!

— Алексей Михайлович, доброе утро. — Подлубняк не узнал женского голоса в трубке. Но, хотя и слыл любителем женщин, особых сантиментов разводить не стал и только сухо произнес:

— Я слушаю.

— Вас беспокоит Серафима Александровна Нечаева.

Нечаева? Кто такая Нечаева? Тренированная память услужливо выудила из своих закоулков темные внимательные глаза и короткую стрижку. Образ не вызвал раздражения, даже был приятен, как порыв свежего ветерка в душной комнате. А невидимая собеседница уже торопливо напоминала:

— Я помогаю Раисе оформлять вашу квартиру.

Подлубняк поморщился. Мимолетное удовольствие от того, что легко представил приятное лицо, улетучилось. Все касающееся дурацкого, бесконечного ремонта раздражало его невероятно. Он бы сам никогда не ввязался в эту трясину, в эту тягомотину грязи и разрухи. Кира настояла в свое время.

— Что случилось? — спросил он сварливо. — Со всеми вопросами по ремонту, пожалуйста, к дизайнеру или бригадиру.

— Нет, я не по ремонту. — Судя по интонации, женщина на мгновение стушевалась, но тут же голос ее вновь окреп. — Алексей Михайлович! Мне необходимо с вами встретиться и поговорить по личному вопросу.

Еще хуже! Только личных вопросов с утра не хватало. Денег, наверное, будет просить. Или, чего доброго, в любви признаваться. И такое бывало. Встречался с умелицами, желающими заполучить в личное пользование симпатичного холостяка со всем его капиталом. Хотя эта самая Нечаева не производила впечатления матримониальной хищницы. Жаль, если он ошибся.

— Извините, я очень занят, — холодно произнес Подлубняк и хотел отключить телефон, но почему-то медлил.

— Алексей Михайлович, разговор касается обстоятельств смерти Киры. — Голос в трубке зазвенел. — Кажется, я знаю, кто ее убил и почему.

— Я тоже это знаю, — парировал Подлубняк и вдруг спохватился. Какого черта! Сумасшедшая девица наслушалась сплетен и бесцеремонно втягивает его в разговор на тему, которая ее совершенно не касается. Потрясающая наглость! Надо сказать Раисе, чтобы она немедленно избавилась от такой помощницы.

— Вы ошибаетесь, Алексей Михайлович! И скорей всего считаете меня бессовестной авантюристкой или ненормальной.

Угадала, подумал Подлубняк. Попробуй докажи обратное.

А Нечаева словно прочла его мысли:

— У меня есть определенные доказательства, что следствие пошло по ложному пути. Кроме того, я считаю, что и в смерти Киры, и в смерти Макара Шальнова виноват один и тот же человек, — добавила она невероятную, невозможную фразу.

Эти слова подействовали на Подлубняка, как неожиданный хук слева. В голове зазвенело, вокруг поплыли разноцветные звезды. Он беспомощно остановился и вытер внезапный пот со лба. Откуда темноглазая Нечаева могла знать про Макара? И про его смерть? Кто ее подослал?

— Алле, Алексей Михайлович, вы меня слышите? — тревожно проговорил голос в трубке.

— Слышу. — Подлубняк постарался взять себя в руки.

— Ну как, вы согласны поговорить? Только поговорить с глазу на глаз, и ничего больше.

Упоминание о Шальнове разрушило все первоначальные незатейливые предположения, которые строил бизнесмен по поводу неожиданного звонка. Теперь отмахнуться от этой женщины, как от назойливой мухи, было невозможно. Более того — глупо.

— Я согласен. Назначайте время и место.

— Мне кажется, что удобней всего будет у вас дома. Спокойно, и никто не помешает.

— Но там же строители, — беспомощно сказал Подлубняк, едва справляясь с внезапной тревогой.

— Алексей Михайлович, — голос в трубке стал мягким и предельно деликатным. — Позвоните бригадиру и предложите после обеда всем рабочим отдохнуть. Взять отгул до завтрашнего дня.

Да что же это он! Совсем перестал соображать! Простые вопросы решить не может. Досада на самого себя вернула Алексею Михайловичу самообладание.

— Хорошо, — сказал он почти спокойно. — Что еще?

— Все. Только, пожалуйста, приезжайте один. Без охранников и без водителей. Беседа весьма конфиденциальная.

— Это я уже понял. — Не думает ли его странная собеседница, что он испугался и явится на рандеву с полком охраны. Нечего ему бояться, тем более в собственной квартире. Матвея предупредит, конечно, что у него сегодня дома деловая встреча. На всякий случай.

— Я буду в пять. До свидания.

