Дикая ночь - Джим Томпсон

— Я не говорил, что он это делал! Я… я…

— Понятно. Значит, вы предполагаете, что эту записку он написал — или напечатал? Для вас собственноручно. Чтобы вам было удобней его арестовать.

Доктор Додсон разразился смехом. Окружной прокурор попытался сдержать улыбку, но ему это не совсем удалось.

— Да, — сказал он, положив руки на стол. — Билл, мне кажется, самое лучшее, что мы можем сделать…

— Подождите минуту! Он мог иметь сообщника! Который решил его выдать!

— Ах, бросьте вы! — Кендэлл покачал головой. — Он здесь новичок. Я виделся и работал с ним чуть ли не больше всех, и, уверяю вас, он не делал мне никаких признаний. Но может быть, вы как раз об этом и подумали, шериф? Вы считаете, что я замешан в этом деле?

— Разве я это говорил? — Шериф бросил на него беспомощный взгляд. — Но… это еще не все. Я получил телеграмму от родственников тех людей, с которыми он жил. Они говорят, что он обкрадывал стариков, издевался над ними и…

— Мне кажется, что вы получили обо мне и другие телеграммы, — вставил я. — От начальника полиции и окружного судьи. Что они сказали обо мне?

— Они… они… Почему сегодня вечером вы пытались убежать?

— Я ни от кого не пытался убежать, шериф.

— Почему вы не остановились, когда я вам кричал? Вы меня слышали?

— Я слышал чей-то крик в нескольких кварталах от меня. Мне и в голову не пришло, что это относится ко мне.

— Ладно, а почему вы… почему…

Он замолчал, пытаясь придумать еще какой-нибудь вопрос. Колебался и облизывал губы. Бросал взгляды на Кендэлла, Додсона и окружного прокурора, и мне казалось, что мысленно он так же смотрит на свою жену, спрашивая себя, как он сможет объясниться и оправдаться перед ней.

Окружной прокурор зевнул и протер глаза.

— Похоже, — сказал он, — нам угрожает нашествие целой армии городских копов. Которые будут отдавать нам приказы и объяснять, как мы должны вести свои дела, как это было в последний раз.

— Нет, я не… — Шериф сглотнул слюну. — Я не думаю, что вам грозит что-нибудь подобное. Мои ребята никогда себе не позволят…

— Он действительно бравый парень, — сказал доктор Додсон. — Наверно, ему не терпится увидеть свою фотографию в газетах. Если бы я не думал, что вы и так уже достаточно наказаны, то позаботился бы о том, чтобы подать на вас жалобу специальному уполномоченному округа.

— Вот как? — Шериф вскочил на ноги. — Хорошо, жалуйтесь. Посмотрим, как это на меня подействует.

— Посмотрим, — мрачно кивнул Додсон. — А пока я собираюсь забрать этого паренька в больницу и уложить его в постель.

— Неужели? Он никуда не поедет.

— Очень хорошо. Ему нужны отдых и медицинская помощь. Я говорю об этом, как врач. А эти джентльмены — мои свидетели. И вот что я скажу вам, Саммерс… — Он постучал по его шляпе. — Не удивляйтесь, если они будут свидетельствовать против вас в суде по обвинению в убийстве, происшедшем в результате преступной халатности.

— Чепуха! — У шерифа забегали глаза. — Если бы он был так болен, то не смог бы сделать все то, что он сделал. И не надо мне говорить…

— Я бы вам сказал, но вы все равно не поймете… Мы уходим, Фил? Итак?..

Я поехал в больницу.

Доктор осмотрел меня с ног до головы, покачивая головой и недоуменно бормоча себе под нос. Он дал мне выпить стакан какой-то желтоватой жидкости и сделал три подкожные инъекции, по одной в каждое бедро и еще одну повыше сердца. Я заснул.

Но шериф Саммерс все еще не сдался. Он приставил к моей палате своего заместителя. И на следующее утро, часов в одиннадцать, пришел сам и задал мне несколько вопросов.

Вид у него был такой, словно он плохо спал. Я мог побиться об заклад, что миссис Саммерс устроила ему изрядную головомойку.

Он все еще занимался своим делом, изображая из себя полицейского, когда появился Кендэлл. Кендэлл заговорил с ним доброжелательным тоном. Он предложил немного пройтись, и они ушли.

Я усмехнулся и закурил. Кендэлл начал зарабатывать свои деньги, если он их уже не заработал. Это был его первый шанс побеседовать с шерифом с глазу на глаз.

Интересно, что у него там еще на очереди…

Отдых и все эти штуковины, которыми накачал меня доктор, здорово меня взбодрили. Мне кажется, боец всегда сражается лучше перед тем, как решит уйти с ринга. Я не думал, что смогу побить Босса, — его никто не может побить, — но, по крайней мере, ему придется со мной повозиться. Возможно, пройдет год или два, прежде чем он сумеет меня выследить, а если мне удастся протянуть так долго… что ж, отлично! Может быть, тогда я смогу найти то место, или ту вещь, или что бы это ни было — то, что я всегда искал.

