В огнях Бродвея - Лесли Роуз

— Вы… вы предлагаете мне стать вашей любовницей?

— Зачем же так грубо выражаться? — Малкин поморщился. — Неужели так плохо быть моей женщиной?

У Дианы закружилась голова. Мерцание свечей и полумрак ресторанного зала сыграли дурную шутку. На мгновение ей померещилось, что вокруг парят бесплотные призраки, а около некоторых столиков стоят стражи смерти. Диана несколько раз сморгнула и помотала головой, желая справиться с наваждением. Привидения и мертвецы исчезли. Больше не тянуло могильным холодом и запахом тлена. Перед ней стояло большое круглое блюдо со льдом, лимонами и устрицами. Драгоценные колье и браслеты дам сверкали и переливались в мерцании зажженных свечей.

— Я не продаюсь, — наконец смогла выговорить Диана.

Теперь настал черед изумляться Малкину. Седые лохматые брови взметнулись, секунду промешкались и снова сползли на прежнее место.

— Диана, не прикидывайся невинной овечкой. Думаешь набить себе цену? Хе-хе… — то ли посмеялся, то ли прокряхтел Малкин. — Разве ты не спала со всеми банкирами и политиками, которые осыпали тебя деньгами и драгоценностями? Чем же я хуже? Я дам тебе больше. Ты получишь не только деньги… их у меня много, уж поверь. — Снова полусмех-полукряхтенье. — Я сделаю тебя знаменитой. Солвей открыл тебя, я же превращу тебя в настоящую звезду. Обещаю, что ты ни в чем не будешь нуждаться. Лучшая сцена и лучшие роли будут твоими.

— А если я откажусь? — едва сдерживая злые слезы, спросила Диана.

В упреках Малкина было зерно правды. Прежняя Диана Роуз и впрямь была не особо разборчива в связях. Она никогда не рассматривала свое поведение с поклонниками как договор купли-продажи. Малкин впервые говорил с ней столь цинично и прямолинейно. Ее прежние романы неизменно начинались с романтических свиданий и красивых ухаживаний. Не важно, чем они заканчивались… Главное — что рядом со своими прежними любовниками Диана никогда не чувствовала себя игрушкой или содержанкой. Она всегда ощущала свою власть над мужчинами. Они не покупали ее, словно невольницу на восточном рынке. Малкин же предлагал ей запрятать свою гордость и чувство собственного достоинства поглубже, проглотить обиды и самолюбие, как горькую пилюлю.

— Если ты откажешься… что будет крайне неразумно с твоей стороны, — Малкин растянул тонкие, дряблые, синие губы в жалком подобии улыбки, — тогда на твоем месте окажется другая.

— Уж не Тина ли? — ехидно осведомилась Диана.

— Возможно. Однако я пока не дал ей ответ. Все-таки ты мне нравишься больше. В тебе больше шарма и… — Малкин покрутил в воздухе кистью руки, пытаясь подобрать наиболее подходящее слово, — ты более живая, настоящая. В тебе чувствуются энергия и сила, с которыми сложно совладать.

— Именно это вас и притягивает. Вам хочется меня сломать? Превратить в послушную марионетку?

— Диана, мне жаль, что ты так реагируешь на мои слова. Что за дурацкие фантазии? Я вовсе не собираюсь тебя ломать. К тому же, милая, это ты ко мне пришла за помощью. Разве ты не для меня вырядилась сегодня в это открытое платье? — Малкин бесцеремонно перегнулся через столик и заглянул в глубокое декольте Дианы. — Кстати, у тебя потрясающая грудь. Так и тянет попробовать сладкие персики.

Он облизал губы, и это стало каплей, переполнившей чашу терпения Дианы. Она резко поднялась из-за стола, успев сказать напоследок лишь одно:

— Спасибо, что напомнили мне о мире шоу-бизнеса.

Она стремительно пошла к выходу, едва не сбив с ног замешкавшегося официанта.

Малкин остался за столиком. Как ни странно, уход Дианы не сказался на его аппетите. Он отпил белого вина и попробовал лобстера. В глубине души Малкин был уверен, что Диана придет к нему снова. Сначала он вознамерился поставить ее на колени и молить о втором шансе. Чуть позже, расчувствовавшись от вина, Малкин дал себе слово быть с Дианой помягче. О причинах ее ухода он особо не задумывался. У женщин вечно эмоции берут верх. Возможно, сегодня Диане не повезло с маникюршей или у нее очередной ежемесячный всплеск гормонов. О том, что Дианой двигали более глубокие эмоции, Малкину было невдомек. Он считал романтические чувства влюбленных чепухой и показухой. Воркованию парочек в Центральном парке или клятве перед алтарем Малкин не верил, как не верил и в то, что Диана откажется от его «выгодного» предложения.

Он знал, что Диане больше некуда и не к кому идти. После того как Солвей дал актрисе отставку, ее шансы вернуться на Бродвей были столь малы, что даже в микроскоп их вряд ли удалось бы разглядеть. Малкин и впрямь обиделся, когда узнал, что Диана пришла к нему в самую последнюю очередь. Однако вовсе не потому, что завидовал коллегам. Просто он ненавидел ждать и сгорал от нетерпения заполучить красавицу. Малкин не сомневался, что Диана Роуз не только отлично справится с главной ролью нового мюзикла, но и принесет ему миллионные доходы. Но он бы никогда не сколотил состояние, если бы занимался благотворительностью и помогал бескорыстно. Нет, он желал получить Диану целиком. Без остатка. Не только как ведущую актрису, но и как женщину.

Совсем иные планы на будущее были у самой Дианы. Покинув «Кариозон», она поклялась, что больше ноги ее не будет в офисе Малкина. С другой стороны, она не винила продюсера. Его поведение было нормой для шоу-бизнеса. Разве она впервые столкнулась с грязной изнанкой Бродвея? Не поэтому ли она предостерегала Шарлин от повторения своей судьбы? Тогда почему ее сейчас переполняют обида и злость? Малкин не был первым. Глаза Дианы были открыты давно, и имя первооткрывателя давно затерялось в дебрях истории. Диана знала, через что проходят начинающие актрисы. Более того, она сама через это прошла. Одному Богу известно, сколько темных переулков ей пришлось преодолеть, чтобы выйти на Великий Светлый путь и блистать в его огнях.

Что же ей помешало ответить Малкину «да»? Только лишь его отвратная старческая внешность и циничная прямолинейность? Нет, основная причина лежала глубже, в самом сердце Дианы. В сердце, которое давно не принадлежало ей. Она не могла предать Эммета, хотя и не была формально ему чем-то обязана. Она не давала ему никаких клятв и обещаний, не просила ждать или искать ее… Возможно, они никогда больше не встретятся. Диана знала одно: она не могла поступить иначе. Разговор с Малкином лишний раз показал ей, как сильно она увязла в своей любви к Робинсону.

Пусть об этом говорили Шарлин и Сандра, неведомым образом догадавшиеся о ее чувствах, но именно сейчас Диана осознала, что любит Эммета.

Любит, но не надеется на счастливый финал.

Любит, но не просит ничего взамен.