— До свидания, — автоматически сказал Подлубняк в замолчавшую трубку. Он вошел в офис, безрезультатно пытаясь определить, какие дела у него намечены на сегодня по плану. Голова была абсолютно пустой. А до пяти часов еще целый день.

Сказать, как в душещипательных романах, что у меня трепетала душа перед встречей с Подлубняком, значит — ничего не сказать. Это вам не посиделки с Зойкой при полной луне под звон кузнечиков, когда я могу смело проговаривать свои предположения и догадки, а она так же смело может их опровергать. И все живы и даже не в ссоре. А тут… Тема опасная и щекотливая до невозможности. Стоит лишь поскользнуться на неубедительном аргументе или случайной ошибке — все! Взлетишь к небу, как минер-неудачник. В переносном смысле. А может, и не только в переносном. Алексей Михайлович не из тех, кто безропотно подставляет щеки под оплеухи. Он совсем не похож на библейского мудреца, это точно.

Но выхода у меня нет. И назад дороги тоже нет. Боишься последствий — сиди и не вякай. А я вякнула уже. Еще как вякнула! Ничего, Сима, не трясись. Подлубняк, конечно, крут. Но не дурак. Неужели сам не захочет во всем разобраться? Эх, сейчас бы граммульку коньяка для храбрости. То-то бы меня понесло! Знаю я спасительный эффект этой граммульки. Но нельзя. Надо быть серьезной и безупречной. И убедительной, вот что главное.

Значит так. Наряд элегантный, но строгий, без всякого намека на кокетство. Макияжа самую малость. О господи! Мне предстоит такой разговор, что, кажется, легче сесть на раскаленную плиту, а я думаю о макияже.

Теперь дальше. С чего начать беседу? С пожара! М-м, логично. А может, все-таки с дневника? Или с моего знакомства с Кирой? Ой, хватит, а то запутаюсь окончательно. Пусть все идет, как идет. Ангел-хранитель, ты как там, уже на стреме? И все разложил по папкам, и нужные фразы у тебя под рукой. Ах, под крылом? Тоже хорошо. Так уж будь добр, шепни, что нужно, на ушко в трудный момент.

Договариваясь с ангелом-хранителем, я одним махом пересекла знакомый двор. Автомобиля Алексея Михайловича не было видно. Неужели еще не приехал? Ага, вот и нужная мне квартира. На лестничной площадке непривычная тишина. Ни ремонтного грохота, ни криков Раисы. Я нажала кнопку и не услышала звонка. Все звуки заглушил стук моего сердца. И только я протянула руку, чтобы позвонить второй раз, как дверь рывком распахнулась. Алексей Михайлович стоял в дверном проеме и смотрел на меня в упор. Внимательно и совсем не как на мебель.

— Проходите! — Он отступил в глубь коридора, развернулся и, не оборачиваясь, пошел по направлению к кабинету. Никакой осторожности, подумала я привычно. Да, привычно, потому что в последнее время стала оценивать действия людей не как среднестатистическая женщина, а как профессионал сыска, что ли. Это так я втайне льстила сама себе. Вот, пожалуйста, пошел и даже не глянул. А вдруг за моей спиной штук пяток крепких ребят. Впрочем, и парочки хватит, чтоб скрутить дяденьку, увезти в укромное место и требовать выкуп. Немного — всего один молочный заводик и фирменный магазин в нагрузку. Но, судя по всему, глупые криминальные фантазии роились только в моей голове. Подлубняк был или совершенно уверен в своей неуязвимости, или все-таки подстраховался.

Так безмолвно мы и прошествовали до кабинета. Кажется, в квартире никого, кроме нас, не было. Алексей Михайлович внял моей просьбе. Воздух просторной комнаты заметно отдавал ароматом табачного дыма. В массивной серебряной пепельнице покоились остатки сигареты. Это значит, что хозяин явился в квартиру не сию минуту и не с целью поставить на место зарвавшуюся девицу. Выходит, мои слова зацепили невозмутимого и всегда занятого бизнесмена.

Алексей Михайлович плотно уселся в кресло, такое же массивное, как все вокруг, как и он сам, и вежливо, но сдержанно указал на противоположное:

— Присаживайтесь!

Кресло было неожиданно жестким, но удобным. С таких сидений легко вставать, вскакивать в один миг. Я вдруг вспомнила, как барахталась в пухлой мебели на даче у Киры. Да, девочка и ее отчим были разными, невероятно разными. Вплоть до мелочей.

Теперь мы сидели с Подлубняком друг против друга. Он все так же пристально разглядывал меня и молчал, не задавая никаких вопросов. Ждал. Ну, что же, начнем, пожалуй.

— Алексей Михайлович, хочу предупредить, что разговор будет непростой. И возможно, для вас… э-э… не очень приятный.

При этих словах Подлубняк выпрямился и подался всем телом вперед.