У меня было почти пятьсот долларов — остальные деньги лежали в банке в Аризоне, но про них лучше было забыть. С пятью сотнями долларов и хорошей машиной… а в Филадельфии я знал местечко, где ее можно поменять на другую… в общем, стоило попытаться. Все равно я уже ничего не терял.

Было почти два часа дня, когда вернулся Кендэлл. Я заранее знал, что он мне скажет, но он перешел к этому так плавно и естественно, что я едва не усомнился.

Он сказал, что миссис Уинрой уехала в Нью-Йорк. Заболела ее сестра, поэтому ей пришлось неожиданно уехать.

— Бедная женщина. Я никогда не видел ее в таком волнении.

— Ужасно, — поддакнул я, с трудом удержавшись от смеха. Она сама замучает себя до смерти раньше, чем они до нее доберутся. — Когда она вернется?

— Она ничего об этом не сказала. Но мне кажется, вряд ли это будет скоро.

— Ужасно, — повторил я, — просто ужасно!

— Да. Особенно если вспомнить, что ей не на кого положиться, кроме Уинроя. Вчера я попытался с ним поговорить — обсудить кое-какие счета в отсутствие миссис Уинрой. Но Руфи сказала, что не видела его после обеда и он даже не появлялся в парикмахерской. Вероятно, после последнего потрясения он собирается пить без передышки.

Я кивнул. И стал ждать, что он скажет дальше. Он продолжал:

— Неловкая сложилась ситуация. Бедняжка Руфи — для нее это настоящая трагедия! Она больше нигде не сможет найти работу и, поскольку миссис Уинрой уехала на неопределенный срок, здесь тоже остаться не сможет. Я бы хотел ей помочь, но когда… э-э… мужчина в моем возрасте оказывает финансовую помощь девушке, которая явно не сможет за нее расплатиться… Боюсь, это причинит ей больше вреда, чем пользы.

— Она бросит учебу?

— Увы, у нее нет другого выхода. Однако я рад заметить, что держится она очень хорошо.

— Понятно, — сказал я. — Похоже, что нам… что вам придется подыскать себе другое место.

— О да. Я думаю, что придется. Кстати, мистер Бигелоу, шериф решил, что ему следует… э-э… закрыть это дело с Уинроем. Я принес из пекарни вашу одежду и полный расчет, поскольку, судя по вашему здоровью и… м-м… сложившейся ситуации… вы вряд ли захотите здесь остаться.

— Да, — сказал я. — Понимаю.

— Насчет шерифа Саммерса, мистер Бигелоу. Его отношение к вам далеко не столь благосклонно, как мне бы хотелось. Я подозреваю, что он ждет малейшего предлога, чтобы доставить вам… м-м… серьезные неприятности.

Я задумался об этом, точнее, сделал вид, что задумался. Потом рассмеялся — это был горький смех — и сказал:

— Похоже, мне ужасно не везет, мистер Кендэлл. Ни работы. Ни жилья. Шериф думает только о том, как бы создать мне проблемы. Да и колледж, полагаю, будет только рад от меня избавиться.

— Ну… в самом деле… хм…

— Все в порядке, — сказал я. — Я ни в чем их не виню.

Он сочувственно покачал головой, несколько раз поцокав языком. Потом бросил на меня быстрый взгляд, и глаза у него сверкнули. Он заговорил так, словно это только что пришло ему в голову:

— Мистер Бигелоу! Может быть, на самом деле все вышло к лучшему! Вы можете поехать на несколько месяцев в мой домик в Канаде и использовать это время, чтобы подучиться и поправить свое здоровье. А потом, когда про это все забудут…

— Господи, — сказал я. — Вы что, по-прежнему хотите?..

— Разумеется, хочу! Больше чем когда бы то ни было. Конечно, мы послушаем, что скажет доктор, но…

Доктору это не очень понравилось. Он немного пошумел, особенно когда узнал, что я собираюсь уехать из города сегодня же. Но Кендэлл зашумел еще больше, называя его пессимистом и тому подобное. Потом он отвел его в сторону, наверное, чтобы объяснить, что у меня нет особого выбора, уезжать или оставаться. Так что…

Домой мы поехали на машине Кендэлла, и за рулем сидел я, потому что он не любил водить. Он спросил, не откажусь ли я по дороге завезти Руфь на ферму к ее родным, и я ответил, что, конечно, не откажусь.

Я остановился перед домом, и мы некоторое время стояли возле машины и разговаривали, хотя сказать нам было особенно нечего.

— Вот что, мистер Бигелоу, — начал он, помявшись. — Я знаю, что во время нашего короткого знакомства я усвоил по отношению к вам почти диктаторские замашки. Не сомневаюсь, что было немало случаев, когда вам хотелось просто сказать мне, чтобы я не лез не в свои дела.